Олаф Локнит - Морок чащи

— Ничего не понимаю, — Конан резко мотнул головой и его черные волосы рассыпались по плечам. — Почему твой бог молчит?

Статуя оставалась неподвижной и безмолвной. От Доннара исходил жар, изгонявший насланный Вендикко мороз, но более ничего чудесного не происходило, хотя варвар ожидал если не явления нордхеймского божества, то чего-то не менее впечатляющего.

— Я знаю, почему Доннар не отвечает сам, — решительно сказал жрец. — Дай кинжал!

Конан молча перебросил годи свой нож, на острие которого еще темнели темно-багровые пятна крови киммерийца. Сигвальд ловко поймал кинжал за рукоять и не раздумывая провел острием по своей руке. Новая жертва.

— Наша кровь смешалась, — чуть отрешенно проговорил годи. — Сила меча и сила жречества... О-о!

— Что с тобой? — подался вперед Конан, но тут же отскочил в сторону, ибо начало происходить нечто совсем уж невероятное.

Сигвальда будто околдовали. Взгляд молодого асира остановился на одной точке, глаза остекленели, движения стали очень плавными и медленными. Годи шагнул к изваянию Доннара, на которое и смотреть-то стало больно - будто солнце спустилось с небес и воплотилось в деревянного истукана. А спустя несколько мгновений Сигвальд вошел в статую - человеческое тело слилось с вытесанным из букового ствола Доннаром.

Если прежде статуя являла собой всего лишь деревянный столб с вытесанным на нем ликом Громовержца и охранительными рунами, то теперь мертвое дерево начало оживать - прежние очертания идола расплылись, потерялись в сверкнувшей бело-золотой вспышке, а затем из рвущейся к черному небу колонны живого пламени вышел человек, ничуть не похожий на прежнего Сигвальда.

Он был очень высок - на голову выше длинного Конана, обладал пышной рыжей бородищей, широченными плечами и веселым взглядом ярко-голубых больших глаз. На широком поясе висят здоровенный боевой молот.

— Доннар... - выдавил киммериец. – Быть не может!

— Почему же это - не может? – прозвучал низкий голос. Конан машинально отметил, что Доннар говорит по-киммерийски, на хорошо знакомом варвару наречии. — Вы воззвали ко мне из Тьмы и я пришел тьму рассеять...

— А Сигвальд где? — спросил Конан и вдруг понял, что сморозил глупость. Похоже, Сигвальд действительно пожертвовал собой, чтобы спасти остальных.

Однако Доннар только улыбнулся в ответ:

— Здесь, — бог Полуночи положил руку себе на грудь. — Он пока спит. Я лишь использовал силу смертного, которой ваш народ наделен в куда большей мере, чем вы думаете. Использовал ее и воплотился. Идем, глянем, что у вас стряслось. Думается мне, вы звали Доннара не для того, чтобы вести пустые разговоры?

Конан понял, что все вокруг изменилось - исчезло малахитовое зарево, сами собой вдруг запылали погасшие костры, засветились факелы. Наполнившая Тусцелан сила Вендикко беспощадно изгонялась иной, дружественной людям и не менее могучей силой, которую принес с собой рыжебородый Доннар.

Спустя много времени после этой запоминающейся ночи Конан не раз вспоминал, что тогда воспринимал Доннара, не как бога, а как обычного человека - похоже, нордхеймцы недаром почитают Молнемечущего куда более, нежели его отца, Одноглазого Вотана, почти безразличного к бедам смертных. Доннар был «своим» - было легко представить, как он сражается плечом к плечу с тобой в жаркой битве, как пьет эль в таверне или хохочет над незадачливым игроком в кости, спустившем последние медяки.

Доннар был настолько близок к человеку, что варвар позабыл о его божественной сущности, принадлежности к иному, таинственному и незнаемому миру духов, повелевающему судьбами людей. Видать не зря считается, что Доннар и киммерийский Кром - родные братья по отцу, только рожденные от разных матерей: Конан не воспринимал этого веселого бородача как «чужого бога».

— Ай, как скверно, — покачал головой Доннар, едва взобравшись на надвратную башню. - А если сделать вот так?..

Он снял с пояса свой молот, поднял над головой и Конан едва не оглох от громового раската - слепящая бело-голубая молния промелькнула между оружием бога и нависшими над фортом черными тучами. Лежавшие возле бойниц дружинники Хуннара и сам сотник начали пробуждаться от колдовского сна, окружившие крепость призраки отпрянули...

Земля вздрогнула - Морок Чащи, почуяв достойного противника, шагнул к крепости.

— Давай за мной! — приказал варвару Доннар и вдруг запросто перемахнул через ограждение стеньг, спрыгнув вниз.

«Высоко же, разобьемся!» - мельком подумал Конан, но неуверенность тут же прошла - что такое двенадцать локтей, когда рядом с тобой один из самых могучих богов Полуночи? Киммериец, не раздумывая, сиганул вслед.

... Удивительно, но прыжок с такой высоты показался варвару не страшнее прыжка с лавки в таверне. В другое время человек непременно переломал бы ноги или разбился насмерть, но не теперь! Конан мягко приземлился на обе ноги рядом с Доннаром и выхватил из ножен клинок.

— Оставь пока меч... — проговорил бородач. — Сталь не причинит вреда тем, кто не имеет плоти.

Очень неприятно было находиться посреди несметной орды призванных духом Лесов из небытия призраков, особенно гнусно выглядели красные глаза-щели, жадно уставившиеся на внезапно объявившихся врагов могучего Вендикко. Но Доннар и тут не сплоховал — чудесный боевой молот сыпал жгучие искры, заставлявшие призрачную нечисть спасаться бегством, бесплотные твари погибали от любого прикосновения горячего пламени.

Доннар, а вместе с ним и простой смертный, по имени Конан Канах без страха шли вперед, к своему главному врагу. И варвар был уверен - они изгонят вырвавшуюся из глубин времен Тьму!

Вендикко, казалось, опешил от такой наглости двух букашек, приближавшихся к его стопам. С новой силой взвыл ледяной ветер и гребень пологого холма, возвышавшегося напротив форта вспыхнул, разгораясь мертвым синим заревом - Дух Лесов призвал себе в помощь новых, невиданных тварей.

Тяжело ступавший по трескавшимися под его лапищами прибрежным валунам, Вендикко был окружен десятками мечущихся в воздухе теней. Некоторые из них походили на огромные огненные шары, оставлявшие за собой широкий след, другие напоминали птиц или драконов с полупрозрачными широкими крыльями, иные же смахивали на людей. Сонмище духов вертелось и кружилось вокруг повелителя, который оставался на фоне колеблющегося света непроницаемо-черным. Лишь редкие отблески иногда падали на отвратительную густую шерсть на его плечах и боках. Взблескивали длинные когти и холодно мерцали несообразно маленькие глаза — кто осмелился бросить вызов повелителю забытых лесов?!