Отель Перекресток - Андрей Александрович Васильев

— Как и все остальные, — показал я ей глазами на переговаривающихся коллег. — Одно скажу точно — это не «королевская битва».

— Потому что мы уже мертвы?

— Нет, — мотнул я головой, не без удовольствия отметив, что в шее ничего не похрустывает и не поскрипывает. Давно забытые, но очень приятные ощущения. — Просто какой тогда смысл был ту парочку за дверь отправлять? Мы все одно друг друга перебьем, двумя больше, двумя меньше. Нет, тут состязание вдолгую вырисовывается. А вот какое — сам никак в толк не возьму. Кто лучше номер уберет? Или переноска чемоданов на скорость?

— Бред же, — усмехнулась Инна.

— И я про то.

— Надеюсь, вы наговорились? — уже привычно саркастично осведомился у нас управляющий. — Переварили новость?

— Относительно, — потерла лоб одна из девушек.

— С трудом, — поддержал ее рыхловатый юноша, стоящий рядом. — Плохо в голове укладывается то, что ты мертв.

— Условно мертв! — выделил голосом первое слово Аристарх Леонтьевич.

— Вообще-то безусловно, — хохотнул с дивана Сергей Анатольевич, — но некий потенциал присутствует. Все-все, молчу. Продолжайте.

— Итак, с настоящего момента вы все сотрудники отеля «Перекресток», — сначала глубоко вдохнув воздух, а после шумно его выдохнув, снова перехватил инициативу упорный старик. — Конкретнее — младший персонал, ниже вас по статусу тут только Гедрик и Фифочка.

— Кто? — не выдержал один из нас, и на него тут же шикнули сразу несколько человек, испугавшиеся, что дед опять начнет буянить.

— Эти двое талисманы нашего отеля. — Против ожиданий, управляющий не разорался, напротив, в его голосе даже появилась некая теплота. — Пара попугаев, каждому из них лет по четыреста, если не больше. Они сейчас спят, но позже вы с ними обязательно познакомитесь.

И правда, в дальнем углу стойки стояла высоченная клетка, накрытая пестрым шелковым платком, в которой парочка со звучными именами, надо думать, и квартировала.

— Хотя в плане ума они кое-кому из вас все же фору дадут, — не удержался от колкости мой новый начальник. — Уверен в этом. Да и в плане воспитания, пожалуй, тоже. Но ничего не поделаешь, придется мне работать с тем материалом, который достался.

Последние его слова кое-кому из присутствующих не пришлись по душе, пробежал по нашим рядам небольшой шепоток. Молодые завелись, у них самолюбие еще играет, вот и не понравились слова дедули. Мол, как это меня, такого уникального, с попугаем сравнивают?

А мне вот пофигу. Тем более что Гедрику и Фифочке, в отличие от меня, переживать не о чем. У них еда, сон и жизнь по распорядку.

— Думаю, эти славные ребята не так плохи, как вы о них думаете, — в очередной раз заступился за нас весельчак-совладелец. — К чему подобные выпады? Да-да, я помню, что персонал всегда должен находиться в тонусе, но все же стоит ли вот так, сразу…

— Прошу прощения, — обернувшись к нему, чуть поклонился Аристарх Лаврентьевич, а после сообщил нам: — Речь не о вас. Дождаться извинений или, того хлеще, похвалы, персоналу от меня если и не невозможно, то очень трудно. Говорю открыто и ни капли того не стесняясь. И дело не в том, что я тиран или самодур, просто обладаю очень большим опытом в гостиничном деле и знаю, сколько ошибок и неприятностей вы еще мне принесете. Да-да, именно так. Потому что за все ваши промахи и провинности перед постояльцами придется отвечать не вам, а мне. А их будет очень, очень много.

— Постояльцев? — усмехнулась шустрая брюнетка, скрестившая руки на груди.

— Промахов и провинностей, — лицо старика озарила радостная улыбка, — и за каждую из них придется отвечать. Наш отель, как вы, должно быть, уже догадались, совсем непрост, потому на простые наказания, такие как денежный штраф, понижение в должности или лишение каких-то преференций вам рассчитывать не стоит, за каждую оплошность вы расплатитесь валютой особого толка. Но об этом — позже. Сейчас рассмотрим структурные вопросы.

— Какой вредный дедушка, — шепнула мне Инна. — Фу!

Какой есть, другого не будет. Но, чую, горячего с этим хрычом мы впрямь хлебнем сполна.

— Повторю: вас тридцать, — повысив голос, рявкнул управляющий. — Нам столько коридорных ни к чему. В отеле пять этажей, на каждое крыло отведено две штатные единицы. Итого — всего двадцать сотрудников. И сразу, предвосхищая вопрос о выходных, болезнях и прочих отговорках, объясняющих ваше отсутствие на работе, — их попросту нет. Болеть по ряду объективных причин, указанных ранее, у вас не получится, в выходные ходить все равно некуда. Более того, любому из вас запрещено покидать отель без особого на то разрешения, а оно дается исключительно по служебной надобности.

— Кажись, я поняла, о какой лотерее шла речь, — сообщила мне Инна тихонько. — Будут отделять чистых от нечистых.

— Это ясно, — кивнул я. — Вопрос в другом — куда отправятся десять нечистых?

— Потому сегодня вы в первый и последний раз поучаствуете в общей жеребьевке, которая покажет, насколько крепка ваша удача и легка рука, — тем временем продолжил свои речи Аристарх Лаврентьевич. — Почему в последний? Потому что в будущем подобные массовые мероприятия нам не понадобятся, так как вы сами каждую неделю будете решать, кто из вас работает с гостями, а кто занимается другой, куда менее приятной работой.

— Что-то вроде голосования, как в реалити-шоу? — оживился логист Вадим. — Да?

— Нет, — моментально ответил ему старик, — работа. Все и всегда определяет работа и отношение к ней. Кто работал на совесть, душу в дело вкладывал, ошибок не допускал — остается на своем этаже. Ну а лентяи и раззявы… Они тоже получают то, что заслужили, а их место занимают новые сотрудники, доказавшие за неделю, что они подобного повышения достойны.

— Может, имеет смысл подать им информацию более наглядно? — лениво предложил Анатолий Анатольевич. — Так проще.

— Разумеется. — Управляющий подошел к той двери, на которую многие поглядывали с затаенным страхом, и сдернул кусок ткани с висящей рядом с ней большущей черной доски, на которой кто-то заранее расчертил некую таблицу. — Вы все здесь. Да подойдите, посмотрите. Разрешаю.

И правда, разделов оказалось пятнадцать, каждый начинался со сдвоенных через слеш имен, а далее шли пустые графы. Очень много пустых граф. Не