Елена Хаецкая - ОЗЕРО ТУМАНОВ

— Наш господин хочет тебя видеть, — объяснил отец.

Ян кое-как соскреб грязь с лица, расчесал волосы пятерней и побежал в покои сира Врана.

Вран сидел в кресле, закутанный в покрывала из мягких звериных шкур. В который раз уже Ян поразился его благородной красоте — чеканным чертам, гладким волосам. Только красота эта казалась мертвенной и лучше бы выглядела у статуи, нежели у живого человека.

Ян встал на колени и наклонил голову.

— Мне говорили, будто в замке кто-то болен, — произнес Вран. — Так ли это?

Не поднимая головы, Ян пробормотал:

— Это правда, мой господин.

— Кто-то болен, но не умирает? — продолжал Вран.

Ян зажмурился.

— Говори свободно, — приказал Вран, — без утайки.

— Никто из нас не понимает, как такое возможно, — тихо сказал Ян. — Сперва затрясло Пьера, кухонного работника. Ох, и сильно же он мучился! Никогда еще я не видел, чтобы человеку было так больно. Мы все на это ходили смотреть. И выламывало его, и корчило, весь он был горячий, а колени у него не разгибались. А потом слегла Берта, служанка, надзирающая за бельем. Но ей было не так худо. И оба они до сих пор живы.

— Складно говоришь, — заметил после паузы Вран. — Плохи твои дела.

Ян поднял голову.

— Почему? — прошептал он.

— Когда прислуга складно говорит, значит, она врет! — ответил Вран.

— Нет, господин, все это чистая правда! — перепугался Ян. — Помереть мне на месте! Когда это я врал? Весь замок знает про Пьера и про Берту!

— Почему им стало легче? — осведомился Вран.

— Да почем мне знать!

— Подумай хорошенько. Спроси свою совесть.

— Видать, на то Божья воля, чтобы они поправились, — вымолвил наконец Ян, и глаза его забегали из стороны в сторону.

— Разве не было никакого лекарства, которое облегчило бы их страдания? — настаивал Вран, не сводя с него мертвого взгляда.

— Это мазь-то, которая в коробочке с розой? — с облегчением уточнил Ян, потому что смутно подозревал за собой разные проступки, да только не ведал, о котором из них идет речь. — Конечно, мой господин! Желтоватая и жирная, с противным запахом. Она самая. Я взял совсем немного — чтобы ваши люди скорее встали на ноги и могли и дальше служить вашей милости. Она так и называется — «ценное лекарство» и полностью оправдывает такое имя. А если ваша милость думает, что я утащил эту штуку ради красивой коробочки… — Ян замялся, потому что опасно близко подобрался к нежелательной правде.

Но, как ни удивительно, как раз коробочка-то совершенно не интересовала Врана.

— Откуда ты узнал про лекарство?

— Рассказал один человек, — заторопился Ян. — Поначалу я вовсе не понял, о чем он толкует, ведь в Керморване никаких лекарств не пользуют; но в памяти хочешь — не хочешь, а застряло. И хорошо, что застряло: пришла беда, вот и пригодилось.

— Какой человек?

— Да тот самый человек, мой господин, который приезжал, — торговец, англичанин по имени. Я прислуживал ему, как мне было приказано. Хоть все в замке и знали, что никакой он не англичанин, а самый настоящий еврей!

Ян не понимал, для чего сир Вран задает ему эти странные вопросы. Разве сам он не помнит, как приезжал торговец? Разве не знает, как поступил с ним? Забыл о винном погребе, о человеке, которого бросил там умирать?

— Ты прислуживал какому-то еврею? — Вран удивлялся все больше и больше. — Так ведь их, предателей, изгнали из Франции, и из Англии, и из Бретани, и отовсюду, где живут добрые христиане!

— Да, мой господин, ведь так мне было приказано — прислуживать ему. По доброй воле, — прибавил Ян и стукнул себя кулаком в грудь, — я ни за что бы этого делать не стал, хоть как он назовись!.. Он-то и привез ту целебную мазь и рассказал мне о ее свойствах. Но я тогда ничего не понял. Я запомнил только коробочку — из-за ее красивой крышки с розой. Однако приезжий-то оказался прав: лекарство помогло. Пьеру стало легче, да и Берта совсем поправилась.

— Стало быть, ты вошел в заговор с каким-то евреем? — Вран хмурился все более грозно. — Он говорил о своем колдовстве и алхимии?

— Так ведь мне велено было, — нерешительно проговорил Ян. — Сам бы я, по доброй воле, ни за что…

— Кто-то велел тебе взять снадобье от еврея-алхимика? — Вран потемнел от гнева. — И кто же тебе приказал такое? Говори!

— Не помню, — сказал Ян, глядя на своего господина робко, совершенно сбитый с толку. — У меня память отшибло. Я со стены упал, вот и отшибло. Может, и еврей почудился. Мне с тех пор разное чудится…

— Хорошо, — сказал Вран задумчиво. — Ступай.

Он сделал знак, чтобы Ян поднимался. Мальчик встал. Вран продолжал смотреть на него неподвижными глазами. И прежде чем он успел сказать еще что-нибудь, Ян попятился и выскочил из зала.

Глава третья

МЫСЛЕННЫЙ АЛТАРЬ

Время шло незаметно; зима миновала. Весна наступила ранняя, затем сразу же ударили морозы. В апреле ударил град, и посевы погибли. Впервые за девяносто лет произошло такое, и крестьяне Керморвана растерялись. Сир Вран и сам был обескуражен. На его земли надвигался голод, что было очевидно еще до того, как наступило лето, и предстояло заранее позаботиться о том, чтобы купить припасов впрок. Вран отправил несколько человек с просьбами к соседям, а одного — во Францию.

За минувшие годы в Керморване накопилось немало богатств. У Врана имелись средства, и зерна он сумел купить вдосталь. Неурожай смутил, но серьезного ущерба не нанес.

Правда, люди то и дело начинали хворать — кто от простуды, кто от плохо приготовленной пищи. Раньше-то в Керморване не было надобности следить за разными мелочами, приводящими к порче здоровья, поэтому обитатели замка и его окрестностей по привычке не укрывались от холодного ветра; промокнув, не спешили переодеться в сухое; могли съесть несвежее или неспелое. Вот и маялись животами, их трясло в лихорадке, они кашляли и пугались этого до полусмерти, а лекарь, выписанный из Ренна, не уставал дивиться их беспечности и невежеству.

А бедствия не отступали от владений сира Врана. Второй неурожай оказался хуже первого и ударил по Керморвану так, что сир Вран не сумел с этим справиться, как ни старался. Он потерял большое стадо скота, пожар уничтожил пастбище и часть леса, а насекомые и непогода расправились с посевами. Лекарь не успевал лечить больных. Несколько человек умерли.

В начале зимы из ручья выловили тело управляющего. Каким образом он погиб, никто так и не дознался. После этого лекарь, ни слова не говоря, собрался и уехал.