Янтарная гавань - Виолетта Орлова

– Ты хочешь пойти со мной? – страшно удивился Даниел, а его худое заостренное лицо по-девичьи порозовело. – Но почему?

– Как почему? – улыбнулся Артур. – Ты ведь сам говорил, что много читал про морские путешествия и Гераклион. Мне может понадобиться твоя помощь!

– Точно! – весело ответил тщедушный юноша. Он так обрадовался тому, что у него есть какие-то достоинства, что даже забыл про раненую руку.

– Я тоже пойду с тобой! – воскликнул преданный Кирим, с обожанием глядя на друга, но тот лишь покачал головой. – Нет, помоги лучше Тоду. Работы действительно много, хорошо, если мы управимся до вечера.

– А Инк? – поинтересовался Тин. Артур перевел взгляд на безмятежного юношу, который сидел на сене и старательно делал вид, что никого не слушает.

– А вот до этого мне нет никакого дела, – отчетливо проговорил Артур, с наслаждением заметив, как вспыхнул безразличный ко всему на свете Инк.

– Может, тебе хотя бы есть дело до того, что корабль следует искать не до Тимпатру, а до острова Черепаха? – язвительно процедил сероглазый юноша. – До Тимпатру никто не плавает, так как никто не знает, где находится этот город.

– Стоит ли тебе верить, Ик? – вмешался Тод.

– А тебе стоит верить?

– Я-то не предлагаю плыть неизвестно куда.

– Если бы ты был поумнее и читал побольше книг, то знал бы про остров Черепаха, так как он очень известен у мореплавателей.

– Я сейчас наваляю тебе, умник!

– Давай, вы ведь со своим приятелем очень похожи: чуть что не по-вашему, сразу кидаетесь с кулаками! – презрительно парировал Инк. При этих его словах Артур вышел из комнаты, с огромным трудом подавив в себе раздражение. Как же его достал этот скрытный парень, который по неизвестным причинам увязался за ними! Чего ему, собственно, от них надо? Зачем он нарывается и доводит всех?

– Подожди, ты что, не будешь завтракать? – в спину ему проговорил обеспокоенный Тин, который в первую очередь продолжал думать о еде.

– Не хочу вас расстраивать, но на завтрак тут подают только кипяток, так что мы с Даном пойдем, – сказал Артур, поманив за собой тщедушного юношу.

Утренний Гераклион выглядел куда более привлекательным, нежели ночной. И если вообще позволительно сравнивать города с людьми, то можно сказать, что он напоминал своим видом прекрасную юную новобрачную в белом одеянии, преданно ожидавшую на берегу любимого жениха – отважного мореплавателя. Белые, почти невесомые из-за своего цвета дома, в некоторых местах украшенные ракушками, такие же опрятные бело-розовые улицы, приятно шелестевшие галькой, легкая вуаль серебристых рыболовных снастей, свисающих с крыш, свежий морской бриз, доносившийся с берега, яркое и совсем не смраденьское солнце, робко выглядывавшее из-за перистых облаков, ненавязчивое перешептывание горожан, напоминавшее тихий шелест прибоя – все эти детали и создавали в воображении художника красивую юную девушку, чье изящное лицо кокетливо прикрывает вуаль.

В этом городе не было суеты, сутолоки, бесконечного количества оголтелых приезжих. Он был тих, ровен и светел, как лик младенца. Ругань не доносилась с местных базаров; впрочем, и наличие самих торговых лавок ставилось под сомнение. Гераклионцы были чрезмерно худощавы, живы, загорелы; лица их выглядели обветренными, чуть красноватыми, кожа у них была толстой и грубой, что отнюдь не лишало местных дам привлекательности. Основной деталью образа местного жителя была удочка, небрежно закинутая на одно плечо. С подобными предметами они не расставались ни на секунду; для девушек, вероятно, это был некий атрибут, добавлявший им привлекательности, для детей же больше забава, ну а для мужчин и юношей – средство для поиска пропитания. И так же, как армут никогда не покинул бы своего дома без красивого платка, гераклионец не решился бы выйти без удочки.

Говоря об этом народе в целом, следует заметить, что местные жители казались добродушными и общительными, однако, как потом выяснялось, большая часть из того, что они говорили, являлось неправдой. Они врали легко и самозабвенно, сами при этом искренне веря в свою ложь; слова их были такими же легкими и воздушными, как облака, пригоняемые ветром со стороны моря. Жители города обожали сплетни, ничего не смыслили в науках, были легко внушаемыми, доверчивыми и суеверными.

Мужчины предпочитали бриться налысо, отчего их головы напоминали гладкую слоновую кость; отсутствие волос, впрочем, компенсировалось длинными бородами, белыми от морской соли. Своими непомерно костлявыми фигурами мужчины-гераклионцы походили на хорошо просоленную сушеную воблу. Девушки были здесь довольно миловидными, светловолосыми, поверх любой одежды они носили на себе рыболовные снасти, что добавляло их нарядам немного пикантности.

С чужаками гераклионцы общались довольно охотно, однако узнать у них что-то по существу было самой настоящей проблемой. На четко поставленный вопрос у местного жителя в запасе имелось около сотни баек, непременно связанных с морем, но никак не с предметом самого вопроса. Мужчины много и с удовольствием ругались, впрочем, ругательства эти сложно было воспринимать всерьез, ибо они звучали смешно и варьировались от выражений вроде «килькина башка» до «тухлая камбала» и «икриный помет тебе в голову».

Когда Артур с Даниелом вышли на улицу, они еще не знали ничего обо всех вышеперечисленных особенностях, которые выделяли обитателей сих мест среди других народов. Путники могли только догадываться, что поиск корабля и врача займет чуть больше времени, чем они предполагали изначально. Но они даже не представляли, несмотря на свою прозорливость, что это предприятие окажется настолько трудновыполнимым.

– Я всегда хотел увидеть море, – вдруг задумчиво поделился с Артуром Даниел. – Я никогда не верил, что смогу осуществить эту мечту, и вот я здесь…

– А как же море в Хвойной долине?

– Ах, нет, это и не море вовсе, а лужа какая-то соленая. Судя по тем материалам, что я читал об Осанаканском… Да ты и сам увидишь, если мы выйдем к берегу… Ведь выйдем? – с робкой надеждой в голосе поинтересовался тщедушный юноша.

– Конечно, – широко улыбнулся Артур. – Нам же нужно узнать про судно…

Ребята шли по ровным белокаменным улицам, которые то уходили круто наверх, то спускались. В какой-то момент путники поднялись и неожиданно, вместо белых домов, облепленных ракушечником, перед ними предстала столь желанная морская гладь. Это была безбрежная синяя равнина, пустыня, на первый взгляд ровная и безмятежная, но в то же время напоминающая спящего гигантского зверя, который тяжело дышал, поминутно вздымая над землей свою плоскую безволосую грудь. Вода перекатывалась в его венах, бурлила, шипела, пока еще лениво и безмятежно, но все