Сергей Соколов - Феникс в пламени Дракона. Часть 2.

- Вы могли бы выбрать для встреч место и почище, - посетовал собеседник. - Здесь воняет хуже, чем в выгребной яме.

- А мне здесь нравится, - ответил агинарриец и не лукавил. По какой-то причине, ему действительно нравилось сидеть в дешевой таверне и слушать рыбацкие сплетни. Быть может, именно потому, что эти люди не рассуждали ни о войне, ни о политике, ни о славе предков.

- Как знаете, но я не собираюсь здесь задерживаться, - проворчал старик. - Чем скорее я вернусь, тем лучше. Как бы господин иль-Кедам ничего не заподозрил...

- Я слушаю вас, - сказал агинарриец.

- Появились новости, которые вы ждете. Хозяин снова договаривается о встрече. Будут те же люди и, вероятно, кто-то еще. Не знаю точно, кто. Встреча состоится послезавтра перед закатом в загородной вилле иль-Кедама. Вот все, что мне удалось узнать.

- Хорошо, - Микава выложил на стол пакет и пододвинул в сторону ивирца. - Здесь ваша награда. Теперь возвращайтесь к иль-Кедаму и держите язык за зубами. На этом все. Ждите, пока я свяжусь с вами.

Бородатый старик слегка поклонился, спрятал пакет под одежду и торопливо покинул таверну. Микава вышел следом за ним, но направился в другую сторону - прямо к султанскому дворцу.

На улицах по-прежнему висели знамена. Торжества не были столь громкими, как несколько дней назад, но и траура по погибшему флоту султан не объявил. Напротив - когда Ажади Солнцеподобный вернулся в столицу, по Лакрейну провозгласили, что в тяжелом бою ивирский флот одержал победу, и были потоплены три имперских линейных корабля. Микава, конечно, знал, как все было на самом деле, но до Кадиха вести о поражении пока не дошли. Ксаль-риумцы громко раструбили о победе на весь мир, об этом заявили все имперские газеты и радиостанции, но в Ивире распространять имперскую прессу было запрещено под страхом смерти, а радиоприемники имелись у немногих даже в столице, и опять же - прослушивать ксаль-риумские станции приравнивалось к измене. Арио Микава не знал, на что еще надеется султан. Возможно, уже ни на что - просто пытается отсрочить неизбежное.

Во дворец Микаву пропустили без задержек, хоть и с черного хода. Слуга в красно-желтых одеждах согнулся в поклоне:

- Чего желает господин?

- Я должен срочно говорить с Блистательным Ажади, - заявил Микава. - Дело чрезвычайно важное.

- О, господин, - у бедняги вытянулось и побледнело лицо. - Блистательный владыка не желает сегодня никого видеть.

- У меня вести, которые Блистательный услышать захочет, - настаивал Микава. - Можете передать, что это касается господина ай-Салука.

- Я... да, господин, - сдался слуга, знавший о том, что султан благоволит чужеземцу. - Я передам вашу просьбу старшему смотрителю.

- Благодарю. Я подожду здесь.

Микава остался один в просторной комнате. Усевшись на мягком диване, он погрузился в ожидание. Солнечный свет струился сквозь окно и падал на картину в золотой раме: многопалубные парусные корабли под ивирскими флагами входят в порт, где догорают остатки ксаль-риумской эскадры. Битва у острова Удан-Кар, несомненно. 28 день Осени 1658 года - одна из величайших побед ивирского флота. Имперский Магистр - вернее, тогда еще адмирал - Ювеас Трайон сам загнал свой флот в ловушку, бездарно загубил пятнадцать кораблей, а после битвы покончил с собой. Неудивительно, что Ажади Восьмой проводит неприкрытые параллели между Удан-Каром и Сафири. К несчастью для ивирцев, если после Удан-Кара Империя, уже вовлеченная в тяжелую войну с анадриэльцами на востоке, пошла на уступки и заключила мир на выгоднях для Ивира условиях, после Кехребара надеяться на такое не приходилось. После сражения в Ивирском Море и потери флота Ажади, осознав, наконец, неизбежное, тайно отправил в Ксаль-Риум эмиссаров, в надежде начать переговоры о мире, но шансы на успех были ничтожны.

Ждать пришлось долго - больше часа прошло, прежде чем появился сам Исхандер иль-Ваз, старший смотритель дворца. Высокий, круглолицый, седоусый мужчина небрежно кивнул наемнику-иноземцу.

- Капитан Симамура, вы можете пройти. Блистательный Ажади примет вас в гостиной.

- Благодарю, господин иль-Ваз, - Микава изобразил поклон и последовал за щуплым молодым прислужником, безмолвно ждавшим в дверях.

Слуга проводил его наверх. У дверей в гостиную стояли на страже двое воинов Блистательной Гвардии. Перед Микавой они расступились, пропустив "господина военного консультанта". Слуга остался позади, даже не пытаясь пройти. Двери закрылись за Арио Микавой, и тот низко поклонился султану:

- Блистательный Ажади, я безмерно раз, что вы смогли уделить мне немного времени.

Султан отвернулся от окна. На его лице было бесстрастное выражение.

- После войны придется многое изменить в нашем флоте, - сказал он. - Боюсь, люди, которые сегодня поставлены во главе его, банально не способны выполнять собственную работу. Сначала капудан-паша - мой дядя! - бесполезно погубил наши лучшие корабли у Анлакара, да еще и опозорил наш род, попав в плен к ксаль-риумцам. Теперь и дениз-паша иль-Абри погубил вверенную ему эскадру. По крайней мере, у него достало чести погибнуть в бою. Но это единственное, что можно сказать о нем хорошего, и это никак не преуменьшает его преступлений.

О том, что он сам отдал приказ иль-Абри: вступить в бой с ксаль-риумцами, невзирая ни на какие обстоятельства - Ажади Солнцеподобный не счел нужным вспомнить. Микаве было жаль дениз-пашу, Савад иль-Абри был неплохим человеком. В других обстоятельствах он мог бы стать хорошим адмиралом, но не в Ивире и не сегодня, конечно.

- Предстоит избавиться от трусов, глупцов и предателей, - завершил Ажади. - Прольется много крови, но это неизбежная жертва во имя возрождения славы Ивира.

Арио Микава снова склонил голову и заговорил, увидев благоприятный момент:

- Вы очень мудры, Блистательный. Безусловно, это следует сделать, но... я боюсь, что измена укоренилась глубже, чем вы предполагаете.

Ажади резко развернулся на месте:

- Ты что-то знаешь, капитан Микава? Некто осмелился бросить вызов власти султана? Смотритель дворца сказал, что ты упомянул имя ай-Салука. Говори!

- У меня нет безусловных доказательств, Блистательный, - пряча ухмылку, произнес Микава. - Но... кое-какие слухи дошли до меня. Вы, конечно, знаете про господина иль-Кедама?

- Еще бы, - Ажади скривился, - он твой покровитель, капитан. Причем здесь он?

- Мне стало известно, что господин иль-Кедам принимает у себя Сиятельного иль-Салука. А также еще нескольких человек.

- Кто именно? - зло спросил султан.

- Кифар иль-Маадат и генерал иль-Дамаэзи, - ответил Микава. - Быть может, в их встречах и нет ничего предосудительного, но меня это заставило насторожиться.