Клинковая роща (СИ) - Мантикор Артемис

- Пока что это только догадка, но… тебе стоит написать историю о своём пути. Историю, что будет жить и без нас, рассказывая сам знаешь о ком. Нам обоим стоит.

В этот момент позади логиста появилась из ниоткуда Фил. На этот раз девушка вернулась вовремя. Подготовиться лучше мы сейчас уже не сумеем, да и некогда.

Я повернулся к большой белой двери в следующую локацию. На створках узнавался слегка осыпавшийся образ Мортис и двух замученных старших дочерей. За сегодня этот образ мелькал столько раз, что уже перестал вызывать чувства.

Сама же богиня Погибели была изображена в образе скорбящей матери, потерявшей двух своих дочерей по вине третей.

Моя сестра сеет хуже, чем смерть. Мать скорбит по всем сгинувшим в пустоте детям, что сами отдали свои тела Смерти во имя её дочери. – прошептал голос у меня в голове.

- Чего же она добивается..? – тихо прошептал я, надеясь, что Нефтис услышит меня.

Если власти, то почему уходит, получив её? Если обожания, то почему убивает тех, кто ей верно служит? Дурацкое какое-то зло получается – никогда не верил в злодеев, которые творят хрень просто так.

- Ты ошибаешься с самого начала, предполагая, что зло мыслит так же, как ты, - послышался за спиной голос логиста. Не знаю, как он услышал меня, но решил ответить вместо вновь замолчавшей богини Покоя.

- А ты знаешь, как мыслит богиня-чудовище? – спросил я.

- Все мы схожи в главном, - подходя к нам, ответил за него вороний посланник. - Попаданцы в телах гномов, орков и эльфов или родившиеся в Мельхиоре зверушки. Всеми движет жажда любви, славы, богатства. Но мышление бездушного бога не имеет с этим ничего общего. Чтобы понять её, нужно самому иметь нечеловеческое мышление.

- Есть мысль, что бездушный бог просто безумен. Сущность матери, беспристрастного бога Смерти, в ней сочетается с жаждой любви древних тари. Она желает того, что не способна испытывать, а потому пытается довести до края каждого, чтобы ощутить толику чужих чувств.

- Звучит очень похоже на действия стихии пустоты, - заметил я. – Вызывать эмоции и пожирать с помощью них души.

- О нет, Сион, - заметила Тиара – Она не псих, а скорей тёмный гений, нашедший способ получать силу, пожирая судьбы других. Представляешь, вот ты жил, был хорошим парнем, должен был построить семью и вырастить пятерых детишек в радости и гармонии. А она – кусь, и ты лишаешься всего.

Я заметил собиравшихся в боевые порядки людей, готовившихся к последнему бою перед исполнением заветной мечты.

- А теперь представь, что при этом от несбывшегося остается лишь выдранное с мясом место на теле будущего, - продолжила змеиная посланница. Эта пустота – и есть наша сила. Мы, пустотники – в первую очередь те, кто вообще не имеют судьбы, Сион. Нашу судьбу съела она.

Так вот почему судьбу проклятого нельзя предсказать. Потому что ее.. нет!

- Вас послушать, так Проклятый бог – это как Чара на геноциде, - как всегда странно произнесла Фил. Фрезия вернулась быстро, как и обещала, а ощущение радости и любопытства вокруг неё усилилось. Наверное, единственная из всех собравшихся, кто рад тому, через что нам предстоит сейчас пройти.

- Ох, опять твои сравнения из иномирья, - покачал я головой и с пафосом произнёс. – Именем Нефтис, да откроются последние врата пред алтарём Пустоты!

Фил ухмыльнулась и охотно подыграла, касаясь двери. Послышался скрежет и дверь створки стали разъезжаться – половина вверх, а половина уходила под землю.

Время пришло.

28. Зло, которое нельзя называть - 4/5

Шаг. Ещё один. Ещё.

Я прошёл на ту сторону, сразу подмечая знакомые детали. В самом дальнем углу стоял алтарь. Каменный пол с остатками почти развалившихся стен, полное отсутствие крыши, вой ветра, шелест гнувшихся деревьев.

Морось хлёстко била в лицо. Скорость ветра превращала капли воды в маленькие колючки. Но если ветер уносился прочь, разбиваясь об остатки стен, то заброшенные внутрь капли маленькими иглами кололи кожу.

На небе проступила одна из лун. И в её свете засверкали белые лица на мрачных портретах, которыми было заставлено всё вокруг. Со всех сохранившихся стен, порой прерываясь статуями были десятки и сотни картин, изображавших жизнерадостную и беззаботную богиню.

- Что-то у меня паршивое предчувствие, - хмыкнул Терми.

- Охренеть спецэффекты, - выругалась Фил.

- Рад, что хоть кому-то всё нравится, - усмехнулся я, чтобы придать себе храбрости.

«Его любимое чувство обречённость и страх. Поэтому ты должен запретить себе их испытывать». Так говорила Арахна.

Я протянул вперёд левую руку и начал созывать туман.

- У кого есть ткань, попробуйте закрыть картины, - предложил Лесат.

- Ты видишь их сколько? Лучше уж сразу сжечь! - ответил ему Нирал.

Не дожидаясь ответа, он направил поток пламени в ближайший портрет бога-чудовища, но огненная магия лишь бессильно расползлась по стенам и стихла.

- Не выйдет, - покачал я головой. – Каждая из картин просто фонит магией пустоты. Едва ли её возьмет обычный огонь.

Следом полетели ещё пара заклинаний, но с тем же результатом.

Мелькнула призрачная тень, и раздался крик. Первые жертвы финального босса.

Большая картина справа от нас преобразилась. Богиня-чудовище теперь она лежала на руках у застывшей с протянутыми руками Широны, девчушки из пятёрки Тиары.

На лице несчастной застыли удивление и ужас, а сама она стояла на коленях с протянутыми руками, обратившись гротескной помесью статуи с креслом.

Снова метнулась едва заметная тень, прыгая из одной картины в другую. Следующей жертвой старик наметил одну из близняшек группы Грейси.

Храмовник среагировал вовремя, ударив каким-то мощным классовым навыком. Его клинок засветился и прошёл сквозь тело чудовища, словно сквозь воздух, но здоровье врага чуточку дрогнуло. Пусть самую малость, но первый урон был нанесён.

Старик на миг завис рядом со мной. С застывшими слезами, безумными глазами и с раскрытой пастью. Кто-то применил контролящий навык, на время затормозив тварь.

Я воспользовался моментом, чтобы повесить на врага «сон разума». В тот же момент на него посыпались и другие проклятия, атакующая магия, стрелы, кто-то атаковал тварь копьём.

Но ни один из ударов существенного вреда не нанёс. Однако начало было положено.

Тварь потеряла первые проценты жизни.

Старик быстро отмер и продолжил полёт, но жертвы на прежнем месте уже не было. А потому враг просто оказался в картине за ней.

- Готовим станящие абилки! – отдал приказ Грейси. – Остальным защищаться и закрывать мазню!

Крик. Следующая жертва.

Затем тварь вынырнула в дальнем конце зала, нацелившись на чуть отошедшую от строя девушку с луком.

Сеть, брошенная Литой, прошла сквозь тварь, но в следующий миг босс снова застыл – Фил вовремя активировала свои цепи.

Все, кто успел, выпустили атакующие навыки, но монстр оказался ещё быстрее – пасть его раскрылась ещё шире и из горла вылетел едва слышный писк, где-то на грани с ультразвуком. Несколько человек повалились на пол с оглушением, еще несколько истекали кровью из ушей. Остальные же просто получили ряд неприятных дебафов.

Я под удар не попал, а потому успел применить заклинание и прочесть молитву. Отлично, на этот раз он не смог достать никого.

Сорвавшись с цепей тварь улетела, вновь оставшись без добычи. Матиас как раз оказался рядом с картиной, где скрылся старик, и быстро накрыл картину тряпкой.

Увы, так просто победить было нельзя. Портрет чудовища блеснул на картине над ней, где богиня-чудовище распивала чай с тортиком.

Старик вырвался из картины, выбрав своей целью хафлинга, но в этот момент в голову ему прилетела сфера из множества белых квадратов. Это сбило его с курса и сняло процентов пять жизни – наверное, самый мощный удар из всех. Перед чудовищем возникли фигуры вампира и зомбачки.