Владимир Романовский - Год Мамонта

— А ты поверь. Ты здесь где-то неподалеку живешь, да?

— Да.

Нико, которому элементарные правила вежливости были, в общем, известны, ожидал, что она спросит «А ты?», но она не спросила.

— Слушай, — сказал Нико. — Я тут проголодался, и непрочь куда-нибудь зайти, поесть и выпить. Хочешь, вместе зайдем?

Теперь Лукреция посмотрела на него недоверчиво.

— Ты действительно хочешь провести со мной время?

— Ну да, — сказал Нико. — Что в этом удивительного? Ты мне нравишься. Зайдем, выпьем, съедим чего-нибудь.

— Не верю, — сказала Лукреция. — Что-то тебе от меня нужно, наверное.

— Да нет же, — возразил Нико, улыбаясь. — Ничего.

Кожа у Лукреции была, как у всех эльфов, очень смуглая. Черты лица ее были правильные, но простые. Длинные черные волосы расчесаны на пробор. Средний рост, телосложение тоже среднее.

— Ты любишь ходить в таверны? — спросила она, не очень интересуясь ответом. — Такая гадость, и пьяные кругом, и еда мерзкая. Если ты серьезно хочешь провести со мной время… А ты серьезно хочешь?

— Да.

— Тогда можно было бы пойти ко мне.

— Пойдем.

— У меня есть все, что нужно, даже музыканты.

— Музыкантов не надо. Не люблю музыку, — сказал Нико, расстроившись. — Если будут музыканты, я не пойду.

— Хорошо, я не буду их звать. Ну, что ж, пошли. Только вначале я хочу, чтобы ты сделал мне одно одолжение.

— Да?

— Сделаешь?

— Сделаю.

— Обещаешь?

— Да.

— Не верю я тебе.

— Говори.

— Встань и постой. И посмотри на меня, как я буду идти.

— И что?

— И все. Больше ничего.

Нико пожал плечами. Лукреция встала и пошла по аллее, сильно хромая. Пройдя десять шагов, она остановилась и обернулась.

— Ну? — сказала она.

— Что?

— Чего ты там встал? Иди сюда.

Нико подошел.

— Все еще хочешь провести со мной время?

— Да, — недоуменно сказал Нико. — А что?

— Но ты же видел, как я хромаю.

— Видел.

— И все еще хочешь?

Нико кивнул.

— Ну, пойдем. Но учти, со мной не легко, — сказала Лукреция. — Ты должен мне все время доказывать, что ты со мной ради меня самой, а не ради чего-то там отвлеченного, каких-нибудь эгоистических принципов.

— А как же я буду это доказывать?

— Ну, это уж ты сам догадайся. Как-нибудь докажешь, если захочешь. А не хочешь, так прогони меня прямо сейчас и иди себе спокойно. Потому что я тебе все равно не верю. Я никому не верю. Никому до меня нет никакого дела, и я к этому привыкла. Мне все делают больно, и ты не исключение.

— А где ты живешь? — спросил Нико.

— Вон в том особняке. Вон в том, видишь?

Особняки стояли вдоль бульвара подряд.

— Вижу, — сказал Нико.

— Ну, тогда что уж там. Тогда пойдем, так и быть. Дай руку, я на нее обопрусь.

Опершись об руку Нико, Лукреция пошла ровнее. Нико был обходителен и услужлив, подделываясь под ритм ее ходьбы и стараясь не наклонять торс. Вдвоем они проследовали до перекрестка, через который Нико галантно ее перевел, заметив краем глаза, что в центре пересечения двух дорог есть небольшое возвышение, ярко освещенное двумя фонарями, на котором стоит пестро одетый человек с двумя плоскими щитами в руках. Один щит был зеленый, а другой красный. Нико не понял, что это за человек и что он тут делает, и не поинтересовался.

Он помог Лукреции взойти на крыльцо особняка. Она улыбалась радостно и недоверчиво. Встав вплотную к двери, она сказала:

— Открыть.

Щелкнул замок и дверь распахнулась сама собой. Пропустив Нико внутрь, Лукреция обернулась к двери и сказала:

— Закрыть.

И дверь закрылась и заперлась. Нико это очень понравилось. Он тоже встал перед дверью и сказал:

— Открыть.

Но дверь не открылась.

— Она реагирует на мой голос, — объяснила Лукреция. — Но, если хочешь, я перестрою ее, чтобы она на твой тоже реагировала. А может, сначала лучше выпьем?

— Нет, перестрой сначала. Хочу попробовать.

— Ты уверен? — в голосе Лукреции зазвучала недовольная нота. — А то бы выпили сначала чего-нибудь прохладительного.

— Нет, перестрой дверь.

— Ну, хорошо, — сказала Лукреция очень недовольным голосом. Повернувшись к двери, она сказала, — Добавить голос. Нико? Тебя Нико зовут?

— Да.

— Скажи что-нибудь.

— Что именно?

— Все равно, что.

— В школе драконоборцев учат, что врага надо хорошо узнать, прежде чем пытаться…

— Достаточно, — сказала Лукреция. Снова повернувшись к двери, она добавила, — Запомнить.

Некоторое время они молча стояли перед дверью.

— Ну, пробуй, — сказала Лукреция.

— Что пробовать?

— Попробуй велеть двери открыться.

— Дверь, откройся.

— Нет, так она не поймет. Скажи открыть.

Дверь открылась.

— Закрыть, — велела Лукреция, и дверь снова подчинилась.

Нико понял.

— Открыть, — сказал он.

Дверь распахнулась.

— Закрыть.

Дверь закрылась.

— Здорово, — сказал Нико восхищенно. — Это действительно здорово. Я, правда, слышал о таком в школе драконоборцев, но самому видеть до сих пор не приходилось. Открыть.

Дверь открылась.

— Прелесть, — отметил Нико. — А если с угла попробовать?

Он отошел на несколько шагов в сторону.

— Закрыть.

Дверь закрылась.

— А если спиной стать? — спросил Нико.

Лукреция молчала и ждала. Нико стал к двери спиной и сказал, — Открыть.

Дверь не подчинилась.

— Ага! — сказал Нико. — Это упущение. Ну да ладно. Открыть.

Дверь открылась.

— Закрыть.

Дверь закрылась.

— Открыть.

— Может, мы все-таки пойдем в столовую и выпьем? — спросила Лукреция сварливо. — Али ты всю ночь тут играть собрался?

— Закрыть. Открыть. Сейчас, сейчас. Закрыть. Нет, не сработало. А так? Закрыть. Ага, вот так она слышит и реагирует. Открыть. Закрыть.

— Ну я пока пойду, налью чего-нибудь, и подожду тебя, — сказала Лукреция презрительно. — Я буду в столовой.

— Открыть. Ага, хорошо, я скоро. Закрыть. Открыть. Открыть! Нет, не выходит. А если шепотом? Открыть, — прошептал он. — Не слышит. Открыть! Закрыть.

Так он провел около получаса. А потом дверь вдруг перестала реагировать на команды. Нико испугался, что его обвинят в том, что он ее сломал. Он говорил прямо в дверь, ровным голосом, а она стояла закрытая. Оглянувшись по сторонам, Нико ударил дверь ногой. Дверь открылась, дергаясь и скрипя.

— Закрыть, — сказал Нико.

Дверь стояла открытая. Тогда он взялся за нее обеими руками и, с трудом преодолевая сопротивление заевшего механизма, закрыл ее сам. И, решив на всякий случай больше пока не экспериментировать, направился на поиски столовой.