Джин Вулф - Цитадель автарха

– Не помню точно.

Я вернул зеркало Фойле.

– Я повторю то, что говорил тебе по дороге. Конечно, лучше бы нам побеседовать без свидетелей. Некоторое время назад мне попал в руки один талисман. Попал самым невинным образом. Но он не принадлежит мне. Этот талисман – очень ценная вещь; иногда, не всегда, но время от времени, он обладает целительной силой и даже способен оживлять мертвых. Два дня назад, продвигаясь на север, я обнаружил тело мертвого солдата. Это случилось в лесу, в стороне от дороги. Он умер меньше суток назад, я бы сказал, где-то в середине прошлой ночи. Я был очень голоден, поэтому перерезал лямки его солдатского ранца и съел большую часть провизии, которую он имел при себе. Затем я почувствовал угрызения совести, достал свой талисман и попытался вернуть солдата к жизни. Такие попытки прежде часто оказывались безуспешными, сначала я решил, что и на этот раз ничего не получится. Но все закончилось благополучно, хоть пробуждение затянулось, и долгое время он, казалось, не мог сообразить, где он и что с ним произошло.

– Этим солдатом был я?

Я поглядел в его честные голубые глаза и кивнул.

– Могу ли я увидеть талисман?

Я достал Коготь и положил на ладонь. Он взял талисман в руки, внимательно осмотрел его со всех сторон, потом прижал острие к большому пальцу.

– Он не выглядит магическим, – сказал он.

– Не думаю, что слово «магия» вообще подходит к нему. Я встречался с магами: в их практике нет ничего, что напоминало бы сам Коготь или то, как он действует. Иногда он испускает свет – очень слабое мерцание, я сомневаюсь, что ты вообще его заметил.

– Верно, я не вижу никакого света. Кажется, на талисмане нет никаких надписей.

– Ты имеешь в виду заклинания или магические слова? Нет, я никаких надписей не замечал, хотя уже давно ношу его с собой. Я вообще мало знаю о талисмане, кроме того, что иногда он все же действует. Полагаю, Коготь из тех вещей, что творят заклинания, но не обязаны своим происхождением этим заклинаниям.

– Ты сказал, Коготь – не твоя собственность.

– Он принадлежит Пелеринам, здешним жрицам, – подтвердил я.

– Но ведь ты только что пришел сюда вместе со мной – всего два дня назад.

– Я странствовал, чтобы найти Пелерин и отдать им Коготь. Его украли у них некоторое время назад в Нессусе. Но украл не я.

– Значит, ты намерен вернуть им талисман? – Он поглядел на меня, будто сомневаясь в искренности моих заверений.

– Да, со временем.

Он встал, поправил свою одежду.

– Ты не веришь мне, да? Не веришь ни единому моему слову?

– Когда я пришел сюда, ты представил меня своим соседям по палате. – Он говорил медленно, взвешивая каждое слово. – Разумеется, я тоже познакомился с окружающими. Среди них есть один молодой человек, у него не очень тяжелое ранение. Он очень молод, совсем юнец, из далеких глухих мест. По большей части он сидит на койке и смотрит в пол.

– Тоскует по дому? – спросил я. Солдат покачал головой.

– У него было энергетическое оружие, кореек. Так мне рассказывали. Ты знаком с таким оружием?

– Нет, не особенно.

– Этот кореек выбрасывает вперед луч и еще два четвертных луча – чуть левее и правее. Диапазон действия не очень большой, но, говорят, вполне достаточный, чтобы справиться с массовой атакой.

Он оглянулся, проверяя, не слушает ли его кто-нибудь еще, но, к чести лазарета, надо сказать, что здесь было принято полностью игнорировать разговоры, не предназначенные для посторонних. В противном случае пациенты лазарета скоро вцепились бы друг другу в глотку.

– Его сотня подверглась такой атаке противника. Большинство не выдержали и в панике отступили. Но он не побежал, а враги не смогли одолеть его. Мне кто-то рассказывал, что потом перед ним нашли три стены из поваленных трупов. Он косил асциан десятками, пока задние ряды не начинали карабкаться на груды мертвых тел и прыгать на него сверху. Тогда он отступал на несколько шагов и громоздил новый вал из их трупов.

– Наверное, он получил медаль и повышение в чине, – предположил я. То ли меня снова охватила лихорадка, то ли просто палило солнце, но я почувствовал, что основательно пропотел и задыхаюсь.

– Нет, его отослали сюда. Я говорил, что он всего лишь деревенский паренек. В тот день он убил людей больше, чем видел за все время до вступления в армию. Он до сих пор не может оправиться от пережитого, да, наверное, и не оправится.

– В самом деле?

– Мне кажется, и ты такой же.

– Не понимаю.

– Ты говоришь, будто только что пришел сюда с юга, и я полагаю, если ты сбежал из своего легиона, именно так и следует всем говорить – лучше не придумаешь. Но все равно, всякий сразу поймет, что ты лжешь. Ведь получить такие ранения, как у тебя, можно только во время сражения. Тебя забросали камнями – вот что случилось, и Пелерина, которая разговаривала с нами, когда мы пришли сюда, сразу смекнула, в чем дело. Я думаю, ты был на севере дольше, чем признаешься, возможно, дольше, чем ты сам полагаешь. И если ты убил многих людей, то тебе, должно быть, приятно думать, что ты в состоянии вернуть их к жизни.

Я не без труда улыбнулся ему.

– А как в таком случае быть с тобой?

– Не вижу здесь ничего необычного. Нет, я не хочу сказать, что не обязан тебе своим спасением. Полагаю, у меня была лихорадка, когда ты нашел меня. Возможно, я был в бреду, даже без сознания. Поэтому ты решил, что я мертв. Если бы ты не привел меня сюда, меня, наверное, уже не было бы в живых.

Он стал подниматься на ноги, но я остановил его, положив руку ему на плечо.

– Я должен сообщить тебе кое-что, прежде чем мы расстанемся. Это касается тебя.

– Но ты говорил, что не знаешь, кто я такой.

– Нет, я так не говорил. Я сказал, что нашел тебя в лесу два дня назад. В том смысле, какой ты вкладываешь в свои слова, я действительно не знаю, кто ты такой. Но есть и иной смысл. Думаю, ты – это два человека, и я знаю одного из них.

– Раздвоенных людей не бывает.

– Бывает. Я – тоже раздвоенный. Возможно, таких много, больше, чем мы предполагаем. Однако первое, что я тебе скажу, совсем не так уж сложно. Слушай. – И я подробно объяснил ему, как найти тот лес, и когда убедился, что он понял меня, продолжил: – Там, вероятно, до сих пор лежит твой ранец с перерезанными лямками, ты легко найдешь то место, не ошибешься. В твоем ранце было письмо. Я достал его и прочитал несколько строк. В письме не было указано имени адресата, но если ты закончил его и только ждал подходящего момента переслать, то в конце наверняка стоит твое имя. Я положил письмо на землю, его сдул ветер, и листок прилип к дереву. Может быть, ты еще найдешь это письмо.

Лицо солдата помрачнело.