Кристофер Сташеф - Пока чародея не было дома. Чародей-еретик

Последнюю мысль она не произнесла, но Род был вынужден признать, что дочь права: он действительно отличался буйным нравом.

— Возлюбленные чада! — прокричал монах, подняв руки вверх.

Толпа умолкла.

— Я принес вам вести от его преосвященства архиепископа, — продолжал монах, и толпа довольно зароптала.

У Рода волосы на затылке встали дыбом. Они находились во владениях Тюдора, а Тюдор был верным папистом. Видимо, эти крестьяне еще не окончательно приняли сторону Грамерайской Церкви, но им было любопытно узнать о ней побольше. Неудивительно, что лесничий распространял известие о тайной лесной сходке тайком.

— Архиепископ безмерно рад тому, как вы стойки и верны ему, — разглагольствовал монах. Скорее всего он выдавал желаемое за действительное. — Набожные лорды собираются под знамена архиепископа в монастыре, и вскоре в стране восторжествует Святая Истина!

Толпа не слишком восторженно приветствовала эту новость. Монах продолжал как ни в чем не бывало.

— А теперь его преосвященство посылает вам весть о своих последних находках в поисках Истины. Вы знаете, что священникам нельзя жениться. Так заявлял Рим много столетий подряд.

Ответом монаху был недовольный гомон. Род не склонен был винить крестьян. Он и сам думал, что ему вряд ли понравится то, что вот-вот должен был сказать монах.

— Это правило возникло по необходимости, — назидательно проговорил монах. — В первые тысячелетия существования Церкви священникам позволялось жениться и обзаводиться семьей. Однако часто бывало так, что сыновья священников также становились священнослужителями и оставались в том же приходе. Вот и получалось, что приход переходил от отца к сыну на протяжении жизни многих поколений, и в итоге вся власть в приходе, весь церковный доход оставались у священника и не попадали в Рим. Папа не мог вынести такого оскорбления для своей власти, нестерпимо ему было и думать о деньгах, которые до него не доходят. Вот поэтому-то он и запретил священникам жениться.

Люди начали недоверчиво переговариваться.

— Это правда, папа? — взволнованно обратилась к отцу Корделия. От Рода не укрылось смятение в ее мыслях.

— Отчасти, Делия, — ответил Род. — Были и другие причины, более возвышенные. Но я готов об заклад побиться: этот проповедник о них не скажет.

— Само собой, не скажет! Стал бы он говорить!

Сомнения девочки улеглись, отступили. Род ощутил, что к ней вернулась сила воли. Он улыбнулся и снова стал слушать проповедника.

— Наш добрый архиепископ полагает, что такие рассуждения притянуты за уши и недостойны Папы, который призван думать только о душах человеческих. И потому он издал указ о том, чтобы священники более не были лишены радостей семейного очага…

Толпа зашумела так, что монаху не удалось произнести фразу до конца. Некоторые из крестьян потянулись к лесу.

— Он издал указ! — неистовствовал монах. — Он позволяет!

Наконец люди более или менее утихли.

— Наш благородный архиепископ издал такой указ! Отныне священникам будет позволено жениться!

Все было кончено. Крестьяне принялись ругаться, многие развернулись и резво отправились в обратный путь. Но некоторые все же остались, сгрудились около священника и засыпали его вопросами. Он старался, как мог, ответить каждому.

— Папа, а в этом точно нет ничего хорошего? — озадаченно осведомилась Корделия.

Что он мог ей ответить?

— Вопрос спорный, Делия. Есть много «за» и много «против». Лично мне больше доверия внушает священник, который не торопится попасть домой к обеду.

— Мне тоже…

Люди начали расходиться, распалась и та кучка крестьян, что сгрудились около монаха. Они отступили, ожесточенно переговариваясь между собой. Монах слез с пня. Было видно, что он ужасно устал.

— Хорошо вы говорили, святой отец, — смущенно проговорила юная крестьянка, подойдя к священнику чуть ближе, чем следовало бы. Заложив руки за спину и покачивая пышной юбкой, она улыбнулась, но тут же потупилась. — Уж конечно, если священники — лучшие из нас, они должны иметь сыновей, правда?

Священник невольно попятился, побледнел, а девушка вновь шагнула к нему, сияя ослепительной улыбкой.

— Ой, какая бесстыдница! — мысленно воскликнула возмущенная Корделия. — Она с ним заигрывает!

— Ну вот она — обратная сторона медали, — отозвался Род и забеспокоился за дочь. — Если позволить священникам жениться, они станут не застрахованы от кокетливых девиц.

— Но… Да, это, спору нет, правда, — более или менее храбро отвечал девушке священник. — Вот только для женщины такое замужество будет трудным, чадо. Священник редко бывает дома — столько у него забот о пастве.

— Тем более ему нужна верная женщина, которая будет приглядывать за домом и вести хозяйство, — возразила девушка. — И кроме того, женившись, священник сможет перестать терзаться плотскими искушениями.

Священник вытаращил глаза. Вероятно, эта мысль ему пока в голову не приходила. Он заулыбался и шагнул навстречу девушке.

— И верно… Ведь тогда его желания станут добродетельными, как у всякого женатого мужчины. Как твое имя, дочь моя?

— «Дочь моя!» — мысленно фыркнула Корделия. — Как же, будет она его дочерью! Она ему дочь родит! Неужели он не видит, что ей нужен не он сам, а его высокое положение?

— Чаще всего мужчин в таких ситуациях легко обмануть, — отозвался Род, вспомнил о ряде эпизодов из своего прошлого и поежился. То, что у дочки развилось неплохое чувство юмора, его порадовало, но вместе с тем он почувствовал, что отношение Корделии к духовенству поколебалось, а вместе с ним — и вера. — Главное, помни, милая: оттого, что мужчины слабы, Бог не утрачивает своего величия.

Корделия ничего не ответила. Она явно была в смятении и растерянности. Род решил, что им с дочерью пора встретиться. Он отступил в лес и послал Корделии мысленное распоряжение:

— Спускайся. Пожалуй, пора нам с тобой отправляться домой.

На миг перед его взором мелькнул образ, созданный сознанием дочери: легкий, стремительный полет в прохладном ночном воздухе, и связанное с этим полетом ощущение чистоты. Род поджал губы. У его маленькой дочки появились подозрения в том, что люди могут быть грязны душой, как и телом.

Включая, естественно, и архиепископа. Безусловно, Джон Видцеком наверняка мог бы убедительно обосновать то, почему священникам следует жениться, и вероятно, с его стороны это выглядело бы вполне искренне. Но почему-то как раз насчет искренности Род сильно сомневался.