Владыка бури - Дари Псов

гордых драконов. — Но его можно возродить. Нет в мире по-настоящему павших. Это говорю вам я, бывший демон!

Созданная Гламуром гигантская воительница-богиня встала горной вершиной перед людьми, напугав разлетевшиеся воздушные корабли, словно птичьих альм. Один из них выстрелил в её лицо, но копьё, разумеется, прошло насквозь. У иллюзии на невидимом ветру развевались волосы, и струилась белая ткань, обвивая ее величественное тело. В одной руке она держала уравновешенные весы, а в другой — огненный меч.

— Вы забыли голос своей души, воины справедливости, — продолжала вещать богиня, но теперь более мягко, словно грозная мать. — Вы забыли, чему вы служите, и что служит вам. Вы потеряли ориентиры. Вы не различаете день и ночь.

Паладин, держащий Валькали, всмотрелся в лицо пришедшей на землю богини, затем перевел взгляд на свою пленницу, затем ещё раз посмотрел на богиню. Потом привлёк внимание других держателей женщины и указал на её лицо и лицо иллюзии. Этими лицами было лицо Валькали. Они отпустили её, она приземлилась на ноги, безуспешно ударила кулаком в Броню Силы и злым шагом направилась к Мирокраю, прямо сквозь титаническую иллюзию с её лицом, не обращая внимания на стекающую с неё ручьями кровь.

— Но то, что было забыто, может быть вспомнено, — богиня взмахнула своим мечом, очерчивая полукруг над головами всех присутствующих. — Вы не просто воины. Вы защитники мира, людей, других и самих себя. Идите и сожгите пламенем ваших душ несправедливость.

Свет в сердцах паладинов вспыхнул. Божественное видение и его речи пробудили забытое чувство принадлежности к чему-то большему. Многие из них опустились на колени в снег, по их щекам текли слезы. “Ангел”, “Первая Вера”, “Чудо” их губы и сердца передавали друг другу. Они поверили ей, ибо не может ложь быть такой истинной.

— Вы знаете, зачем вы есть, — голос богини звучал уверенно и спокойно. — Свет внутри выведет вас на правильный путь. Он сделает вашу руку твердой, а разум холодным. Справедливость. Милосердие. Доброта. Любовь. Вера.

— Вы с ума сошли! — инквизитора не тронула богиня, потому что нечего было трогать. Он пытался достучаться до вошедших в религиозный экстаз воинов. — Это ересь! Вы слушаете демона! Демона! Оно само призналось! Справедливость — это не добро. Это воздаяние. Это боль. Это возврат жестокости. Идите и убейте! Убейте их все…

Он развернулся с уже заготовленным указательным пальцем, который должен был указать на суккуба и людей за ней, но увидел лишь летящий в его лицо кулак. В Броне Силы. Этот удар почувствовал бы и лжебог, а инквизитор был простым человеком. Был. Его полегчавшее тело откувыркалось на несколько метров, испачкав снег. Огромные телохранители лишь переглянулись.

Необязательный комментарий автора: В экранизации, которая точно будет 100 %, во флешбэке сам напрашивается чудовищный переход во флешбэке Кзарины.

Не хватает пары сцен в арке Кзарины, а именно напряжения, бытовости и романтики. Попробую добавить их в дальнейшем.

Глава 30

Земля

Смерть — всего лишь дверь, которую можно открыть снова. — Магистр Ородан, "Настольная книга некроманта, том первый: Фундаментальные принципы танатологии и некромантии".

* * *

— О-о-о, мы летим в ночи пустой,

Сквозь облака, над тьмой густой!

Край мира ждёт, где свет угас,

Но песня нас ведёт сейчас!

— Да хватит! Что значит “свет угас”? Хватит призывать беду ради рифмы! — Мрачноглаз безуспешно пытался перекричать поющих матросов.

Без большей части команды они смогли медленно и пошагово направить корабль к родным пустошам и нанять поющую деревню. Ту самую, которую Мрачноглаз, Крыс и Заноза встретили во время поиска частей Магинариума. Поющие люди и орки с радостью согласились, потому что были несчастны в своей деревне (а так они могли делать несчастными своим пением всех других), а так у них был шанс найти лекарство от своего недержания мелодий в путешествии.

Мрачник даже не подумал бы находиться с ними в одном пространстве (интересно, какая часть его порыва отправиться в огненные земли была связана с желанием сбежать от этого вокального ада, воцарившегося на его континенте?) Но… Мрачноглаз взглянул на Смешинку.

Она стояла у борта, неподвижная фигура среди бушующего музыкального хаоса, сцепив руки за спиной, и смотрела вдаль. Её серая кожа замечательно ловила лунный свет. Она ведь так мечтала о музыкальной команде. Сейчас она выглядела живо (как бы абсурдно это ни звучало по отношению к умервию), только вместо своих глупостей она по большей части молчала. Иногда она даже открывала рот, словно забывшись, но тут же вспоминала, что похоронила свои шутки вместе с командой, и закрывала его.

— Ветер с севера, держи курс прямо,

Лунный свет нам путь указал упрямо!

Крути штурвал, неси нас вперёд,

К Мирокраю нас небо зовёт! — надрывно запел орк у штурвала.

— Сэйфо! У тебя точно не осталось ушных затычек? — взмолился Мрачноглаз, чувствуя, как его мозг словно атакуют сотни К'тр'зар своими кружками.

— А? Не… — Сэйфо песни так нравились, что он барабанил пальцами по перилам в такт.

Он прибывал в хорошем настроении, несмотря на то, что планы по поиску его отца пришлось отложить, потому что на тот момент они ещё плохо управляли кораблём. Да и сейчас не особо великолепно. Или именно это и было причиной приподнятого настроения императора — задержка момента, когда он должен был приступить к решению своих проблем.

— Паруса вверх, поймать поток,

Ветер рвёт, но наш полёт высок!

Тяни канат, держи сильней,

Мы к дому ближе с песней моей!

— Да у нас даже парусов нет! — пробормотал Мрачноглаз, глядя на шар корабля. Он подошел к Смешинке и прислонился к перилам рядом с ней, ища утешения в её молчаливом присутствии. Она взглянула на него и вернулась к созерцанию пейзажа. Парень последовал её примеру. — Я уже узнаю эту местность, Смешинка. Скоро мы прибудем, и тогда я отплачу тебе за путешествие.

— Ты уже заплатил мне, Мрачноглаз, — сказала Смешинка голосом, полным констатации факта.

Мрачник неловко замолчал, гадая, нет ли в её фразе зловещего подтекста — в смысле, отплатил злом на добро, отправив её корабль в путь, который стоил жизни почти всей её команды.

— Воспоминания о моих приключениях — моё величайшее сокровище, — развеяла его агонизирующие самообвинения капитан. — Это и пара тайников, чтобы обеспечить себе достойную пенсию, — она разъехала свои глаза, но больше для Мрачноглаза, чем по привычке — подарок искры прежней себя.

— Я… Спасибо, Смешинка, — с искренней благодарностью произнес Мрачник. — Я тоже сохраню воспоминания о нашем путешествии в тайнике своей души, рядом с мыслями о доме. — С этими словами он посмотрел туда, где должен был