Елена Хаецкая - ОЗЕРО ТУМАНОВ

— Да они, бедняги, небось, боятся, как бы их не обвинили в воровстве, — говорил Ив, перекрикивая виолу.

— Я тем более не стану этого делать! — пугался Нан. — Меня уж хотели повесить за кражу, больше не хочу!

— Еще скажи, что век не дотронешься до чужого! — язвила Левенез.

— А тебе какое дело? — фыркал Нан.

И так до бесконечности.

Наконец Ив взял Йонану за руку — за ту, в которой корриган держала смычок, — и сказал:

— Скажи мне, Йонана, где похоронили убитого мной великана?

Она попыталась высвободиться, потому что ей трудно было разговаривать, если молчала виола. Наконец она сдалась и через силу ответила:

— Но его же вовсе не хоронили.

— Это нехорошо, — Ив покачал головой. — Он причинил немало зла, но теперь для него все кончено, и его следует предать земле. Так поступают у меня на родине. И это наилучший обычай для людей и великанов.

— А для корриганов? — спросила Йонана и все-таки тишком провела смычком по струнам.

— Избавь меня святой Мартин от беды когда-либо видеть мертвого корригана! — ответил сир Ив. — Сейчас я хочу говорить о великане.

— Каждый уважающий себя великан после смерти превращается в ручей, — ответила Йонана.

Ив так удивился, что выпустил ее руку, и Йонана тотчас же сыграла целую песню, в которой слышалось журчание воды, и прыжки маленьких лягушек, и шлепанье босых ног, и плеск падения тела.

— Но ведь он был злым, — выговорил наконец Ив и посмотрел на ручей, блестевший на солнце. — Как он мог превратиться в такую красивую вещь?

— Потому что он был настоящим, — вмешалась Левенез, оттесняя Йонану плечом. — Что тут непонятного, сущеглупый рыцарь? Сир Эвелак был настоящим злым великаном. И если хорошенько поискать, на дне ручья сыщутся его глаза и пальцы, потому что они никогда не исчезают навеки.

Гром нескольких арф возвестил приближение королевского шествия. Ив увидел, как на огромной телеге с высоченными колесами из цельного спила везут четыре арфы, каждая в три человеческих роста. Четверо высоченных корриганов с непомерно длинными руками стояли возле этих арф и силой вырывали у них музыку, сражаясь с ними, как с хорошо знакомыми врагами и побеждая их каждое мгновенье. Но видно было, что никогда им не укротить эти дикие арфы до конца.

На носилках, разукрашенных кистями и пучками травы, несли королеву. Она была такой маленькой, что потерялась среди покрывал и подушек. Вокруг ехали на конях корриганы, и среди них беловолосый Ллаухир. Он заметил Ива и приветственно махнул рукой. Замыкал процессию великан Хунгар. Он был таким большим, что ехать за ним никто не захотел — кто разглядит тебя рядом с великаном! А корриганы знали толк в шествиях и процессиях. Если уж идешь на празднество, так будь добр постарайся, во-первых, разодеться как можно красивее, а во-вторых, сделай так, чтобы все могли любоваться тобою!

Левенез подергала Ива за рукав:

— Мой господин!

Ив обернулся к ней:

— Что тебе, Левенез?

— Не ты. — Она показала пальцем на приближающееся шествие. — Там. Там мой господин Хунгар.

— Я вижу, — сказал Ив.

— И мой отец, — добавила Левенез. И указала на Ллаухира. — Видишь его?

— Я не слепой, — сказал Ив.

— Правда? — удивилась Левенез. — Иногда мне кажется, что ты слеп. Но это свойство многих людей.

— Что ты хочешь от меня, назойливый оруженосец?

— Кого мне обнять? К кому бежать? К кому тянуть руки? Кого целовать сперва, а кого потом? А кого не целовать вовсе? Или же я должна остаться с тобой, бесчувственная, как полено? Ведь мой отец поручил меня Хунгару, а Хунгар поручил меня тебе, и со мной ты победил великана, так что теперь мы с тобой стали почти единым целым.

— Левенез, — сказал Ив, — ступай в ручей и не возвращайся, пока не отыщешь великаний глаз.

— Ха! — Левенез извлекла из-за пазухи блестящий камень, подозрительно похожий на огромный человеческий глаз. — Вот уж чего я не упустила! Лучше дай мне другое поручение.

— Ступай сперва к отцу, — распорядился Ив. — Поцелуй его и отправляйся к Хунгару. Проси у него возведения тебя в рыцарское достоинство.

— Ой! — вдруг перепугалась Левенез. — Уже можно? Пора? А кто это установил? А вдруг он откажет?

— Ступай, — повторил Ив.

Йонана медленно провела смычком по струнам, извлекая из виолы нестерпимо тоскливый звук, от которого вся душа зачесалась и начала изнывать.

Ив сказал Йонане:

— Я сломаю тебе руку.

— Не получится, — ответила Йонана. — У меня руки гнутся. Их можно даже в узел завязать. Хочешь, покажу?

Левенез все медлила. Ив спросил ее:

— Что еще, надоедливый оруженосец? Почему ты не бежишь сперва к отцу, а потом к Хунгару?

— Потому что здесь королева, — сказала Левенез. — Может быть, сперва я должна поцеловать королеву?

— Нет, — ответил Ив. — Королеву буду целовать я. А ты еще недостаточно хорош, оруженосец, чтобы приставать к ее величеству со своими поцелуями. К тому же она моя родственница.

— Ты все-таки ужасно умный, — сказала Левенез. Она вложила ему в руку великаний глаз и побежала к Ллаухиру.

Беловолосый корриган подхватил девушку в седло, обнял ее, засмеялся и сказал:

— Здравствуй, мой маленький Квинт Фарсал.

Йонана проводила ее мрачным взглядом и сыграла короткую песенку, в которой слышалось отчаяние.

— Королева-то умирает, — подал голос Нан. — Я слышал, как корриганы говорили. — Он покосился на Йонану, но та безучастно наигрывала импровизацию на темы только что отзвучавшей песенки. — Мол, как помрет — тут-то всему и конец: вода в озере больше не будет волшебной. Хлынет и все затопит.

— А как спасти ее — не говорили?

Нан пожал плечами и не ответил. Вид у него почему-то стал несчастный.

Ив сказал:

— Пора.

Он поднялся на помост и уселся в кресло. Теперь собравшиеся были видны ему как на ладони. Он подолгу задерживал взгляд на каждом и каждому кивал и улыбался. А корриганы махали ему руками, кричали приветственно и показывали пальцами на детали своего костюма, которые считали особенно удачными: на цветы, банты, пряжки, ожерелья, вышивки, кисти, ленты.

Спрыгнул с коня Ллаухир и помог сойти своей дочери-оруженосцу. «Ллаухир, Ллаухир, Ллаухир, — подумал Ив, и тотчас же мысли корригана коснулись его мыслей. — Рад видеть тебя, Ллаухир». — «Ты не об этом думаешь, — ответил ему корриган. — Задавай свой вопрос». — «Как спасти королеву?» — тотчас вырвалось у Ива. «Неправильный вопрос, — ответил Ллаухир. — В ответе на него не будет смысла. Спрашивай еще раз».

Ив встретился с ним глазами и подумал сразу о десятке разных вещей: о великанах, о любви, об арфах, о девушках по имени Квинт Фарсал, о лохматом черном шарике, который завлек Алису в ручей, об отцах и дочерях и о сапогах огромного размера.