Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

Как я ни вертелась, а сон упорно не желал приходить в половине девятого. Полчаса! Осталось полчаса, — вскинулась я и обессиленно рухнула на кровать.

Где сейчас Мэл и что делает? Меряет шагами неизвестную комнату, поглядывая на часы, или, развалившись в кресле и закинув ноги на столик, невозмутимо потягивает коктейль?

Тени от плафончика едва заметно колебались. Минуты неумолимо приближали меня к точке невозврата. К моменту, когда Мэл поймет, что не стоит ждать. Что я лгунья и предательница.

Чтобы не расплакаться, закусила кожу на кулаке. Хватит убиваться о том, что бесперспективно. Живут же люди, чьи проблемы и рядом не стоят с моими из-за мелочности последних. Кому-то сейчас гораздо хуже, чем мне. Кто-то борется за выживание и радуется, что еще один день отвоеван у смерти. А я тут, в тепле и довольстве, распустила нюни…

Страшно представить, что устроит Мэл. Воображение молчало, запуганное его непредсказуемостью. Вдруг ненависть Мэла изольется откровением о моей слепоте? Возьмет и в отместку расскажет всем об авантюре с учебой в институте?

Значит, такова судьба, — вздохнула я, и фигурка льва, догоняющего жирафа, размылась пятном на стене. Значит, все-таки будем плакать.

Швыркнув, протерла глаза и проморгалась. Реветь нельзя. Нужно в спешном порядке найти отвратительные недостатки у Мэла, которые уронят его в моих глазах. Вдруг… он специально пригласил меня, задумав пакость? Решил отомстить, подстроив ловушку, в которую я бы угодила. Вот какая я дальновидная: раскусила мерзкие планы и не купилась, поэтому ни в чем не виновата. Да уж, убедительное самовнушение.

А стрелка как назло ползет черепашьим шагом, от которого в груди затягивается тревожный узел.

Что за подлая моя натура? — завертелась я на кровати. Ведь можно позвонить Мэлу и сказать, что не приеду. Выдумаю любой повод и услышу злой голос в трубке, приказывающий мчаться к нему, сломя голову. И я сорвусь и полечу.

Вскочив, снова упала на кровать. Как позвонить? Номер стерт из телефона Аффы моей рукой. Я своей рукой обрубила концы.

Можно кинуться в ночь к нему домой, вызвав такси, но я и адреса не знаю. Какая же непроходимая дура! — уткнулась с отчаянием в подушку. Он ждет, сминая свой телефон в очередной блинчик. Он смотрит в окно, примеряясь, какие из двух движущихся точек остановятся у его подъезда, и когда откроется дверца машины.

Девять, ровно девять!

Я — здесь, он — там, разделенные сутолокой вечерних улиц. Вот и всё. Его подозрения оправдались: ему предпочли другого. Того, который умный, который преподаватель. Который неспроста ставит положительные оценки при отсутствии знаний. Одна мелкая продажная тварь дала понять, что смешала Мэла с г*вном, и за это он разделается с ней, по-своему, по-мелёшински, не мелочась.

Вскочив, я бросилась к окну и прислонилась пышущим лбом к ледяному стеклу, вцепившись в подоконник. Сколько времени прошло, прежде чем пол перестал шататься?

Вернувшись к тумбочке, взяла нераспечатанный флакончик с витаминным сиропом. Теперь я дрянь, расчетливая и хладнокровная. Подумаешь, запнулась… о Мэла. Отряхнусь и уверенно пойду дальше натоптанной дорожкой, уводящей в сторону от освещенной трассы бывшего парня.

В дверь постучали, негромко, но требовательно, и последний глоток попал не в то горло. Сдавленно прокашлявшись, я подкралась к двери и приложила ухо.

Аффа никогда не стучала, как и Радик, быстро приучившийся входить по-свойски. Капа вообще дорогу ко мне забыл, занятый собственными проблемами, а если и стучал, то не так. Может, Лизбэт, устав от сердечной тоски, надумала излить душу и помириться?

В голову пришла шальная мысль. Только один человек мог примчаться, на ночь глядя, чтобы самолично придушить меня в собственной постели, взглянув напоследок в лживые глаза. И сейчас он стоял в коридорчике, прислушиваясь к трусливому дыханию за тонкой перегородкой и разминая пальцы, чтобы был крепче захват на чьей-то куриной шейке.

Он приехал! Он выбьет из меня признание, и неизвестно, чем завершится этот вечер, быть может, страстным примирением, и тогда прогнозы профессора относительно моей скорой погибели окажутся стопроцентно верными.

Я не готова встретиться с Мэлом лицом к лицу. Не смогу. Мне не хватит сил справиться с его напористостью, и всё вернется на круги своя.

Облившись холодным потом, я притворилась, что в комнате никого нет, и что незваный гость ошибся адресом. Не будет же рассвирепевший товарищ крушить дверь, привлекая внимание общественности.

Очередной стук заставил вздрогнуть всем телом, а потом кто-то весьма ощутимо пнул по двери, не собираясь уходить. Если не открою, терпение Мэла лопнет как воздушный шарик, и он разнесет ни в чем не повинную хлипкую преграду, подняв на уши общежитие и тётку-вехотку. Та не замедлит пожаловаться куда надо, и к прочим хулиганствам Мэла добавится погром в общаге.

Повторный, более сильный пинок сотряс дверь и меня. Не успев толком придумать, что скажу Мэлу и решусь ли вообще открыть рот, я распахнула дверь. Лицо вытянулось от удивления при виде нахала, помешавшего душевным мукам.

— Ты?!

13.5

От неожиданности нахал отклонился назад, но с достоинством вернул себя в вертикальное положение.

— Нет, не я, — сказал Алесс, опуская руку, замахнувшуюся для очередного долбежа по двери. — Разбудил?

В неясном освещении коридорчика бросились в глаза россыпи веснушек, щедро усеявшие щеки и нос парня. Одет он был по-домашнему: в темный пуловер, трикотажные штаны и кроссовки на ногах. Складывалось впечатление, что рыжий допоздна гостевал у друзей в общежитии и решил заглянуть ко мне, чтобы попросить… соли. Или спичек. Они всегда исчезают в самый неподходящий момент. А может, надумал занять денег, потому что кончилась закусь, и выяснилось, что в карманах гуляет ветер.

— Спала, говорю? — Алесс повысил голос, видимо, решив, что я спросонья глуха, слепа и нема.

— Почти, — не стала вдаваться в нюансы свободного времяпровождения.

Облегчение при виде рыжего оказалось столь велико, что я не удержалась от истерического хмыка. На всякий случай выглянула по-шпионски за дверь, чтобы проверить, не спрятался ли за углом кто-нибудь подозрительный.

Парень тоже окинул взором недоремонтированные красоты закутка, но не стал делиться своим мнением. А то мне неизвестно, что у всех, побывавших в нашем коридорчике, появляется одинаковое мнение об общежитском уюте. Однако скудность интерьера не означает, что к облезшей краске на деревянном полотне разрешается безнаказанно примериваться всеми видами конечностей.