Травоядный. Том III - Лев Белин

настоящим. И с её смертью он превратился в сплошной кошмар, в странную пародию на жизнь. Извращённую и искажённую, наполненную страхом смерти и вонью крови. Разрушенная жизнь ребёнка создала меня. Один приказ отца уничтожил целый клан.

И вот всё повторяется вновь.

«Марк!!!» — услышал я крик Черныша.

Тут же раскрыл глаза и дёрнулся вбок, а по моему лицу полоснул кинжал!

                                                                                 

Интерлюдия

Тело Михаэля лежало на длинном стальном столе, рядом стояла стойка с медицинскими инструментами и ещё один стол. На нём же лежал Фиро, его руки и ноги были связаны, и это при том, что ядра души в его теле не было, оно лежало у изголовья. Но даже это не сумело убить его, его тело продолжало черпать энергию и восстанавливаться, даже будучи оторванным от источника.

Мад’Кул, сидящий в кресле за столом, подпирал руками голову и размышлял, что со всем этим делать. С одной стороны, смерть Фиро приведёт к уничтожению ядра и невероятному выбросу энергии, а с другой, вернув его, вернётся и тот божок, но и ядро без носителя быстро приходит к саморазрушению. Дилемма, при условии, что у него на столе буквально лежала бомба замедленного действия. Страшная, какой этот мир, наверное, ещё не видел.

— Ещё и с этим ублюдком разбираться… — проговорил он, бросив неприятный взгляд в сторону Михаэля Крима.

Тот сейчас представлял из себя жалкое зрелище: искалеченный и обезображенный, всё тело — сплошной ожог, и в некоторых местах огонь добрался до самой кости, испепелив целые куски. Бедному обезьяниду пришлось постараться, чтобы не дать наследнику откинуть копыта. Но Арис Крим не тот, с кем он мог бы шутить, по крайней мере не сейчас. Он был его учителем, мастером и богом. Но ничто не вечно под луной. Сейчас ему уже нечего дать пытливому разуму, но и уйти Мад’Кул никак не мог. Оставалось лишь выполнять приказы и ждать удачного момента.

— Болевой шок уже прошёл, купировать импульсы долго не получится, — проговаривал он, стукая пальцем по подбородку. — Даже персики не дают никакого регенеративного эффекта. Эти ожоги просто не поддаются всякому лечению, как только я пытаюсь их стабилизировать, снять воспаление и увеличить восстановление, они в свою очередь увеличивают поражающее действие. И как мне с этим бороться?

Он встал, прошагал по комнате. На стеллажах по левую руку стояли банки с многочисленными экземплярами, итогами экспериментов, частями тварей и небольшими мертвыми детьми. Он никогда не бросал надежды произвести на свет гибрид двух различных видов. И сейчас ему куда больше хотелось заняться своим любимым делом, нежели разбираться с этими двумя.

Мад’Кул стал напротив Михаэля и посмотрел тому в глаза. Он был в сознании, ему приходилось. Как только он окунался в беспамятство, ожоги начинали разрастаться, словно лесной пожар. А обезьянид не мог это остановить, лишь поддерживать пограничное состояние. Тело молодого тигрида было под завязку накачено наркотиками, избавляющими от боли, с которой его мозг не был способен справиться, и многочисленными травами, препаратами, зельями и настойками.

— Ты опустошил мои сокровенные запасы, выродок, — с отвращением сказал Мад’Кул и провёл пальцами по щеке Михаэля, что сейчас напоминала перепаханное поле из шкуры, шерсти и плоти, и эта сторона выглядела куда лучше, чем другая. — Хочешь, я принесу зеркало, чтобы ты смог взглянуть на своё личико, которым ты всегда так гордился? А? Молчишь? Ну ладно, я опишу тебе: вся правая часть твоей головы — сплошной ожог, в некоторых местах виднеется череп; у тебя больше нет одного уха, правый глаз вряд ли что-то ещё увидит. Точно, а ещё у тебя дырка в щеке! Если выживешь, придётся пить воду только на левую сторону! Хе-хе! — мерзко рассмеялся он.

Мад’Кул развернулся к другому столу, к тому, на котором лежал Фиро. Грудь леопардида легонько вздымалась, а рана, оставленная наместником, уже полностью затянулась, а ядро преспокойно лежало рядом, покрываясь трещинами. При его опыте, он впервые наблюдал, чтобы тело, лишённое ядра, могло существовать без поддержки так долго. И в то же время, впервые извлечённое ядро разрушалось без носителя. Для него это было совершенно ненормально, проведя сотни экспериментов и наблюдений, он пришёл к чёткому пониманию взаимоотношений ядра и тела, в независимости, тварь или зверлинг.

— Как же у тебя это устроено… В нормальных обстоятельствах ядро, отделённое от тела, теряет всякую связь с носителем и становится не более чем вместилищем энергии. И после этого смерть носителя уже не оказывает какого-либо влияния на ядро. Но если носитель погибает, обладая ядром, энергия высвобождается и ищет новый сосуд, основной принцип «поглощения». За исключением «пробуждения», когда энергия концертируется и начинает неконтролируемое деление, способное разрушить сосуд и привести к выбросу энергии огромной мощности, — говорил он сам с собой, словно повторяя слова Ариса, сказанные им когда-то. — Что же мне с вами делать… Такие проблемы из-за какого-то вшивого зайца! — рявкнул он и стукнул кулаком об стол.

Вздохнул, и ещё раз, пошёл к столу и сел в кресло. Эмоциями делу не поможешь, а время играет против него. С каждой секундой Фиро и Михаэль приближаются к смерти. И сколько бы лет не прошло с первого знакомства с Арисом, он всё ещё не мог предугадать, что у него в голове. Подобная оплошность вполне способна привести Мад’Кула к глупой и бесславной смерти, а ведь его амбиции велики.

— Сили и Лили! — крикнул он, и в коридоре послышались ритмичные шаги.

В комнату вошли две полностью обнажённые волчицы, на их телах не было и волоска, даже ресницы были выщипаны. Он ревностно относился к стерильности, и единожды упавший с их тел волосок, во время одного из экспериментов, привёл к заражению весьма редкого экземпляра. Но теперь он решил эту проблему.

— Да, отец? — спросили они одновременно с лёгким поклоном.

Прошло уже больше пятнадцати лет, как он выкупил близняшек на рынке рабов в одной из экспедиций. И даже при редких ошибках, он был ими доволен. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы обучить их своим премудростям, но сейчас они стали его незаменимыми помощницами и охранницами.

— Что можете посоветовать своему папочке? — спросил он, зная, что они уже составили определённое представление об задачи, стоящей перед ним.

Они стали на колени и низко поклонились, затем выпрямили спины, всё ещё не вставая. Только в такой позе они могли с ним говорить,