Геннадий Ищенко - Счатсливчик Ген

— Этот порох, — говорил я, — полностью изменил ведение войн и дал толчок развитию многих наук, повлиявших на жизнь всех людей. Если есть исходные вещества для его изготовления, делать его несложно. Можно просто все измельчить и смешать с небольшим давлением, но я знаю способ получше.

Я действительно знал такой способ, и все пропорции смеси, причем не из прочитанных книг, где ничего подобного не было. Руководство СССР, видимо, очень боялось того, что кто-нибудь займется кустарным изготовлением черного пороха. По крайней мере, никаких подробностей по его составу в книгах не было. Единственное исключение — это учебник истории для вузов, в котором приводились пропорции китайских пороховых составов, а насчет Европы говорилось, что они были другими. Как я понял, то, о чем писали, из-за малого содержания селитры применялось как топливо для ракет. Получил я свои знания совершенно случайно. Порох я сделал бы и без них, но провозиться пришлось бы намного дольше. А так я точно знал, что и как делать. Источником моих знаний был старшина Скворцов. Он у нас в части заведовал вещевыми складами, которые мы называли каптерками. Сыновья офицеров практически не интересовались ни работой отцов, ни самой частью, которую от городка отделял высокий забор и небольшое одноэтажное здание КПП. Я в этом был исключением. Во время учебного года я на территории части тоже не появлялся, мне было просто не до того, а вот летом, когда не было школы и разъезжались приятели, появлялось много свободного времени, которое нужно было как-то убить. Мы тоже уезжали, но не каждый год и всего на один месяц. Таких месяцев в лете, как известно, целых три, поэтому, намучившись от безделья, я частенько заходил на территорию части, в основном туда, где работали подчиненные отца — связисты. Меня все прекрасно знали и даже вопросов не задавали, когда я в поисках отца заходил в помещение штаба, бегал к связистам или просто болтался по территории. Даже кормили в солдатской столовой, когда я в нее забредал, хотя мать такое не поощряла, так как ее готовка оставалась мною невостребованной. Вот в одно из таких "путешествий" по части я все и узнал. Скворцов находился в одной из каптерок в компании двух солдат. Что-то они перетаскивали и пересматривали, а к тому времени, когда меня туда принесло, решили сделать перекур, во время которого старшина и завел заинтересовавший меня разговор. На меня они никакого внимания не обратили.

— Это было году так в пятьдесят шестом, — начал он. — Я тогда жил в своей родной деревне Зубки. Это в Гродненской области возле Беловежской пущи. Слышали про такую? Я тогда был заядлым охотником. Помимо того что интересно, еще и немалая прибавка к тем невеликим доходам, которые тогда были. Вообще-то, там заповедник, но не везде, и часть леса открыта для посещения и охоты. Правда, у нас просто так не возьмешь ружье и не пойдешь охотиться на того же лося — голову оторвут. А вот зайцев я бил и на кабанов тоже ходил. Это тоже не совсем законно, но у нас на такое закрывали глаза. Зайцы объедали зимой кору на саженцах, а кабаны тоже гадили изрядно. Их даже время от времени частично отстреливали, но свиньи размножаются быстро. Так что никто из-за них не побежал бы меня закладывать нашему участковому. Все бы хорошо, но вот с охотничьим припасом было плохо, особенно с порохом. Капсюли я еще ухитрялся покупать у знакомого егеря, а дробь и картечь сам рубил из плавленого свинца, но с порохом была просто беда. Вот меня мой дед и научил, как его самому сделать.

— Это, наверное, опасно? — спросил один из солдат.

— Это если делать, как делали при Петре, тогда опасно, а моим способом никакой опасности нет, канительно, правда. Прежде всего, нужны сера и селитра. Серу я достал у нашего ветеринара, а селитру дал агроном за пару заячьих шкурок. Только предупредил, что селитра кальциевая и порох из нее будет хреновый. Заодно рассказал, как ее можно превратить в калиевую. Повозиться пришлось…

Я сразу навострил уши, когда услышал, что порох можно сделать самому. Он тогда все подробно объяснил, но я понял, что сам его никогда не сделаю, и потерял интерес к их разговору. Сейчас все это сильно пригодилось.

— Основное в составе — это соль, которую мы вывезли из пещер, — продолжал объяснять я, попутно измельчая кусочки селитры пестиком. — Вообще-то, ее можно соскребать с досок в хлеву или готовить самому из навоза или другой дряни, но это долго и муторно, а в пещерах ее можно взять готовой или в большом количестве получать, настаивая остатки мышиного дерьма, и выпаривать потом жидкий остаток. Для хорошего пороха эта соль малопригодна, но я пока попробую с ней. Потом усадим братьев делать соль получше. Вот я измельчил соль. Для сухого способа изготовления пороха ее надо измельчать в порошок, но нам достаточно и так. Высыпаем ее в жаровню и туда же добавляем серу, которая у нас и так уже достаточно измельчена. Пропорции я беру пока на глаз, потом можно будет делать точнее. Теперь уголь. Этот не пойдет: он очень мягкий, и много золы. Возьмем тот, который потверже. Потом мы проверим с разным углем, от его состава и качества тоже сильно зависит скорость горения.

Я измельчил уголь, всыпал его на жаровню, долил немного воды и тщательно все размешал до состояния жидкой кашицы. Потом поставил жаровню на край плиты и стал перемешивать смесь деревянной ложкой. Вскоре смесь закипела и постепенно начала густеть. Когда перемешиваемое начало постреливать капельками во все стороны, я снял с плиты жаровню и отставил ее остывать.

— Когда все остынет, останется растереть в крупный порошок то, что получилось, — сказал я Маркусу, — Только это нельзя делать с применением железа, так как все может воспламениться. Если у нас сейчас получится хоть плохой порох, на этом и остановимся. Для того чтобы сделать хороший, нам нужен поташ. Это тоже такая соль, но получают ее из золы. Я расскажу братьям, как его добывать, пусть пока этим занимаются.

Когда все остыло, я перевернул жаровню, выбил на стол небольшой пороховой кругляш и разломал его на несколько частей. Одну такую часть я растер в порошок и ссыпал все горкой в жаровню.

— А теперь проверим, — я взял лучину, запалил ее от плиты и поднес к пороху.

Даже догадываясь, что за этим последует, я все равно отшатнулся от яркой вспышки.

— А ничего, — пробормотал я, провожая взглядом поднимающийся к потолку клуб черного дыма. — Не такой и плохой порох получился. Теперь приготовим остальное, и я вам еще кое-что покажу.

С остальным пришлось повозиться, но, когда я закончил, в моем распоряжении оказалось около литра пороха. Я распорядился принести не очень большой сундучок из тех, в которых повара хранили перец и душистые специи, и небольшую свечу. Ссыпанный в сундучок порох занял его на две трети. Сверху я поставил свечу, обложив ее со всех сторон бумагой, осторожно поджег и закрыл крышку. Повесить на петли замок было делом нескольких секунд, после чего я припустил прочь к стоявшему в отдалении Маркусу и другим братьям. Можно было не рисковать и попробовать сделать фитиль, но я не захотел возиться. К тому же бумага предохраняла порох от случайной искры, а с моей селитрой было трудно получить качественный фитиль. Того, что свеча погаснет, спалив весь кислород, я не боялся, так как заранее сунул под крышку небольшую щепку.