Татьяна Панина - Сила магии

— Он не уточнил, каким образом это выяснится?

— Что? — не поняла Мирна.

— Ну, что выхода уже нет, — пояснил я.

— Он сказал… Подожди, сейчас дословно вспомню, — она прикрыла глаза и процитировала: — «Не допускай, чтобы я молил Таура о смерти… Если управишься с первого выстрела — я твой должник».

— Ни ружья, ни Наташки, ни Таура, — констатировал я. — Не повезло Инсилаю.

— Но мы-то здесь, — настаивала Мирна. — Таур обрек Илая на пожизненную пытку. В наших силах избавить его от страданий, и мы должны это сделать.

— Каким образом? — спросил я, хотя уже понял, что скажет Гаара.

— Он не должен терпеть эту боль. Это несправедливо. Помнишь, Отшельница говорила, что избавлением станет смерть с надеждой на возрождение.

— Ты перегрелась, борода, кто мы такие, чтоб решать вопросы жизни и смерти? Это слишком серьезно. Я не смогу, Мирна, у меня духа не хватит.

— Только так мы можем его спасти! — отрезала она. — Илай не человек, он Волшебник.

— Ты сумасшедшая, — ужаснулся я. — Убийство — страшный грех. А ты говоришь об этом так, будто собираешься зарезать курицу на ужин.

— Я согрешу во спасение, — ее глаза впились в бочки с водой. — Стоп, я знаю. Нужно дать ему воду смерти.

— Нет, Мирна. Может, я и трус, но на убийство не способен. У меня рука не поднимется лишить жизни человека, спасшего меня не однажды.

— Правильно, пусть мучается! Ты хоть на мгновение представляешь, на какие страдания обрек его Таур? Жизнь он, видите ли, отнять не может, да разве это жизнь? Это пытка! И в наших силах Илая от нее избавить.

— Но нас-то он не просил о помощи! Ты помнишь, что Илай говорил на лесной дороге?

— Сейчас он не может попросить ни о чем, он нем от заклятия.

— Мирна, я — против. Мое мнение имеет для тебя хоть какое-то значение?

Несколько ваурцев приблизились к Инсилаю, и он задергался в цепях под ударами плети, как марионетка в руках неумелого кукловода. Не глядя на меня, Мирна глухо произнесла:

— Ты очень огорчишься, если я скажу «нет»?

Глава 48

— Локи, — полный тревоги женский голос зазвучал в голове Мага, — ты должен вернуться! То, что здесь происходит… Это ужасно!

— Медленно и подробно.

— Арси четвертые сутки пытает его. Они уже замучили Илая почти до безумия.

— Ты преувеличиваешь. Пытки в Ваурии вне закона, а Магистр — большой законник.

— Таура нет, а Арси плевать хотел на законы. Все вышло из-под контроля! Что-то происходит, и это что-то вот-вот убьет Инсилая. Он уже чуть живой, я смотреть на это издевательство не могу!

— Арси что, его показательно пытает? — удивился Локи.

— Его показательно избивают второй день кряду!

— Для Волшебника это не смертельно, — мысленно ответил Маг, — потерпит.

— Еще пара часов, и я смогу констатировать его смерть!

— Илка, я понимаю, что все это очень неприятно, но вмешиваться не буду и тебе не советую.

— Сидеть, сложа руки, и ждать, когда его добьют? Если б не Айка, такого никогда бы не случилось! Ты спокоен, потому, что не видишь этого ужаса!

— Она заплатит за обман. Корн жаждет встречи со мной. Я приму его завтра.

— К черту Корна! Ты, что, не понял? Они убьют Инсилая!

— Кто, Арси?

— Да нет же, Мирна с мальчишкой! Айка заморочила им голову, наболтав про возрождение через смерть! Их надо остановить любой ценой!

— Ты уверена, что не преувеличиваешь опасность? — помедлив, уточнил Локи.

— Говорю тебе, его пытают четвертые сутки! Он уже ничего не соображает и держится только за счет живой воды, которую в него галлонами вливают. Он даже меня не узнал.

— Ты не имела права подходить к Илаю. Но раз уж была рядом…Он, что, без сознания? На нем заклятье недвижимости, плетун, колдовство могильного камня?

— Нет, на ногах стоит, а из пут просто цепь и веревки.

— Значит, вывернется, если захочет.

— Он уже полумертвый, Локи!

— Но не мертвый же. Ты все-таки Наблюдатель, Илка, прекрати истерику и делай свою работу. Не уподобляйся дочери Корна.

— Он мой единственный брат, мое второе «я»… Я не могу хладнокровно смотреть, как его убивают.

— От твоей паники ему легче не станет.

— Помоги ему, Локи!

— Я должен подумать…

— Умоляю тебя, быстрее!

Связь прервалась. Маг откинулся на спинку кресла и почувствовал, как ледяной обруч стремительно сдавливает сердце.

Новый день не принес облегчения Инсилаю. Сознательные ваурцы, подбадриваемые стражниками, не жалели плетей и грязи. Уж я-то знал, как здешние плети впиваются в тело. Я понимал теперь, почему он не вывернулся из веревок: ни взгляда, ни слова, ни жеста. А мысли все, наверно, только о собственной боли. Ему отрезали все пути к спасению… Но мы-то здесь! Неужели мы убьем его, даже не попытавшись спасти?!

С каждой минутой росла уверенность, что мы упускаем что-то очень важное. Чем больше я сомневался, тем сильнее мне хотелось вытащить Илая живым. Не знаю, что все-таки убедило Мирну — мое упрямство, или внезапно пересохший родник с мертвой водой, но она согласилась поискать другие пути.

Придуманный нами план был чистой авантюрой: нагрузить тележку ваурской валютой и брагой, добавить сверху пару банок крепкого пива с сонным зельем для страховки. Ближе к ночи прибыть со всем этим хозяйством к воротам и разыграть добротный водевиль перед стражей. Если все пойдет по-нашему, попытаемся освободить Инсилая живым, если наперекосяк — ну, тогда как получится. Главное — споить стражу, а там разберемся.

На подготовку операции ушла добрая половина бочки ваурской валюты. Мы приобрели массу полезных предметов: тачку, складной нож, литров двадцать браги в стеклянной таре (бешеные деньги!), пяток бутылок крепкого пива, черный халат, три банки сонного зелья, мел, уголь и, целое разорение, раба-носильщика. С последним приобретением были моральные проблемы, но своими силами нам нашу идею никак не осуществить.

Парню было лет двадцать, у него были коротко стриженные темные волосы и серо-голубые глаза на скуластом загорелом лице. На вид он был довольно сильным. Не Геракл, конечно, но на Геракла денег не хватило. Цепей на парне не было, только серебряный ошейник и плетун на плече. Торговец, продавший нам его, честь по чести оформил документ, научил нас управлять плетуном и напоследок подарил Мирне красивую плеть с рукоятью красного дерева, хоть и заметил между делом, что товар тихий и крайние меры едва ли понадобятся. Пока братец Муни вживался в образ рабовладельца, я успел выяснить, что зовут парня Краш, он Чародей из Эйра, сперва работал на поле, как мы с Инсилаем, а теперь, когда вышел срок государственной службы, продан нам. То есть мы оказались его первыми хозяевами, и он нас побаивался.