Роберт Сальваторе - Легенда о Дриззте: Избранные Истории

Всё же я не мог не признать, что в этой битве не было нужды. Впрочем, мысли о том, чтобы выбранить Рико, быстро улетучились из головы, когда я увидел, как приветствуют друг друга Тармен и его семья, а другой фермер обнимает пропавшего брата.

— Где Нойхайм? — требовательно спросил Рико. Его грубый тон удивил меня. Если он потерял родича, ребёнка или брата, я ожидал услышать скорбь. Но вместо этого я слышал лишь безумный гнев, словно его оскорбили.

Фермеры смущённо переглянулись, и в конце концов все взгляды обратились на меня.

— Кто такой Нойхайм? — спросил я.

— Гоблин, — объяснил Тармен.

— Он действительно был среди пленников, — сказал я им. — Но сбежал во время сражения в сторону северо-запада.

— Тогда мы пойдем за ним, — без колебаний заявил Рико, нисколько не задумываясь об освобождённых людях. Я счёл его слова абсурдными: разве мог одинокий гоблин стоить страданий этих мужчины, женщины и мальчика, которые прошли через такие испытания?

— До рассвета ещё долго, — ответил я далеко не дружелюбным тоном. — Разожгите огонь заново и позаботьтесь о раненом. Я пойду за беглецом.

— Я хочу вернуть его! — прорычал Рико. Должно быть, он правильно истолковал выражение моего лица, так как внезапно успокоился и попытался все объяснить.

— Нойхайм возглавлял группу гоблинов, напавших на Пенгаллен несколько недель назад, — сказал он и бросил взгляд на остальных. — Гоблин — их главарь, и наверняка вернётся с союзниками. Мы удерживали его, чтобы судить, но тут явились налётчики.

У меня не было причины не верить словам Рико, хотя казалось странным, что фермеры из маленькой деревни, столь часто осаждаемой монстрами из диких земель, пойдут на такие хлопоты, как судебный процесс в отношении какого-то гоблина. Нерешительность (или это было опасение?) на лицах других фермеров, особенно Тармена, также заставили меня помедлить, но я счёл это страхом перед тем, что Нойхайм вернется с большими силами и опустошит их легко уязвимую деревню.

— Я не очень спешу в Серебристую Луну, — заверил их я. — Я поймаю Нойхайма и к утру верну его в Пенгаллен.

Я собрался было уходить, но Рико схватил меня за плечо и развернул к себе лицом.

— Живым, — прорычал он.

Мне не понравилось, как это прозвучало. Я ничего не имел против справедливых и суровых мер, применяемых к гоблинам, но злобный тон Рико говорил о жажде мести. Всё же у меня не было причин не верить этому фермеру, равно как и причин для спора о справедливости законов, принятых в Пенгаллене. Вскоре мы с Гвенвивар уже направлялись на северо-запад, отслеживая путь беглеца.

Преследование, вопреки моим ожиданиям, затянулось. Мы нашли следы нескольких других орков и пересекающиеся с ними следы Нойхайма. Я счёл более важным предотвратить их возвращение в логово, где они могли бы найти подкрепление. Вскоре мы нашли орков, их оказалось трое. При помощи волшебного лука я прикончил этих тварей с дистанции, сделав всего в три коротких выстрела.

Затем мы вернулись к следам Нойхайма и возобновили нашу ночную охоту. Нойхайм оказался умным соперником, чем вполне оправдывал заявление Рико о том, что гоблин был лидером среди своих подлых сородичей. Он постоянно петлял и перебирался по раскидистым ветвям с дерева на дерево, спускаясь наземь в отдалении от первоначального пути и меняя направление. Наконец, он направился к реке, единственной преграде, которая могла прекратить погоню.

Понадобилось всё моё мастерство следопыта и помощь звериного чутья Гвенвивар, чтобы мы смогли подобраться к гоблину, прежде чем он оказался бы в безопасности по ту сторону реки. Я честно признался себе, что, не будь Нойхайм так измучен в плену у безжалостных налетчиков, он смог бы обвести нас вокруг пальца.

Когда мы, наконец, достигли берега, я воспользовался своей врожденной, обычной для жителей Подземья, способностью видеть вещи по излучаемому ими теплу. И вскоре заметил тёплое свечение — кто-то медленно перебирался по каменистому броду, тщательно выбирая каждый шаг. Не доверяя ограниченному инфразрению, размывающему формы и представляющему детали как тепловые пятна, я поднял Тулмарил и выпустил светящуюся стрелу. Она скользнула по камню и ударилась о воду в нескольких футах перед гоблином, отчего тот поскользнулся, и одна его нога по бедро ушла в ледяной поток. Подобная молнии вспышка серебряного света не оставила сомнений в том, что это был тот самый беглец. Я бросился к броду.

Гвенвивар пролетела мимо, обогнав меня. Двигаясь со всей скоростью, я уже был на полпути, когда из темноты донёсся рык пантеры, а следом — вопль боли.

— Держать, Гвенвивар! — крикнул я, не желая, чтоб пантера растерзала его на куски.

Когда я добрался до места, тощий, желтокожий Нойхайм лежал на земле, прижатый огромными лапами. Я приказал Гвенвивар отойти, и, едва пантера сдвинулась с места, Нойхайм подкатился ко мне и схватился за мой сапог длинными, тонкими, как веретено, руками, на которых ешё были видны следы разорванных кожаных пут.

Я хотел было оглушить его рукоятью оружия, но, прежде чем я успел отреагировать, Нойхайм принялся осыпать слюнявыми поцелуями мои сапоги.

— Пожалуйста, мой добрый хозяин, — заныл он противным визгливым голосом, столь типичным для гоблинов. — Пожалуйста, пожалуйста! Нойхайм не cбежит. Нойхайм боится, боится больших, уродливых огров с большими дубинами. Нойхайму страшно.

Несколько мгновений я собирался с мыслями. Затем поднял гоблина на ноги и приказал ему молчать. Взирая свысока на уродливое плоское лицо и скошенный лоб Нойхайма, его светящиеся жёлтые глаза и сплющенный нос, я призывал всю свою выдержку, чтобы не применить оружие. Я следопыт, защитник добрых народов от многочисленных злых рас Фаэруна, и среди этих злых рас гоблины — самые ненавистные мне враги.

— Пожалуйста, — жалобно повторил он.

Я медленно убрал оружие, и широкий рот Нойхайма растянулся в вымученной улыбке, демонстрируя множество маленьких, но острых зубов.

К тому времени уже светало, и я хотел немедленно отправляться в Пенгаллен, но Нойхайм замёрз из-за падения в реку. По его неловкой походке было видно, что промокшая нога почти или полностью онемела.

Как я уже говорил, я не питаю к гоблинам любви и не проявляю милосердие. Если бы Нойхайм напал на моё собственное жилище, я выпустил бы вторую стрелу ещё прежде, чем он достал бы свою ногу из реки, и покончил бы с этим делом. Но сейчас я был связан клятвой, которую дал фермерам, и потому развёл огонь, чтобы гоблин смог отогреть онемевшую конечность.

Поведение Нойхайма не переставало занимать мои мысли и вызывало недоумение. Когда наступило утро, я отпустил Гвенвивар в Астральный план, а сам попытался задать гоблину несколько вопросов, но тот не отвечал. С покорным выражением лица он отводил от меня взгляд всякий раз, когда я обращался к нему. Что ж, сказал я себе, это не моё дело.