Джон Толкин - Властелин Колец

Под ногами похрупывали какие-то осколки, покрытые толстым ковром чёрно-серой пыли. В восточной стене была пробита наискось узкая шахта, заканчивающаяся почти под потолком маленьким квадратиком окна, через которое синел кусочек неба. Свет падал точно на стол в центре комнаты: прямоугольный плоский камень около двух футов высотой, прикрытый белой мраморной плитой.

— Уж не могилу ли мы нашли? — пробормотал Фродо и со скверным предчувствием склонился над плитой. К нему быстро подошёл Гэндальф. На плите были высечены руны:

— Это руны Даэрона, которыми в древности писали в Мории, — посмотрев на плиту, проговорил маг. — Здесь выбито на языках гномов и людей:

БАЛИН,СЫН ФУНДИНА,

ГОСУДАРЬ МОРИИ.

— Значит, Балин погиб, — сказал Фродо с грустью. — Я боялся, что так оно и окажется.

Гимли надвинул свой капюшон на глаза.

Глава V

Мост Казад-дума

Хранители Кольца молча стояли у могилы Балина. Фродо печально вспоминал многолетнюю дружбу гнома с Бильбо и его давний приезд в Хоббитанию. Отсюда, из пыльной комнаты в глубине горы, мирная жизнь тех далёких времен казалась полузабытой волшебной сказкой.

Наконец, преодолев унылое оцепенение, путники принялись отыскивать какие-нибудь следы, которые пояснили бы участь Балина или судьбу его поданных. Под окном, напротив двери в коридор, они обнаружили ещё одну дверь. Теперь, привыкнув к дневному свету, они разглядели, что хрупкие осколки, хрустевшие у них под ногами, были костями убитых воинов; а среди костей в чёрно-бурой пыли валялись боевые топоры гномов, разбитые шлемы, треснувшие щиты и кривые мечи с воронёными клинками — излюбленное оружие горных орков.

У стен в глубоких и вместительных нишах стояли взломанные деревянные сундуки, окованные железными полосами; возле одного из них, рядом с разбитой крышкой, валялась разорванная книга. Она частично обгорела, была истыкана мечами или стрелами и так заляпана чёрными и бурыми пятнами, похожими на кровь, что почти не поддавалась прочтению. Гэндальф бережно поднял книгу и осторожно положил её на мраморную плиту. Фродо и Гимли стояли рядом с ним и следили, как он перелистывает потрескивающие, ломкие страницы, плотно исписанные разными почерками рунами Мории, Дола, а иногда и эльфийской вязью. Наконец Гэндальф поднял глаза.

— Насколько я понимаю, — проговорил он, — это летопись Балинского похода. Начата она тридцать лет назад со вступления дружины Балина в Темноречье. Страницы нумеровались по годам. На верхней проставлены цифры один — три, стало быть, недостаёт по меньшей мере двух первых страниц. Слушайте!

"Мы вытеснили орков из больших ворот и кар…" Дальше страница залита кровью и обожжена, но думаю, "..караульной на яркий солнечный свет и многих…", видимо, "уничтожили. Флои сразил вожака, но был убит стрелой." Далее пятно, после которого идёт "…Флои под травой у Зеркального озера". Две следующие строчки я прочитать не сумел. Дальше говорится: "Мы устроились в Двадцать первом чертоге в Северном крыле. Здесь…" Опять непонятно, но упоминается слово "шахта". Далее "Балин установил свой трон в Мазарбуле".

— В Летописном чертоге, — перевёл Гимли. — Полагаю, эта комната и есть Летописный чертог.

— Дальше я вообще ничего не могу разобрать, — продолжил Гэндальф, — за исключением слов "золото", "топор Дарина" и какой-то "шлем". Потом "…Балин теперь государь Мории". Тут кончается первая запись. После трёх звездочек идет уже другая рука. Я разобрал "…мы нашли истинное серебро", потом слово "искусно выкованный", а потом что-то такое… а! "мифрил". Последние две строчки гласят: "Оин…", очевидно, "отправился на поиски верхних оружейных на Третьем глубинном ярусе…", потом "…на запад", пятно, "…к воротам Остранны".

Гэндальф замолчал и перевернул ещё несколько страниц.

— Здесь примерно то же самое, — сказал он. — Записи сделаны второпях, страницы сильно повреждены, так что при этом освещении я почти ничего не могу разобрать. Некоторые вообще отсутствуют, потому что следующие помечены цифрой пять — полагаю, пятый год колонизации Мории. Ну-ка, посмотрим! Нет, они тоже слишком повреждены и запятнаны, сейчас не прочесть. Попробуем сделать это при дневном свете. Хотя… подождите! Тут идёт крупный, разборчивый почерк, записано эльфийскими рунами.

Гимли придвинулся к надгробью вплотную и через руку Гэндальфа заглянул в летопись.

— Это почерк Ори, — объявил он. — Он писал бегло, чётко и часто пользовался эльфийской вязью.

— Боюсь, что этим прекрасным почерком записаны печальные вести, — сказал маг, вглядываясь в летопись. — Первое ясное слово тут "скорбь", но конец строчки утрачен, последние буквы здесь "…чера". По-видимому, "вчера". Да, так и есть: "вчера, десятого ноября в Темноречье пал Балин, государь Мории. Он отправился в одиночестве заглянуть в Зеркальное, и прятавшийся за скалой орк застрелил его. Мы убили орка, но множество других…", пятно, "…с востока по Серебрянке". Остаток страницы так запятнан, что больше я ничего не могу разобрать, кроме "…закрыли ворота", потом "…смогли удерживать их долго, если бы…", потом, кажется, "чудовищный" и "потеря". Бедный Балин! Его царствование не продлилось и пяти лет. Интересно, что было потом, но нам сейчас некогда расшифровывать оставшиеся страницы. Вот последняя.

Гэндальф помолчал, вглядываясь в лист, вздохнул и продолжил:

— Это очень мрачная летопись. Слушайте! "Нам не выбраться. Не выбраться!. Они взяли Мост и Второй чертог. Там пали Фрар, Лони и Нали". Дальше четыре строчки так испорчены, что я разобрал только "…ушёл 5 дней назад". Последняя строка гласит; "Вода у Западных ворот поднялась до самой стены. Глубинный Страж утащил Оина. Нам не выбраться. Скоро всё будет кончено…", а потом "рок, рок в глубине". Интересно, что бы это значило? Потом торопливый росчерк эльфийскими рунами "они приближаются", и всё.

Маг снова замолчал и о чем-то глубоко задумался.

Хранители вдруг отчетливо осознали, что они стоят в комнате, где проходила последняя схватка. Всем стало не по себе.

— "Нам не выбраться", — пробормотал Гимли. — Нам ещё повезло, что вода немного отступила, а Страж спал на южной стороне пруда.

Гэндальф поднял голову и обвёл глазами Летописный чертог.

— Они обороняли разом обе двери, — сказал он, — но к тому моменту их уцелело совсем немного. Так закончилась попытка вернуть Морию! Героическая попытка, но безрассудная, ибо время для этого ещё не пришло. А теперь, боюсь, мы должны попрощаться с Балином, сыном Фундина. Пусть спит спокойно в чертогах своих отцов. Мы возьмем эту летопись, книгу Мазарбула, и попробуем разобрать её позднее. Лучше, если она будет у тебя, Гимли. Если сможешь, передай её Даину. Эта летопись заинтересует его, хотя, конечно, глубоко опечалит… Ладно, идёмте! Утро уже на исходе.