Джоэл Розенберг - Серебряная корона

Словотский кивнул:

– Похоже, больше и некому. Единственный, кто еще приходит мне в голову, – Энди-Энди.

– Нет. – Карл тряхнул головой. – Нет – если я в деле. И если не в деле – тоже. Ясно? – Когда Энди-Энди попадала в переделки, Карл не мог думать ни о чем, кроме ее безопасности. А ему надо думать и о других.

Единственный глаз Тэннети впился в его глаза.

– Значит, я – пушечное мясо, а Андреа неприкосновенна. Так, что ли?

– Если тебе угодно понимать все таким образом – пожалуйста. Это твои мысли. – Карл переплел пальцы и захрустел костяшками. – Но будь я проклят, если стану оправдываться перед тобой или кем бы то ни было. Поняла?

Она проворчала что-то.

– Я спросил: ты меня поняла?

–  Да.

– Не слышу.

– Да, черт подери!

– Отлично. – Карл на мгновенье прикрыл глаза. Что-то он упустил…

Ну да – если они собираются изображать работорговцев, этой бойни не было. А если ее не было – откуда бы тогда взяться всем этим разбросанным по лужайке телам?

Он поднял руку и подозвал Эрека.

– Оседлай Стэка и приведи сюда. Поднимусь на гору – дожидаться Эллегона.

– Послания?

– Два. Первое – Чаку. Начали: «Ты и Словотский должны подобрать тридцать человек, готовых изобразить работорговцев. Докладывать Уолтеру. Фургоны вычистить и навесить назад знаки; к утру быть готовыми выехать. Из фургона мага всех долой: запечатать и дожидаться Энрада: он там все проверит. Конец. Гвеллину. Начали: „Доложись Тэннети, немедленно“. Конец. Все, беги.

Эрек кивнул и умчался. Карл подозвал Даэррина.

– Планы меняются. Закопайте работорговцев в лесу.

– Закопать? Это еще зачем?

– Ради практики.

Даэррин фыркнул, потом гулко захохотал.

– В конце концов я ведь получу объяснение, да?

– Если управишься до темноты. Закопайте их поглубже: я вовсе не хочу, чтобы какой-нибудь волк их вырыл. Этой драки не было. Соображаешь?

– Да, Карл Куллинан. – Гном двинулся прочь, зычно созывая помощников.

Карл повернулся к Словотскому.

– Уолтер, прошу тебя: подбирай отряд как можно тщательней. Никаких гномов – и поосторожней с эльфами.

– Разумеется.

– Согласуй все с Тэннети и Чаком. Это дело может обернуться дракой: всех, кто дал прошлой ночью хоть малейшую слабину, отправляй назад, в Приют.

– А как быть с Дониджи? Я слышал, ночью он отличился.

– И что?

– А то, что у него жена вот-вот родит. Думаю, ей будет приятно, если он окажется рядом.

– Верно подмечено – считай, он вне игры. То же – любой, у кого дома насущные дела.

– Я так понимаю, пеший отряд возглавляет Гвеллин?

– Точно. Еще: я хочу, чтобы твой отряд научился обращаться с ружьями работорговцев, только будьте как можно осторожней с этим их порохом – пока мы не узнаем о нем побольше. Собственные ружья отдайте Гвеллину. Пусть он разберет их и погрузит на телегу.

– Можно мне оставить пару пистолетов?

– Ни в коем случае – это касается и наших пуль, и пороха. Работорговцев нам изображать до самого Энкиара, и промахов быть не должно. – Он повернулся к Тэннети. – Ты отвечаешь за порох работорговцев. Отсыпь понемногу из каждой бочки – чтобы наполнить мех. Только, пожалуйста осторожней – состав может быть ядовит. Убедись, что на тебя ничего не попало. Потом снова поплотней запечатай бочонки – и пусть себе едут.

– Ладно, – наклонила она голову. – А кто доставит порох в Приют?

– Ты и доставишь. Если Эллегон принесет корзину – захватишь с собой Джиллу и Данни. Если нет – они отправятся своим ходом с Гвеллином. Подготовь их и к тому, и к другому. И еще: возьми три вражеских ружья – для изучения. Упакуй их вместе с порохом. Отдашь и то, и другое Рикетти и Энди-Энди – пусть поторопятся с анализом. Скажи Эллегону, чтобы нагнал нас где-нибудь на подъезде к Энкиару; место встречи назначим на месте. Он сможет принести с собой Энрада.

– А я?

– Если захочешь – прилетишь. Если нет – можешь отдохнуть в Приюте. Если решишь поучаствовать – обзаведись стеклянным глазом.

– Что ж, прекрасно, – проговорила Тэннети. – На сей раз, Карл, на меня не рассчитывай. Я не хочу снова надевать ошейник. Никогда.

Плохо, конечно, но он не собирался принуждать Тэннети делать то, чего она делать не хочет.

– Спасибо за честность. Попробуем обойтись.

Уолтер открыл было рот – и закрыл его.

– Ладно.

Прибыл Эрек. Карл вскочил на широкую спину Стэка.

– Что-нибудь еще?

– Да. – Тэннети махнула в сторону леса. – Пленники – они все еще там.

Черт. Карл едва о них не забыл, а забывчивость для него – непозволительная роскошь.

– В каком они состоянии?

– Не так уж плохи. Пара-тройка порезов да синяков… Я их покалечила, само собой…

– Само собой.

– Но они не при смерти. Мне их прикончить? Или ты сам.

– Часовому оставь жизнь. Я ему обещал.

– Чудесно! «Слово Карла Куллинана надежней золота» – так, что ли?

– Именно.

– Нет!

Стэк шарахнулся. Карл натянул повод и с трудом удержал.

– Тише, черт… Да, Тэннети. Мое слово кое-что значит.

– Что ты делаешь? Если нам изображать работорговцев – мы не можем позволить ему шляться по округе и распускать язык. Ты хочешь, чтобы я его отпустила? – Она почти визжала, рука опустилась на рукоять шашки.

Уолтер сзади придвинулся к Тэннети; Карл жестом велел ему отойти.

– Нет, Тэн. Возьми бутыль бальзама – из их запасов. Свяжи ему ноги, одну руку – к туловищу. Доставим его в Приют, там посадим под замок. Он не увидит большего, чем видел любой торговец. Когда вернемся из Энкиара – отпустим его. Я обещал ему жизнь.

Тэннети глубоко вздохнула.

– А другой? Ты же не обещал жизнь всем этим кровавым ублюдкам?

– Не обещал. Убей его. Уолтер, ступай с ней. Постереги пленника. Я не хочу ley de fuga, усек?

– Понял.

Карл приотпустил повод; Стэк сорвался в галоп.

Глава 3

Брат я драконам и товарищ совам.

Ночь тянулась медленно, полная стрекотанья цикад, шорохов ветра, мерцания звезд и переливов волшебных огоньков. Сегодня огни фей горели слабее, цвет их менялся медленней, будто кровопролитие прошлой ночи погрузило их в скорбную тусклость.

Карл закончил раскладывать костер, расстелил одеяло края вершины и уселся, глядя на небо. Огонь он покуда зажигать не стал.

Прилети сегодня, думал он. Пожалуйста.

Он лег на спину, подложил руки под голову и сомкнул веки. Ожидание могло затянуться.

В списке караульных Карл не значился – положение имело свои привилегии – и мог бы позволить себе ночевать в собственном шатре, но, не поднимись он на вершину встретить Эллегона, ему пришлось бы слушать жалобы и причитания дракона до самого отлета того в Приют.