Елена Баукина - Ласточки улетают осенью (СИ)

— Что за вопли, чем здесь воняет? — спросил сердито воин. Маргаритка принялась за роль Дори с энтузиазмом.

— Та ничего, дивчина бесилася, — заулыбалась поддельная надзирательница и кончиком сапога затолкала остатки ошейника под кровать. — Теперь спит.

Хмурый вид стража не обещал ничего хорошего и радостного. Кажется, он не поверил. Подошёл к постели Садрин и резким движением сдёрнул одеяло и увидел ещё одну Дори с кляпом во рту. Лицо его забагровело, он схватился за оружие и открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел. Невидимая девчонка толкнула его пинком сзади, а поддельная Дори нанесла точный удар по голове сваливший стража точно так же, как и надзирательницу. Агентесса быстро связала мужика остатками тряпья из сундука. Дамы еле смогли затолкать грузное и сильное тело мужика под кровать. Места там хватило бы ещё для пары стражей. Юная волшебница вновь появилась в поле зрения с выпученными от удивления глазами.

— Неплохой удар! Где такому учат? Мне бы пригодился.

— Волшебнице такие вещи ни к чему, — сказала Маргаритка, вытерев рукавом, выступивший на лбу пот. — Волшебница не должна марать руки по таким пустякам.

— Да какая из меня волшебница. Если бы я была волшебница!

— Не прибедняйся!

Они сдержанно улыбнулись друг другу. Сандрин дивилась отчаянности и ловкости ликии и начинала испытывать к ней некоторую симпатию. Всё было сделано тихо, быстро и без суеты. Словно по отработанной схеме.

— Мда, вот это мастерство, — дивилась Ласточка.

— Да ладно… — будь то застеснялась вдруг ликия и замахала на неё.

Заговорщицы вышли в коридор.

— Не трать сейчас Силу попусту. Сделаем вид что я веду тебя к герцогу, так скажем, на личную беседу перед сном… Да не беги радостно, сопротивляйся получше, но не усердствуй. Без ошейника ты теперь можешь меня искалечить, случайно… да и шум лишний ни к чему, — улыбнулась Дори, подмигнув лиловым глазом. Поддельная надзирательница оказалась немного ниже ростом оригинала, выглядела стройнее и старше на десяток лет.

— Ты ещё уродливее, чем эта бандитка. Тебя точно раскроют, — оценила её со стороны Сандрин.

— Не успеют, — ответила ликия, накинула на лицо капюшон и пихнула вперёд Сандрин, — Пошли искать твою сестру и брата. Кажется, они в темнице.

— Кажется да… — вспоминала Сандрин визит в тёмную комнату где находились саркофаги.

Они вышли в коридор, осмотрелись, прошли вдоль него до лестницы. Сандрин заметила, что и со стен коридора сняли все портреты её предков. Ей снова стало грустно. Навстречу им шёл главный страж. Он совершал обход постов. Маргаритка схватила Ласточку под руку и пихнула вперёд. Санрин неподдельно вскрикнула от боли.

— Поосторожнее пихайся, — проворчала юная волшебница. Сандрин не терпелось добраться до брата с сестрой. Её охватывал страх вперемешку с азартом.

— Неженка, — проворчала Магаритка. — Но смелая неженка.

— А ну те, пошла живее… — пихнула она девушку снова, когда они подошли к стражу.

— Куда это вы, на ночь глядя? — осведомился главный страж с выпученными как у жабы глазами. — Господа давно спят.

— Куды, знамо куды, вот к герцогу веду, на личный, так сказать, разговор. Чего он только в ней нашёл-то. Ни кожи, ни рожи, кости торчат, а ещё она зубами скрипит по ночам. Не иначе у девицы глисты.

Страж засмеялся.

Каблук Сандрин больно саданул по ноге ликии. Она дёрнула пленницу за руку.

— Я вот тебе покажу, как вредить!

— Позволь проводить тебя, красота ты наша, — предложил главный страж-жаба. — Господа развлекаются, а мы чем хуже? — рука стража легла на зад агентессы.

— Не нать мне твоей любови! От твоих любовей у меня сыпь по всему телу. Даже на лице. А ну кыш с пути, чахотка! Нету настроения сегодня. — пихнула его Маргаритка.

Страж вылупил, и без того выпученные глаза, и отпрянул. Дамочки живо зашевелили ногами. Сандрин попутно успела прошептать что-то под нос. Жапоподобный страж споткнулся на ровном месте, заругался, плюнул и пошёл дальше по своим делам.

Пленница и агентесса живо помчались к лестнице оглядываясь по сторонам.

— Ты что творишь? — сердилась Маргаритка. — Чуть ногу мне не оторвала.

— Ничего, — сделала невинное лицо Ласточка, — Зато кто-то сказал, что у меня глисты!

Сандрин ощутила долгожданный прилив сил, действие заговорённого ошейника отступало, сделалась невидимой. Они без проблем прошли по коридору мимо стражи, дежурившей там. Кто заподозрит надзирательницу, идущую по каким-то делам. Перед тем как выйти на улицу, перед самой дверью, ликия снова сменила свой внешний образ и стала копией Мэг.

— Ты пойдёшь в темницу, а я пойду помогать твоей подружке Эолит.

— Ты спасёшь её!

— Да. Вы уйдёте через тайный ход. Ты знаешь где тайный ход?

— О да, знаю.

— Славно, в разрушенной деревушке Родерика, неподалёку от старого тракта, я припрятала в развалинах дома у дороги лошадей и кое-какие вещи. Запомнила?

— Да.

— Передавай привет мэтру Горознаю. Теперь иди, прощаться не стану, плохая примета… — грозно сказала ликия и вытолкнула невидимую юную леди за дверь дома.

Пасс 3

Мишель сжал в пальцах философский камень и встал в начертанный им круг. В камере на мгновение стало светло словно, в погожее летнее утро. Раны, отеки и синяки на его теле престали болеть. Горознай почувствовал себя почти обновлённым. В камеру ввалилась стражи с дубинами. Полуэльф звонко захохотал.

— Попались, голубчики!

Выхватил из кармана камень «Пожиратель времени», зажал в ладони. Этот камень затормаживал течение времени на ограниченом пространстве.

Глазами стражей это выглядело так: узник, за доли секунды, оказался у них за спинами, столкнул стражей лбами, забрал оружие, стащил у Громилы ключи с пояса и, заперев за собой дверь, удрал в коридор. Кандалы пленника оказались странным образом на ногах стражей, приковав их к друг другу.

Смотровое окошко на двери камеры приоткрылось и в нём показалось довольное лицо полуэльфа.

— Спасибо за гостеприимство, господа, но оно мне надоело!

— Стой, ублюдок, стой, что это ты задумал? — закричал Громила, потрясая все ещё оставшейся в его руках дубиной.

— Выберусь отсюда — кишки выпущу! — грозился Вонючка, дёргая Громилу за кандалы.

Окошко со звоном закрылось.

— Сначала, остановите меня! — раздалось им в ответ со смехом.

Мишель заполучил целую связку ключей. И, похоже, среди них находились ключи не только от камер. Свобода о как же ты прекрасна! Горознай достал кусок подброшенного ему пергамента и поднеся к жировому светильнику на столе охраны внимательно изучил схему замка, начертанную чьей-то неумелой рукой. Из камеры доносились крики, угрозы и отборная брань. Дверь ходила ходуном от ударов дубинами. Мастера это нисколько не смутило. Стражей в темнице дежурило всего двое. Стены толстые и никто до утра их не хватится. Пленников, кроме него, здесь вообще не было. Странно куда подевались остальные? Он обыскал пожитки стражей. Его добычей стал дырявый тёплый плащ, кусок вяленого мяса и две кружки эля, которые он распил, тут не отходя от стола. Притом пил быстро и сразу из обеих кружек одновременно. Попав в пустой желудок, хмель быстро ударил в голову. Разомлев немного, мастер нащупал в кармане следующий философский камень. Требовалось снова начертить символы на полу, без коих камень действовать не станет. Шатаясь на тонких ногах и икая, Мишель опустился на колени и, крепко сжимая остатки алхимического грифеля, принялся за кропотливый труд. При этом приятно подметив, что даже немного опьянев, знаки чертил ровно и чётко. «О Сцина, спасибо тебя за учителя, не жалевшего мой нежный зад!» — благодарил он мысленно свою любимую богиню.