Татьяна Панина - Сила магии

— Ну и славно, — подытожила Наталья. — Общество еще спит, пошли на кухню кофе пить. Слушай, а как ты ухитрилась так шикарно появиться?

— Ничего удивительного, полторы тысячи мерлинов.

— Ты что, наследство получила, или в казино райском выиграла?

— Я влюбилась, — сообщила Кира.

— Не вижу связи, — хмыкнула Наталья. — Если б в тебя влюбились, я бы еще поняла, откуда деньги.

— Какие деньги, — вздохнула Кира. — Ты что, не поняла, я влюбилась!

— Поняла-поняла, влюбилась. И кто тот счастливец, что заставил твое сердечко биться в предынфарктном ритме?

— Маг или Волшебник, — рассеянно ответила Кира, — не знаю. Но он такой, он…

— Понятно, — проворчала Наталья, — наш Волшебник самый волшебный, Маг — самый магический, а Чародей — самый очаровательный.

Мы с Мирной чинно прошествовали по дороге из города и за первым же поворотом свернули в лес. Обратно мы возвращались почти ползком, очень не хотелось попасться на глаза страже. Наблюдательный пункт мы устроили метрах в ста от ворот, спрятавшись за кустами зеленой колючки и какой-то чрезвычайно вонючей гадости, цветущей серо-синими махровыми колокольчиками. Народу по дороге шлялось великое множество. Не удивительно, что они тут почти поголовно нищие, работать надо, а не гулять из города в город без всякой цели с утра до вечера.

Жители Ваурии честно выполняли свой гражданский долг. Проходя мимо Илая, они добросовестно хлестали его плетью и забрасывали грязью.

— Нужно помочь ему, — не выдержала Мирна. — Он сделал все, что мог, он убил Таура.

— Видать, не до смерти убил, если Битва продолжается.

— Ты называешь ЭТО битвой?! — прошипела Мирна.

— A la guerre comme a la guerre[2], — вздохнул я. — Горе побежденным.

— Илай выиграл битву, — возразила Мирна.

— В гробу я видал такую победу! — взорвался я. — И такой выигрыш!

— Ты думаешь, Таур жив?

— Не знаю, но с победой явно проблемы. В лучшем случае — боевая ничья. Помнишь, когда Магистр уже испарился, небо заявило, что он не прощается.

— Да, Инсилай тогда уже был без сознания. Выходит, он не знает, что Таур жив, — вздохнула Мирна, — а значит, сильно рискует.

— Почему? — не понял я.

— Потому, что считает, что на сегодняшний момент в Альваре может колдовать только он, и не боится чужого волшебства. А раз Магистр жив, значит, все его наговоры и заклятья в силе даже в его отсутствии, и если он поручил кому-то заняться Инсилаем…

— Кому-то? — переспросил я. — Арси, кому же еще! Своему цепному советнику. Его почерк.

— Они что-то сделали с Илаем, — повторила Мирна. — Он никак не отреагировал на мой голос, хотя я очень громко говорила со стражниками.

— Ага, раскатистым басом, — напомнил я.

— Это его колдовство, он должен был меня узнать. Кроме того, он не пытался закрыться от боли, будто не ждал удара. Посмотри на его спину, энергии для защиты у него уже с избытком.

— Может, он копит энергию для побега? — предположил я.

— Может быть, но когда я ударила его, он вздрогнул, и мышцы напряглись. Уверена, он не слышал звук бича, как не слышал моего голоса.

— Допустим. Что это меняет?

— Смотри! — Мирна схватила меня за руку. Я взглянул на Инсилая, в этот момент он снова повис на распятых руках. Стражники, вооружившись ведрами, лениво зашагали в направлении стоявших чуть в стороне бочек с водой. На одной была черная полоса, на другой — белая.

— На нем обезьянье заклятье, — прошептала Мирна. — Как я сразу не догадалась!

— Что это? — не понял я. — Мы это не проходили.

— Не вижу, не слышу, не говорю. Видишь, он потерял сознание, боль адская, но при этом — ни звука, ни стона.

— Может, он хорошо владеет собой.

— Не возможно, он без сознания. Едва ли за неделю ему удалось достигнуть такого уровня единения духа и тела, чтобы контролировать себя даже в обморочном состоянии. Когда его бросили в клетку на площади после Черной Башни, он стонал, я слышала.

Стража окатила Инсилая мертвой водой, следы ударов исчезли с его спины, как по мановению волшебной палочки. Потом его заставили выпить воды из другой бочки, поднеся полный ковш к его губам. Остатки стражник выплеснул ему в лицо. Илай оживал прямо на глазах. Не прошло и двух минут, как он поднял голову и выпрямился, насколько позволяла цепь на шее, приковывавшая его к земле. Новый прохожий, новый след плети на спине Инсилая… Не могу я на это смотреть, от каждого удара вздрагиваю так, будто разбивают мою спину.

— О чем задумался? — спросила Мирна.

— О последних словах Таура, — признался я. — Он сказал, до скорой встречи. Значит, Магистр вернется, а Илай до этой встречи обязательно доживет. Хотел бы я знать, как.

— В боли и страдании, — буркнула она. — Воды волшебной — море, стража начеку, умереть не дадут.

— А Таур? Как он вернется? Мертвые не возвращаются.

— Мертвые и не прощаются, улетая в небеса, — усмехнулась Мирна. — Ты прав, что-то с Магистром не так. Он, похоже, схитрил и заманил Инсилая в ловушку.

— Слушай, это никогда не кончится, — покосился я на Инсилая. — Надо что-то делать.

— Надо, — согласилась Мирна. — Что?

— Попытаемся освободить его, — предложил я.

— Драться будем? — деловито уточнила она.

— Это вряд ли, — вздохнул я, — с моим-то брюхом и без оружия…

— Массой задавишь, — ехидно посоветовала Мирна.

— Не пойдет. Может, попытаемся подкупить стражу? Деньги есть, можно рискнуть.

— Откуда ты знаешь, какую взятку надо дать в Ваурии, чтоб ее взяли, а не швырнули в морду, или просто побоялись взять? Вот не получится из нас взяткодателей, что тогда? — посерьезнев, возразила Мирна. — Сдадут они нас Арси. В лучшем случае — тюрьма в Баффало, в худшем — стоять нам рядом с Илаем.

— Не желательно, — поежился я. — Мне одного раза хватило. А тебе и пробовать не советую.

— Понятно. — Она посмотрела на Инсилая, вздрогнувшего от очередного удара. — Господи, как же он все это терпит, мне смотреть на него больно.

— Мне тоже.

Мы замолчали.

— Знаешь, — призналась Мирна, — я подслушала его разговор с Натальей. Когда Илай шел спасать Локи и попросил ее проводить… Мне было любопытно, что он скажет, — она опустила глаза. — Я… ну, в общем, я почему-то подумала, что он про любовь ей будет говорить. Я хотела послушать.

— И как? — заинтересовался я.

— Он о другом говорил, — тихо сказала Мирна. — Говорил, что боится новой боли, и просил Наталью избавить его от мучений, если станет ясно, что другого выхода нет.