Запрещённый приём - Лорел Гамильтон

Я кивнула и пожала плечами, потому что это действительно было так. Мы едва успели выйти из своего внедорожника, как Ньюман припарковал тачку и направился к нам. Он был чем-то взволнован.

— Обе женщины сейчас у себя дома. — Крикнул Ньюман. — Я оставил сообщение для Хелен Граймс, поварихи Маршанов. Мы можем допросить их прямо сейчас. Я надеюсь, Хелен быстро до нас доберется. Хочу поскорее проверить историю Джоселин. Если ее слова подтвердятся, то Бобби — сумасшедший, и не понимает, где реальность, а где фантазия. — Ньюман звучал твердо до тех пор, пока не сказал последнее предложение. Он двигался уверенно и подарил нам свой крутой коповский взгляд. Иногда ты строишь его не для плохих парней, а чтобы спрятать свои переживания от хороших. Иногда он нужен тебе самому, чтобы поверить, что ты действительно настолько крут, как сам о себе думаешь.

Я направилась к джипу Ньюмана, но он сказал:

— Будет логичнее, если для интервью мы с тобой разделимся, потому что мы больше знаем об этом деле. Я поеду с Джеффрисом, а ты — с Форрестером.

— Думаю, мне стоит поехать с Ньюманом. — Вмешался Эдуард.

Пора было решать этот вопрос. Мне следовало заткнуться и позволить этому случиться. Ньюман покачал головой.

— Я так не думаю.

— Анита объяснила мне, почему мое поведение было непрофессиональным. Я даю слово, что ничего подобного не повторится во время этого расследования. — Сказал Олаф.

— Я не настолько хорошо тебя знаю, Джеффрис, чтобы поверить на слово.

— Если Отто дает тебе слово, он его держит. — Заметил Эдуард.

Пульс у меня подскочил, но голос прозвучал спокойно, когда я сказала:

— Слово чести он и правда держит, как ни странно.

— Замечательно, но это не значит, что ты должна ехать с ним. — Возразил Ньюман.

Понятия не имею, что бы я на это ответила, потому что на парковку заехали два внедорожника — белый и красный. За рулем белого сидел Никки, и как только я увидела его блондинистую шевелюру и темные очки, то поняла, что рядом с ним был Итан, чьи белые волосы с проблесками серебра и одной красной прядкой вообще не казались естественными для человека. Люди обычно считали, что у него очень крутой покрас. Цвет смотрелся как натуральный, и всегда было забавно наблюдать за тем, как люди злятся на Итана, когда он отказывается дать им номер своего стилиста.

Я спустилась по ступенькам и направилась к парковке как раз в тот момент, когда машины остановились. Уж если я могу броситься в объятия к Эдуарду, когда он Тед, то я тем более имею право обнять своего настоящего любовника. Плевать, если это уронит меня в глазах других копов. Я хотела получить объятия и поцелуй, по поводу которых не чувствовала бы внутренних противоречий.

47

Никки вышел из арендованного внедорожника. Я успела вскинуть подбородок, чтобы увидеть его лицо и новую стрижку, мужественную линию челюсти и темные очки, скрывавшие причину, по которой он годами носил длинные волосы, и вот мы уже целуемся — губами и языком, а в следующий момент он слегка прикусил мою нижнюю губу. Я издала тихий нетерпеливый звук, и это заставило его крепче прижать меня к своему телу, буквально впиваясь пальцами, за что я подарила ему еще один стон. Он поднял меня на руках и, поскольку был выше меня на девять дюймов (22 см. — прим. переводчика), то буквально оторвал меня от земли. Не будь мы с ним до зубов увешаны оружием, я бы обхватила его ногами за талию, но лучшее, что я могла позволить себе сейчас, это поджать ноги так, словно я встаю на колени в воздухе. Я подумала о том, чтобы и правда встать перед ним на колени позднее, если у нас будет время, и эта мысль вырвала у меня изо рта еще один нетерпеливый звук. Боль в моей нижней губе стала слишком сильной, так что я намекнула ему, что сдаюсь — так же, как сделала бы это во время матча по дзюдо, чтобы попросить оппонента сбавить темп, потому что в противном случае он может действительно меня травмировать. Это был наш с ним универсальный сигнал для тех ситуаций, когда он тем или иным образом лишал меня слов.

Никки поставил меня на землю, но из объятий не выпустил, потому что знал: у меня из-за него подкашиваются колени. Это было именно то, что надо, чтобы смыть с себя ощущение того, другого, нежеланного поцелуя. Иронично, что поцелуй, который я получила от Олафа, был куда нежнее того, который я получила сейчас от Никки, и все же именно тот нежный поцелуй напугал меня, а этот помог прийти в себя.

Я слышала ропот голосов с другой стороны машин. Итан и кто там еще, кого они с собой привезли, вместе с Эдуардом пытались не дать копам прервать нас с Никки. Это и правда был не лучший способ представить шерифу Коалицию. Он и так взбесится от того, что они вмешались в его дело, а уж если я перецелую всех и каждого… Обычно я лучше себя контролирую на публике, когда на мне значок.

Эдуард обошел внедорожник спереди.

— Анита, ты нам нужна. Привет, Никки.

— Тед. — Кивнул ему Никки.

Эдуард как-то выдал ему несусветный комплимент, предложив выступить в качестве его группы поддержки, если я не смогу приехать.

— У твоих новых ребят буквально на лицах написано, что они из спецподразделений.

— Бывшие «котики». — Подтвердила я.

— Тогда иди сюда и помоги мне справиться с Дюком прежде, чем они сделают что-нибудь, о чем мы все пожалеем. И еще — мне не нравится, как Отто смотрит на тех женщин, которые приехали.

— Каких женщин? — Переспросила я, косясь на Никки.

— Эйнжел из тех, кто отлично помогает неопытным оборотням сохранять человеческую форму. — Сказал он.

— Не надо ее оправдывать. Она действительно хорошо помогает новичкам-териантропам удерживать человеческую форму. Кто вторая?

— Петра. — Ответил он.

Я вылупилась на него, потому что он, вероятно, шутил. Настоящее имя Петры было «Пьеретта». Петра была ее Кларком Кентом, как Тед у Эдуарда, или Отто у Олафа. Как и в их случае, Петра была законопослушной гражданкой, но Пьеретта веками работала шпионом и ассасином. Она была чем-то средним между Эдуардом и Олафом в лучших его проявлениях, когда переключалась между сознательной гражданкой и безжалостным киллером — словом, так себе выбор компаньона для путешествий. Она была чуть повыше меня, волосы у нее были темные и короткие, а глаза — карие. Так