Софья Ролдугина - Жертвы обстоятельств

— Обойдемся без крайностей, — быстро откликнулся целитель. И, рассеянно запустив пальцы в челку и обнаружив на ее месте тонкие косички, нахмурился. Ксиль ухмыльнулся, поглядывая на него из-под ресниц. Я попыталась представить себе Дэриэлла, милосердного и чуткого, в роли охотника, и воображение мне отказало. — Что еще?

— Все основное уже сказано, — пожал князь плечами. Дэйр начал осторожно распускать косички на ощупь, не отводя от Ксиля внимательного, как у благодарного ученика, взгляда. — На первую охоту я тебя отведу, дальше — сам справишься. Будешь брать с собой что-нибудь из целительского арсенала, чтобы стирать память жертве, раз уж эмпатия пока не функционирует. Кормить тебя из своего горла больше не стану, по крайней мере, в ближайшее время. У меня не слишком много сил после уроков Акери… Как же все совпало неудачно!

Перед тем, как задать следующий вопрос, Дэйр помедлил и быстро взглянул на меня.

— А долго оно продлится, это «кровавое безумие»? И какие могут быть… неожиданности?

Князь расшифровал знаки совершенно правильно.

— Разные, Дэйри. Найта, малыш, — виновато улыбнулся он мне. — Может, сходишь пока в душ? Ни о чем интересном мы говорить не будем, исключительно о грубых физиологических подробностях.

«Силле неловко выяснять кровавые детали своей новой жизни в твоем присутствии, — пояснил он мысленно. — Уж не обижайся. Просто ему хочется выглядеть для тебя идеальным. Уверенным, всезнающим, несгибаемым и прочее. А сейчас Дэриэлл чувствует себя уязвимым».

Я понятливо кивнула.

— Действительно, уже день, а я еще не пойми в чем хожу. И до сих пор даже не умылась. Скоро вернусь, — пообещала я и, подхватив теплую одежду со спинки кресла, ушлепала в ванную комнату.

Если для того, чтобы помочь Дэйру, мне надо будет проявить немного такта в ущерб любопытству — я так и сделаю.

После приведения себя в относительный порядок — справиться со стоящей дыбом челкой мне так и не удалось, пришлось закалывать ее набок — я решила наведаться в лабораторию. Сегодня, в канун праздника, она должна была пустовать. Скорее всего, там оставался дежурить только Холли. Вряд ли он откажет мне, если я попрошу недостающие ингредиенты для «энергетика», якобы для Ксиля. Если повезет, сумею еще и выторговать право воспользоваться оборудованием, пока оно не востребовано.

По дороге в башню Терсис я сделала крюк, завернув в столовую. Там было пусто — завтрак уже закончился, а обед не начался. Повариха поворчала, но выдала мне три порции завтрака в бумажных пакетах. В благодарность я простеньким бытовым заклинанием вычистила посуду, которая осталась после утренней трапезы студентов. Ее оказалось не так много, ведь большинство мальчишек и девчонок разъехались по домам… Но все равно помощь моя пришлась весьма кстати.

Хвойные гирлянды на стенах и блестящий «дождик», украшавший спинки стульев, вызвали неясное чувство тоски по чему-то никогда и не бывавшему. У нас в семье не праздновали новый год, зато отмечали равноденствия и солнцестояния. А Дэйр приучил нас к аллийским торжествам — к празднику Первых весенних цветов, к чествованиям Повелителя и к Дням Молчания — напоминании о Первой войне. Но все-таки в человеческих праздниках было некое особое волшебство. Наверное, потому, что люди верили в чудо… а мы, равейны, аллийцы и шакаи-ар точно знали, что представляют собой чудеса и как они работают.

А вера всегда прекраснее знания.

Лаборатория меня сильно удивила.

Там было людно.

Конечно, никаких исследований не велось. Специализированное оборудование было опечатано, а более простое, универсальное, выключено и накрыто чехлами. Но свет в главном зале горел, по стенам змеились искусственной изморозью серебристые гирлянды, прилепленные желтоватым казенным скотчем, а в воздухе носились бодрящие ароматы кофе и имбиря.

Во главе стола сидела Риан, облачившаяся по случаю праздника в узкую темно-зеленую юбку, золотистую блузу и мшистого цвета жакет. По правую руку от Танцующей расположился Холли — весь в черном, со сложно — в шесть прядей! — заплетенной косой, в которой неестественно ярким пятном выделялась неизменная желтая атласная лента.

На противоположном от этой парочки конце устроились Ириано и Айне. Пророчица, как показалось бы неискушенному зрителю, оделась весьма небрежно. Но я-то, знающая ее давно, прекрасно уловила с первого взгляда, что темно-синяя юбка у нее тщательно выглажена, а серебристый свитер с голубой вышивкой — явно из недавних покупок, «на торжественный случай». Вряд ли, конечно, Ириано оценил именно этот аспект, но на пророчицу он смотрел с явным интересом. Айне же улыбалась — очень по-взрослому, с той неуловимой ноткой кокетства, присущей только очень уверенным в себе женщинам. И эта внутренняя сила, задумчивый и ироничный взгляд делали ее невероятно притягательной.

Ни Феникс, ни Шеана с Теа не было. Наверное, опять предпочли духоте лаборатории прогулку на свежем воздухе.

Кроме них, вся компания была в сборе. Меланхолично разглядывал свою чашку с кофе безупречный Тантаэ. Негромко, но оживленно рассказывал что-то профессор Бьёрн Ларсен. Молодые бессемейные ассистенты прислушивались к нему рассеянно, а безнадежно влюбленная в блистательного Бьёрна доктор Кинга Войцик ловила каждое слово, нервно поправляя то обесцвеченный локон, падающий на лоб, то изящные очки в серебристой оправе. Я вздохнула про себя, понимая, что ингредиентов для алхимического состава сегодня, скорее всего, не выпрошу.

Прямо посреди стола расположилась скособоченная искусственная елочка, так щедро увитая «дождиком» и мерцающими световыми гирляндами, что цвет пластиковой «хвои» было уже не различить.

Но мое внимание привлекла не старая компания и не покривившийся, но милый символ наступающего праздника, а один смутно знакомый молодой человек в темной шерстяной кофте на молнии и потертых джинсах.

На вид ему было лет двадцать пять — двадцать шесть. Собранные в хвост пшеничного цвета волосы чуть отливали рыжим. Серые глаза казались бы слишком светлыми, не будь вокруг радужки темного ободка. Высокие скулы, мужественный подбородок и по-лисьи острый нос создавали странный контраст. На тонких губах блуждала рассеянная, немного виноватая улыбка, и если бы не ее трогательное обаяние, то я ни за что не назвала бы молодого человека хотя бы симпатичным.

— Вечер добрый, милая моя, — Холли заметил меня первым.

— Добрый, — махнула я рукой, приветствуя сразу всех.

Незнакомец встретился со мной взглядом — и вдруг вскочил на ноги, расцветая таким искренним дружелюбием, что мне даже стало неловко.