Сергей Волков - Затворник

«Я понял! — подумал Пила сквозь сон — Здесь мир теней, и шатун — тень, а моей тени здесь нет. Была бы она здесь, шатун бы ее обошел, но она на Струге сгорела, в костре…»

Лишь на миг шатун пропал — словно черное пятно наплыло между призраком и незримым Пилой, и тут же пронеслось прочь. Жердяй уходил все дальше, пока не стал совсем маленьким, превратился в тоненькую белую щепку, и скрылся во мраке. Пропал из виду, и из самой памяти — по крайней мере из той, которую дубравец осознавал. Пила слышал теперь голос Рассветника — так же отчетливо, но так же непонятно…

Утром, едва пробудившись, Пила встрепенулся и поспешил сбросить с себя плащ. Ему со сна показалось, что отступившие ночь и тьма оставили на покрывале свой осадок, как дым из очага оставляет черный след на стене.

Подъем был скорым — перекусили сухарями с вяленым мясом, напились воды из ручья, сбегавшего ко дну байрака, и отправились дальше.

Тишина, которая вчера стояла над полями и холмами в пути полка, сегодня оборвала и заглушила чуть ли не всякий шорох. Как будто все, что вечером молчало, с утра вымерло вовсе. Вороны — всегдашние спутники здешних войн и походов, не кружили над конниками. Кузнечики — и те не стрекотали в траве. Казалось, что даже гул от конского топота уходил сразу в землю, не в силах долететь до ушей, и пыль из-под копыт не могла подняться выше локтя.

Двигались как прежде — переходами от укрытия к укрытию, наперед хорошо разведав путь. По прикидкам князя и воевод, до Горбунова — пограничного города миротворской и каильской областей, оставалось менее дня пешего пути.

— До Горбунова без боя мы не дойдем. — сказал князю Рассветник. — Враг ближе.

— Снова видишь? — спросил Смирнонрав.

— Да, вижу. — сказал Рассветник — Совсем рядом, но их взгляда, как было ночью, сейчас не чувствую. Даже могу сказать наверняка, что он один. И как будто замер, молчит, не шевелится, но и не прячется… Он как будто спит, по крайней мере его призрачная часть, хотя как человек он может сейчас и не спать… Думаю, до встречи совсем немного, дай Небо, чтобы нам к добру…

— Дай Небо, чтобы так было. Я теперь и сам чую, что он рядом. — сказал Клинок.

— И ты? — удивился Рассветник — А ты как?

— Как будто в руке жар… В ладони… И тяжесть, как будто молот держу.

— В той руке, которой тогда держал?

— Да. Теперь как чувствую.

— Не ошибаешься?

— Не могу ошибаться. Каждый миг помню, а теперь — как в живую чувствую.

Рассветник посмотрел на друга, а потом похлопал ему по плечу.

— Значит, брат, будем готовы.

Месяц остановил дружину, и снова, как вечером, послушал землю через меч.

— Тишина — пожал он плечами — Все как вымерло.

— Может быть они, ыкуны, как злыдни — ночью ходят, а днем отсыпаются? — спросил Быстрый. Он снял шлем, и рукавом отер пот с плеши.

— Так и есть. Всегда так бывало. — сказал Коршун.

— Откуда знаешь? — спросил Быстрый.

— Знаю, и все.

Словно в свидетельство слов Рассветника, из-за бугра показались всадники, высланные в дозор.

— Светлый князь! — закричал их старшина, подлетев к Смирнонраву — Ыканцы! У Волчихиного Хутора!

— Ну, брат, вот и дело! — с усмешкой потрепал Хвостворту шевелюру Пилы — А то сколько можно без толку пыль глотать!

Поселок, у которого разведчики наткнулись на ыканцев, стоял у широкого ровного места, одним краем примкнув к зеленой роще. Князь с воеводами и с Рассветником, спешась, прошлись пешком через терновник поблизости и затаились в нем. Перед их глазами наконец предстал столь желанный враг. Вернее не сам враг — ыкунов нигде не было видно. Лишь огромный табун коней — многие сотни, пасся в полях.

— Волчихин Хутор, точно. — сказал Месяц, знавший эти места вдоль и поперек от своего Храброва до Острога-Степного на закате, а то и до самого Беркиша — Жил в этих местах один вольный человек, лютый, злее волка — людей резал как ботву. Так его и стали звать — Волком. Он этот хутор здесь поставил, а когда помер, то стала владеть хутором его вдова, Волчиха. И хутор стал Волчихин.

— Где они сами-то? — спросил Смирнонрав.

— На земле. — сказал Месяц — Дрыхнут, пока кони пасутся. Вот их и не видно. Коней-то, коней сколько!

— Коней много. — согласился Быстрый — Но их можно смело пополам делить, а то и на трое.

— Да. — сказал Месяц — И ни разъездов, ничего… Не западня ли это? Мол, приходите, гости дорогие, стол накрыт…

— Это не западня. — сказал Расветник — Вот там он и есть.

И показал рукой в ту сторону, где за табунами коней виднелись пара соломенных крыш хутора.

Месяц из-под ладони посмотрел на поселок.

— Да, висит что-то. Похоже, бунчук. — сказал он.

— Да хоть бы на каждом дереве было по бунчуку, а злыдень все равно там, на хуторе, и больше нигде. — сказал Рассветник.

— А то, что разъездов не видно, — обернулся Быстрый к Рассветнику — так это ты еще на совете в Струге сказал: ыкуны полагаются на своих быръя так, что всякий страх забыли. А про нас думают, что всех до одного расколотили в черепки. Вот и не остерегаются.

— Так как? — спросил Месяц — Ну, господа?

— Нападать надо. — сказал Быстрый. — Иначе зачем и шли. От такой-то удачи может больше и корки не понюхаем. Похоже, весь их передовой полк здесь.

— Сонные, на земле вповалку валяются. — добавил Хвалынский Халат — Коси, коса, пока роса, а Месяц?

— Сколько их там? — рассуждал вслух Месяц — Двое, трое на брата, а может и четверо…

— Дай Небо, у них самих спросонья в глазах задвоиться. — сказал Быстрый, шевеля усами.

— Надо нападать. — сказал Месяц — Светлый князь? Как быть? Я в детстве мечтал вывести тараканов из дому. Думал, если их какой-нибудь приманкой выманить на середину, то запросто потом всех передавить разом. Вот они теперь, табунщики, как тараканье стадо посреди избы. Осталось их прихлопнуть!

— Нападем. — сказал Смирнонрав, до сих пор лишь слушавший беседу воевод — один раз такую возможность упустим, второй может не быть. Как лучше нападать?

— А вот, как: — сказал Месяц — Там, на хуторе, если правда их воеводы, то туда и надо ударить главной силой. Отсюда, напрямую. Еще отряд — повел он правой рукой — хотя бы с полсотни, пустить справа в обхват, чтобы ударить с полей. Еще смотри, светлый князь: слева хутор к лесочку примыкает. Так вот там — тоже кизячники. Отдыхают в теньке. Туда сходу мы верхом не прорвемся, и если они там соберутся, и будут отбиваться, то могут весь день нам испортить.

— Что тогда? — спросил Смирнонрав.

— Туда тоже надо людей отрядить — обвести вокруг, и через рощу напасть пешими. Там, к тому же, ыкуны уж точно не разглядят, сколько нас будет — в лесу за деревьями, за кустами — не сосчитаешь. А когда там бой завяжется — то и мы, верхом, тут как тут.