Сергей Соколов - Феникс в пламени Дракона. Часть 2.

- Мне стало известно, что господин иль-Кедам принимает у себя Сиятельного иль-Салука. А также еще нескольких человек.

- Кто именно? - зло спросил султан.

- Кифар иль-Маадат и генерал иль-Дамаэзи, - ответил Микава. - Быть может, в их встречах и нет ничего предосудительного, но меня это заставило насторожиться.

Ажади новость тоже встревожила, султан стиснул зубы и сжал кулаки. Еще бы, во имя всех демонов! Кифар иль-Маадат был одним из главных людей в ивирском казначействе и ведал финансами Султаната. Усти-гинель иль-Дамаэзи был начальником штаба ивирской армии, охранявшей Лакрейн. Сиятельный паша Ай-Салук, дальний родич султана, ничем особенным не выделялся, но формально мог претендовать на трон. И, наконец, иль-Кедам, один из богатейших людей в Ивире. Не нужно быть гением, чтобы сложить один и один и получить два.

- Кто сообщил тебе такие вести? - спросил Ажади.

- Один из слуг иль-Кедама, - ответил Микава. - Это надежный человек, уже довольно долго поставляющий мне информацию.

- Еще что-то он передавал тебе?

- Да, Блистательный. Послезавтра вечером в загородной усадьбе иль-Кедама заговорщики встречаются снова, - Микава позволил себе употребить слово "заговорщики" и понял, что не ошибся: лицо Ажади окаменело, а в глазах вспыхнула ярость.

Некоторое время султан молчал, сложив руки за спиной и отвернувшись к окну. Затем, не поворачиваясь, сделал резкий жест.

- Ступай, капитан Микава. Уходи и забудь обо всем, что рассказал мне. Я благодарен тебе за предостережение, но прочее тебя не касается.

Микава, пятясь спиной вперед, поклонился.

- Я всегда счастлив служить вам, Блистательный.

1 Арнат - крупный хищник, отличается быстротой и свирепостью.

2 Лараги - небольшие морские птицы. Йары и ратты - животные, попавшие на Дагерион, предположительно, вместе с людьми с их родины.

ГЛАВА 20

Виктэр. Столица Республики Геалар. 23 Лета.

Стоя у резных перил, Адриан ле Нэй - он же Ральен Даво, он же Маэстро - любовался барельефом на бронзовых плитах вдоль длинной стены. Изображения символизировали борьбу за свободу и победу Республики, и были расположены в хронологическом порядке. На первом шеренги солдат стреляли по людям в простой одежде - печально знаменитый "день пророка Виртуления". В этот праздник, отмечавшийся 76 Зимы, в 1875 году по приказу градоначальника Виктэра войска открыли огонь по мирной демонстрации, организованной партией эквалитистов в знак протеста против отмены королем Фернаном Пятым законов о гражданских свободах. Было убито почти двести человек; позднее власти заявили о провокациях со стороны демонстрантов, среди которых, якобы, прятались вооруженные террористы, первыми начавшие стрелять по солдатам. Но до этого уже никому не было дела - народ, и прежде не питавший любви к королю, пришел в ярость. Пламя восстания охватило Геалар. Многие войсковые подразделения и часть флота перешли на сторону эквалитистов. В ночь на 54 день Весны 1876 года повстанцы захватили Палэйс-Люмиер, столичную резиденцию короля - этому событию был посвящен второй барельеф. Сам король весьма своевременно скончался за несколько дней до штурма от сердечного приступа - а может, покончил с собой или его отравили. Наследник предпочел не искушать судьбу и сбежал в Анадриэйл, где его потомки и по сей день существовали в роли "принцев в изгнании". До них уже никому не было дела, да и сами они давно оставили надежды вернуть трон. Нынешний глава геаларской династии владел в Анадриэйле крупной фабрикой и если называл себя королем, то только "королем печатных машинок" - деньги, прихваченные дедом во время бегства, пошли в дело и окупились сторицей.

Следом за штурмом Люмиера, ознаменовавшим рождение Республики, шли другие бронзовые плиты. Учреждение Первого Конвента. Подавление "мятежа реставраторов" в 1890 году - единственной попытки упомянутой королевской династии вернуть власть над страной. Прочие славные события из жизни Геаларской Республики. Последний барельеф изображал изгнание агинаррийских оккупантов из Виктэра. Агинаррийцы в панике бежали, теряя оружие, а победоносные солдаты под знаменем Республики преследовали их, топча брошенные беглецами флаги и штандарты. Картина, конечно, слегка искажала реальность. Вклад геаларцев в Северную Войну был минимален: измученная постоянными дрязгами Конвентов и революционными экспериментами эквалитистов Республика была разгромлена северянами и захвачена меньше чем полгода. И позднее агинаррийцы не бежали из Виктэра в панике, разбитые геаларскими войсками, а оставили город - и все острова Республики - по условиям Шлассенского мирного договора. Ушли неспешно, в течение года, оставив после себя чувство неизбывного унижения. Даже своим отступлением агинаррийцы втоптали в прах геаларскую гордость, и ле Нэй иной раз слышал злые реплики от людей, смотревших на последнюю - пока картину в Галерее Славы. Зато фреска была эффектной, внушала молодым геаларцам чувство гордости, а о том, как все было на самом деле, теперь писали историки, не без успеха скрывавшипе постыдную правду за многословными, туманными формулировками.

Кроме того, Северная Война все же кое-чему научила власти Республики. Унижение не сломило геаларцев, но заставило сделать определенные выводы. Нынешний Геалар был весьма силен - уже почти сравнялся с Анадриэйлом - и вел активную политику, направленную на то, чтобы занять главенствующее положение в Коалиции. Вдоль каменной стены оставалось еще немало места для новых барельефов.

Пока ле Нэй любовался бронзовыми изображениями, к нему подошел человек в строгом темно-сером костюме. Адриан сразу узнал угловатое, гладко выбритое лицо Дирижера. Тот, облокотившись о перила, несколько секунд смотрел на барельефы, затем повернулся к ле Нэю.

- Неплохая работа, - заметил он. - Симон Прего всегда был отличным мастером.

- Я не слишком разбираюсь в таких вещах, - отозвался ле Нэй. - Но следовало бы уважительнее отнестись к истории.

- О, историю всегда пишут победители, - хмыкнул Дирижер. - Впрочем, мы здесь не для диспута по искусствоведению. Пройдемте в беседку, Даво, есть разговор.

Они отошли от огороженной перилами стены с барельефами и углубились в аллею. Здесь, в тени деревьев, прогуливалось много людей. В конце аллеи били фонтаны. Парк Сабьез был знаменит еще при королях, позднее заброшен, но лет десять назад восстановлен в былом великолепии. Правда, с новыми декорациями. Там, где раньше возвышались статуи королей и богинь в виде крылатых дев с мечом, книгой, лампадой или астролябией в руках (в зависимости от того, что они символизировали) теперь были вожди Конвентов и выдающиеся деятели из числа эквалитистов, а королевские багряные лилии сменило изображение руки с раскрытой ладонью - символ Республики.