Отель Перекресток - Андрей Александрович Васильев

Мы обнаружили себя в самой середине списка, на восьмой позиции. Перед нами шли некие Георгий и Натэлла, за нами значились Анатолий и Ариадна.

— Отныне это ваше всё, — постучал пальцем по доске управляющий. — Именно здесь будет вестись подсчет личных побед и поражений. Каждая удача — одна палочка, вот такая.

Он взял мелок, лежащий на специально для него приделанной держалке, и чикнул им по доске, причем, что приятно, аккурат напротив наших имен.

— Вот, у… э-э-э-э… Артема и Инны уже есть преимущество перед всеми вами, — торжественно заявил дедуля. — Они вырвались на корпус вперед. Но стоит только допустить ошибку…

И в этот момент росчерк, так красиво смотрящийся на доске, белыми крупицами опал вниз.

— Каждую седьмицу после закрытия ресторана будут подводиться итоги. Отсчет начинается от сегодняшнего дня, — веско произнес управляющий. — Пять пар, показавшие худшие результаты, освобождают свои номера, и их занимают претенденты.

— Бесконечная история, — фыркнула Алиса. — Так и будем туда-сюда бегать.

— Ну, такое… — согласился с ней рыхлый юноша.

— Не будете, — возразил Анатолий Анатольевич, который, оказывается, неслышно подошел к нам на пару со своим спутником. — В этом мире все конечно, в том числе и ваше соперничество. Пара, которая пять раз подряд не смогла продемонстрировать хоть какие-то результаты и всякий раз отправлялась с этажа на черновые работы, покидает отель. Если точнее — выходит вот в эту дверь. Так что рано или поздно вас останется столько, сколько нужно. Но сразу скажу — это не индульгенция, просто после того немного изменятся условия вашего трудового договора.

— То есть легче не станет? — уточнила Инна.

— Нет, — подтвердил совладелец отеля. — Но зато появится стимул. Очень и очень хороший, такой, за который точно стоит побороться.

— Хотелось бы конкретики! — ощутимо напряглась брюнетка.

— Да шиш тебе, — хмыкнул Сергей Анатольевич, демонстрируя ей означенную фигуру из пальцев. — Но для заманухи, так и быть, скажу: у вас появится выбор. Тот, которого нет сейчас.

— А что делать-то надо? — пискнула невысокая девица. — За что заветные черточки ставить станут?

— Хороший и правильный вопрос! — одобрил услышанное управляющий. — Другое дело!

Глава 3

— Аристарх Лаврентьевич, боюсь, вы опять пустите в ход свое заветное «постоялец должен быть доволен всем», — с улыбкой заявил Анатолий Анатольевич. — Нет-нет, это верно, это правильно, это основа основ. Но все же позвольте сейчас мне перехватить инициативу для того, чтобы очертить нашим новым сотрудникам их основную задачу?

— Ваше право, — чуть посмурнел старик и изобразил рукой приглашающий жест.

— Но после вы непременно добавите от себя иные вводные, — примирительным тоном произнес совладелец и потрепал управляющего по плечу. — Не менее важные для этих молодых людей, те, без которых им никак не обойтись.

— Толку-то, — достал из кармана брюк пестрый носовой платок дедок и шумно высморкался. — Или не запомнят, или не поймут.

— Ничего. Жизнь пообтешет, — оптимистично заявил Сергей Анатольевич. — Все приходит с опытом и набитыми шишками.

— Итак! — Его напарник хлопнул в ладоши, а после потер одну о другую. — Как верно было замечено, ваша основная задача в том, чтобы постояльцы получили здесь, в отеле «Перекресток», первоклассное обслуживание. Но оно состоит не только в том, чтобы они отдыхали, сытно ели и наслаждались превосходным сервисом. Ваша основная задача состоит в том, чтобы они покинули его, разобравшись в самих себе.

— О как! — Этот возглас вырвался одновременно сразу у нескольких моих новых коллег.

— Не очень понятно, — секундой позже произнесла Инна.

— Не очень? — хмыкнула Алиса. — Вообще непонятно. Я только-только свыклась с тем, что моим настоящим станет «подай-принеси», а теперь, оказывается, мне еще и участь психолога уготована.

— Во-первых, юная леди, вам никто не давал слова, — холодно заметил Анатолий Анатольевич. — Во-вторых, работа персонала гостиницы это не «подай-принеси». Будьте любезны, уважайте свою новую профессию. Как, впрочем, и любую другую. Я же не осуждаю вас за то, чем вы занимались до того, как попали сюда?

— А чем? — мигом спросили опять-таки несколько ребят.

— Чем? — Совладелец отеля мило улыбнулся. — Не станем раскрывать всех тайн. Да, Алиса? Но, заметь, я вас не осуждаю, ибо каждый труд почетен. И наконец, в-третьих. Умейте слушать. Я же могу ничего и не объяснять, тогда каждый из вас пойдет путем проб и ошибок, что может привести не к самым лучшим последствиям.

— Ты забыл про «в-четвертых», — добавил его спутник, подошел к доске, взял мел и поставил напротив имен «Алиса/Иван» палочку, после добавив к ней знак минус. — С почином, ребятки! Вот и определился первый аутсайдер.

— Овца тупая! — холодно бросил Алисе высокий плечистый парень с короткими светлыми волосами, надо думать, тот самый Иван.

— Заткнись, — прошипела девушка, изрядно помрачнев.

— Вы не психологи, — не обращая на них внимания, продолжил Анатолий Анатольевич. — И сразу, чтобы отмести последующие реплики — не судьи, не прокуроры, не адвокаты, не жнецы, не слуги Смерти и так далее. Ваша задача не выносить суждения о правильности или неправильности земного бытия гостей, а разобраться в том, почему они оказались здесь, в отеле. Именно они и именно здесь. Разобраться самим и донести свое беспристрастное мнение до постояльца.

Реплик не последовало, но по лицам становилось ясно — далеко не все поняли, о чем идет речь, но сказать о том никто не решался.

— Ну, ты нагнал тумана! — вздохнул Сергей Анатольевич. — Я вроде все знаю, и то ничего не понял. Народ, все просто. Наши постояльцы — они как вы. Они мертвы. Причем не все, так сказать, первой свежести, встречаются и такие, которые покинули земную юдоль сильно не вчера. Но проблема у них на всех одна — не очень ясно, что с ними, красивыми, делать. Просто обстоятельства смерти у каждого очень и очень спорные, а то и вовсе туманные. Для вот таких душ и была некогда открыта сеть отелей «Перекресток», в ней эти бедолаги при помощи обслуживающего персонала получают хоть какую-то ясность со своей будущностью. Ну не самим же им подобным заниматься, верно? Хотя бы в силу щадящей оценки и эмоциональной нестабильности. Люди себя любят, потому постоянно свои