Капитан Ненависть - Лена Тулинова

неохотно ответил Неспящий. — Наш Крыло заключил с принцем договор — вот у Крыла и хранится его кровь. В фиале. Как только принц договор нарушит — Крыло выпьет кровь, и тогда его жажду уж никто не остановит. А если Крыло погибнет раньше — то за дело возьмётся кое-кто повыше: сам Голова. Нашу жажду не унять. Мы, Неспящие, так уж устроены: стоит лишь раз попробовать, как желаем выпить до дна.

— Прям вот как пьяница с кувшином вина, — ухмыльнулась Ненависть. — Ладно, упырь…

— Я Око, — сказал упырь.

— Это ты вроде как представился?

— У нас забирают имена. Но мы называем друг друга по иерархии.

Линда зажала рот, чтобы не заржать — представила, кто там у них в самых низах. Вампир посмотрел неприязненно — и слабого света от окна хватало, чтобы увидать его укоризненный взор.

— Не, ну ты подумай, — с трудом выговорила Ненависть, — ладно: крыло, рука, око, рыло, ухо… палец. Но если части, скажем кончаются? А назвать надо? Будете очком его звать или там… яйцо левое, яйцо правое? Ыыы…

Вампир заскрежетал зубами.

— Ладно, упырь, — отсмеявшись, сказала Линда, — вижу, что ты всё ещё тут, значит, тебе надо или услугу, или ответ. Сознавайся, пока я добрая. Чего хочешь?

— Удвоения платы, — сказал Око. — Мы будем тебя слушаться. Но принц Ринальт платит очень мало. Будет справедливо, если мы получим столько же ещё и от тебя.

— И много ли он вам мало платит? — спросила наёмница.

Разговор перешёл, наконец, в понятное русло, и она немного расслабилась. Как оказалось — совершенно зря!

— Сссс, — щипяще засмеялся Око, — он платит нам на двоих с Дланью — одним человеком на двоих.

Понятно. Просто Ринальт кое-чьё душегубство пытается сдерживать! Или желает держать своих псов голодными, чтобы были злее?

— И чего ж вы его тогда не бросите? — спросила Линда. — Плюнули бы на договор, послали бы принца в крысий зад… А?

Око распахнул руки — и плавно превратился в нетопыря. Большого — чуть ли не с гуся размером. Чёрного, как сама темнота. Сделал пару кругов по комнате, сверкая красными глазами, и сел на спинку кровати в изголовье. Свесил зубастую харю, да так резко, что Ненависти даже стало неуютно. И тут же превратился снова в человека — худого, гибкого, небольшого такого, только уж Линда-то знала, что это всё обманчиво. Он сильный, крепкий и живучий, даже почти бессмертный. Ишь, ноги на ту сторону свесил, а сам над нею завис. Думает, что лежачего бить проще. Ну-ну. Пусть попробует! Линда приготовилась обрадовать кровососа: опыт у неё был, отражать атаки лёжа она умела неплохо. Она уже заприметила, что вампиры умеют быть быстрыми, но и сама не особо уступала им в скорости.

— Мы не можем, — ответил Око. — Нам приходится чтить этот договор на крови. Кровь для нас — сила, жизнь и религия. Мы не знаем ни одной молитвы слаще, чем «дай нам крови, господин!»

— Тоже мне, молитва. Я вообще ни одной не знаю, — фыркнула Ненависть.

— Будешь нам так же платить?

— Нет, — ответила Линда. — Какой резон? Договор на крови я с вами заключить не смогу. Случись чего — вас никто не удержит, удерёте, только крылышками мах-мах! К тому же, договариваться о таком за спиной принца? Я из ума не выжила.

— Одну жизнь в неделю, — сказал Око.

Весь так и переменился — натянулся, будто тетива, напрягся, словно от её слов зависело что-то помощней, чем дармовая кормёжка.

— Вы договаривались с Ринальтом Мэором, — сказала Ненависть. — Если вам нужна прибавка к жалованью — просить надо его. А ты просишь прибавку в обход хозяина. Не, тут что-то не так или для него, или для меня. А может — и для обоих. Но если никакого подвоха нет, давай сходим к нему вдвоём, и я помогу тебе договориться за удвоение цены. Ну что, пойдёт?

Как Линда и подозревала, Око от этого скуксился. То есть зашипел, заелозил на спинке кровати и вдруг напал. Она ждала этого змеиного выпада и почти моментально увернулась вправо. Око рухнул на кровать, и теперь уж Ненависть села на него верхом.

— Не чувствую радости в штанах, — сказала она, для верности поёрзав на вампирьем достоинстве.

Оно не откликнулось. То ли врали сказки, что вампиры любвеобильны и готовы доставить удовольствие любой красотке за кубок свежей кровушки, то ли мёртвые бабы ничего в кровососе не возбуждали, как знать! Но Линде и не хотелось взаимной любви. Она прижала к клыкам вампира запястье и спросила:

— Хочешь, откупорю для тебя венку-другую? Ммм?

Око так перепугался, что вырвался и прямо в прыжке обернулся нетопырём, который пробил стекло своим телом и упорхнул в ночь. Нет, зря он проболтался про ядовитую мёртвую кровь. Зря. Линда ухмыльнулась, глядя вслед улетающему нетопырю, тёмной тенью выделяющемуся на небе, которое чуть-чуть начало светлеть на юго-востоке. А затем поплотнее завернулась в одеяло и улеглась в кровать.

Одним из преимуществ, открытых ею после смерти, было то, что смерть больше не пугала.

Даже не так: она вообще не могла умереть и потому не боялась этого. Боялись живые. Теперь к этому открытию прибавилось и другое: оказывается, можно ещё и другую нежить собой пугать. Она была этим довольна. Улыбнувшись, Линда опять уснула.

Глава 10. Приметы

— Что? — не понял Мэор.

— Всё новое. Не годится. Надо что-то старое, понимаешь?

— Нет.

— Старое. Ношеное. Мои вещи, в которых я пришла — они все где?

Ринальт обошёл Хасс по кругу, оглядел со всех сторон. Он решил, что одежда хороша и что пора привыкать оказывать бывшей неумытой бабе почести, как настоящему генералу.

— Всё в порядке, генерал Хасс. Вы просто вчера слишком нервно отнеслись к замечаниям портного. А он старый человек, никогда не видал женщин-генералов, вот и позволил себе…

— Что? — Ненависть свела к переносице густые брови. — Ты меня за дуру держишь, ваше высочество? Это ваши дворцовые уклейки могут на белошвеек окрыситься, что им чего не так пошито, но не я же.

— Как вы сказали, генерал? Уклейки? — засмеялся Ринальт.

— Ну эти там. Барышни. У них ротики как у рыб — чмок-чмок. Уклейки и есть!

— Но ты не похожа на уклейку, — отхохотавшись, выдавил принц.

Мундир был ей к лицу. Принц выбрал цвета своего основного войска под цвет стяга — чёрный с зелёным. Серебряные галуны очень украшали одежду, узкие белые брюки обтягивали сильные ноги и мускулистый зад наёмницы — это она сейчас надела поверх тончайшей белой сорочки мундир, а пару минут назад