Дьяволы - Джо Аберкромби

Солнышко чувствовала себя более уставшей, чем когда-либо, и задавалась вопросом, не следует ли ей снова лечь. Она изо всех сил старалась быть милой, но мир при каждом удобном случае пытался выбить из неё дерьмо.

— А вон то вообще человек? — спросил лысый, уставившись на неё.

— Это эльф, — сказал высокий ублюдок.

— И кузина, получается, — сказала женщина со сломанным носом, войдя в амбар после двух других и указав толстым пальцем на Алекс. — Савве понравится.

Итак, их превосходили три к двум по численности, примерно пять к одному по весу и примерно тридцать к одному по вооружению, поскольку эти новички выглядели так, будто собрались на войну с Бургундией.

Солнышко отклонилась, схватившись за рёбра, Алекс отступила, встав между Солнышко и тремя убийцами, которые медленно продвигались вперёд, словно это был танец без музыки и с неизбежно плохим окончанием.

— Конец истории о волшебном носе, да? — сказал здоровяк. — Не могу дождаться, пока увижу лицо Датчанина, когда мы скажем ему, что нашли её первыми.

— Сам ему скажешь, — ответила женщина. — Проклятый Датчанин заставляет меня нервничать.

— Кого ты ненавидишь больше всего? — размышлял лысый, всё ещё медленно продвигаясь вперёд. — Датчанина, Близнецов или Людолова?

— Я что, не могу ненавидеть их всех одинаково? — сказала женщина. — Не то чтобы во мне было мало ненависти.

Солнышко попыталась задержать дыхание, но укол боли почти заставил её потерять сознание, и пришлось выдохнуть с мучительным хрипом. Годами она отчаянно мечтала, чтобы кто-то её увидел. Теперь она так хотела исчезнуть, но не могла.

Алекс опустила правую руку рядом с Солнышко, за её спиной, подтянула грязный подол малиновой куртки и вытащила кинжал из-за пояса.

— Осторожнее, — сказала женщина. — Кажется, у неё есть нож.

— Ну и что? — сказал лысый, — У меня их куча. — и он вытащил один из своих, вдвое длиннее оружия Алекс, стёртый до неумолимого тонкого полумесяца за годы непрестанной заточки.

— Савва не хотел, чтобы она была вся изрезана, — сказал здоровяк.

— А как насчет «немного изрезана»?

— Это он, вероятно, переживёт.

Солнышко сделала ещё один шаг назад и упёрлась плечами в стену. Мало места. И теперь кто-то ещё проскользнул в дверь. Их шансы стали ещё хуже... если только... лучик света скользнул по лицу новоприбывшего, показал спутанные чёрные волосы, затем кусочек бледной щеки, затем вытатуированную надпись. У Солнышко получилось сдержать ухмылку.

Оборотни — настоящее проклятие. Пока не становятся спасением.

— Лучше бросить ножик, а? — Здоровяк упёр руки в бока, блаженно не подозревая о том, что подкрадывается к нему сзади. — Честно говоря, у меня заканчивается терпение. Вы двое устроили нам весёлый танец.

— Это дерьмо в городе было болезненным, — сказал лысый, не представляя, насколько болезненным всё станет уже скоро. — Чёртов Датчанин долбоволкнулся. Я чуть не стал стрелопроткнутым. Чья это была идея?

Солнышко указала на Алекс:

— Её идея. — всё, что сейчас имело значение — удержать внимание этих двух идиотов ещё немного. Руки Вигги мелькнули вокруг женщины сзади. Одна на груди, зажимая руки, другая на плечах, татуированные пальцы вцепились в горло. Рот женщины раскрылся, будто она кричала, но не раздалось ни звука. Она извивалась и извивалась, но она попалась крепко, как оса в мёд, сапоги оторвались от земли, она молча пиналась. — Зато я отравила рагу, — сказала Солнышко.

— Я три дня срал водой! — здоровяк вытащил из-за пояса зазубренный топорик. — Может, Савве захочется порубить тебя на куски.

— Подождите! — Алекс махнула открытой ладонью в сторону двух мужчин, убедившись, что они не отрывают от неё глаз, пока Вигга сжимала женщину сильнее и сильнее, кровь струйками текла по её предплечью и капала с локтя. — Мы можем заплатить!

Лысый усмехнулся:

— Чем?

— Драгоценностями. — у Алекс была такая манера произносить это слово, растягивая «е-е-е», как священник мог бы произносить имя святого, отвечающего на любые молитвы. — Я их зарыла.

Сомнение и жадность боролись на этих двух уродливых лицах, в то время как прямо за ними глаза женщины закатывались, а пинки прекращались.

— Не говори им о драгоценностях! — прошипела Солнышко, поскольку люди всегда хотят знать, когда им заявляют, что они чего-то не должны знать.

Кажется, временно победила жадность. Здоровяк облизнул губы:

— У тебя есть драгоценности?

— Я принцесса, не так ли? — сказала Алекс, поднимая подбородок очень по-принцессьи, когда Вигга опустила тело женщины на солому, очень осторожно, как мать только заснувшего ребёнка в кроватку. — У меня их куча.

— Где? — спросил лысый, когда Вигга вытащила кинжал из-за пояса мёртвой женщины и начала красться вперёд.

— Близко. — Алекс начала ухмыляться. — Очень близко.

— Где? — спросил высокий, глаза его блестели от жадности.

Алекс наклонилась к нему, словно они все были посвящены в один и тот же прекрасный маленький секрет:

— В твоей раздолбанной жопе.

И тут Вигга вонзила кинжал сверху в голову лысого, пробив его череп с влажным хрустом, выбив один глаз и забрызгав кровью всю щеку высокого.

Он разворачивался, пока труп бессильно падал у его ног. Вигга с любопытством приподняла брови, словно задала вопрос и хотела получить ответ.

Краска отхлынула от его лица:

— Ещё один волкодатчанин…

Вигга показала острые зубы:

— Я шведка.

Мужчина взмахнул топором. Со звуком «шлёп» Вигга схватила его запястье, вонзила основание ладони в его предплечье и сломала пополам, словно сделав ему второй локоть. Топор выпал из вялых пальцев мужчины, он издал рёв боли и ярости, вытаскивая изогнутый кинжал здоровой рукой.

С ещё одним «шлёп» Вигга схватила и эту руку и сломала её ещё сильнее, осколок кости прорвался сквозь волосатую кожу, брызнула кровь. Он с воем упал на колени, нож лязгнул рядом с его топором.

Вигга наклонилась над ним:

— Ты собираешься пнуть меня сейчас? Пни меня, я тебе, нахер, разрешаю. — она повернулась и закричала. — Мы закончили!

Мужчина ворвался в дверь, размахивая большой веткой, на которой всё ещё было несколько листьев. Солнышко потребовалось мгновение, чтобы узнать его без рясы — жилистый, дикий и небритый.

— Ты живой! —сказала Алекс, начиная улыбаться.

Брат Диас уставился на два трупа:

— Кажется, Всевышний ещё желает использовать нас.

Часто силы уходят, когда опасность минует. Солнышко