Отель Перекресток - Андрей Александрович Васильев

И да, мы оказались правы. Наша непутевая гостья на самом деле продемонстрировала всем посетителям бара, а также его работникам свой богатый внутренний мир. Или даже так — она выплеснула его из себя.

Ну а после залегла на диванчик и на нем уснула.

— Все заблевала, — более коротко и менее поэтично охарактеризовала происходящее Дарья, стоящая в дверях со сложенными на груди руками. — Ужас! Так что давайте прибирайтесь. Вернее — ты прибирайся, а Артем отведет эту особу в номер.

— Чего это мы? — мигом вызверилась Инна.

— Не «мы», а ты, — сузив глаза, процедила Дарина. — Не парню же таким заниматься? Или ты говоришь о том, что, дескать, тут есть уборщики и подтирать чье-то харчево их работа? Так шиш! Имеется четкое правило — чей гость напакостил, тому и замывать за ним. Не мы его придумывали, не нам и менять.

— Чистая правда, — подтвердил Макс, а Марина согласно кивнула, подтверждая его слова, то ли потому, что все на самом деле так обстояло, то ли не желая портить отношения с ресепшеном. — Все так и есть.

— Да не хочу я! — поморщилась Инна, глядя на мерзкого цвета пахучую лужу.

— Тут никого это не волнует, — жестко заявила Дарья. — Либо делай, либо я зову Аристарха Лаврентьевича, и дальнейшие свои действия ты проговариваешь с ним. Думаю, ему приятно будет пообщаться с сотрудницей, которая не желает выполнять свои должностные обязанности, попутно нанося отелю репутационный урон.

— Какой еще урон? — совсем уж опешила моя напарница.

— На это все смотрят гости. — Дарина обвела рукой бар, в котором сидели четыре постояльца, попивавшие кто кофе, кто вино, и с интересом наблюдавшие за происходящим. — Тебе мало?

— Где Антон? — поинтересовалась у нас пробудившаяся вдруг Полина. — А? Ох, как мне плохо! И голова болит!

— Тащи ее в номер, — велела мне Дарина. — Да поживее. Ну что за коридорный нынче пошел — ни в дугу, ни в колокольчик! Никакого пригляда за клиентом.

— А вот здесь мы реально ни при чем, — уточнил я, подходя к гостье. — Ты, Даша, тоже палку не перегибай, как мы можем ей что-то запретить? Да и потом — молодая она совсем, пить не умеет.

— Тём, мой тебе совет: заглядывайте к ней время от времени, — произнесла Марина, когда я поднял с дивана гостью и закинул ее руку себе на шею. — Следи, чтобы на спине не спала.

Ну, до этого я бы и сам додумался, слава богу, не первый день на свете живу, но сам факт того, что гости, являясь уже мертвыми, все же могут умереть второй раз, например захлебнувшись рвотой, интересен.

— Три давай, — повторила Дарья, не собиравшаяся уходить. — Чего стоишь?

Глава 20

По тому, как побелело лицо Инны, я понял — она в бешенстве и еле удерживает себя от того, чтобы не сорваться на крик.

И да, по всем законам жанра мне, наверное, следовало перепоручить ей Полину, а самому заняться уборкой, но делать этого я не стал. Не потому, что брезгую или не хочу ползать с тряпкой на глазах у всех. Плевать мне на подобные мелочи, рвота не серная кислота, она руки не сожжет, а про самолюбие вообще упоминать не стоит.

Нет, тут другое. Я хочу, чтобы Инна поняла, какого именно косяка она врезала, ввязавшись в перебранку с Дарьей, и какие проблемы нам обоим нажила на абсолютно ровном месте. И вообще мне кажется очень странным, что приходится объяснять элементарные истины человеку, который, судя по всему, на том свете не под стеклянным куполом жил, а дерьмо время от времени полной ложкой хлебал. Но если в той жизни она основы основ выживания в подобной ситуации не усвоила, значит, в этой придется начинать с азов.

Потому пусть трет дочиста и досуха. Противно? Хорошо. Унизительно? Замечательно. Зато запомнится надолго. Или, что лучше, навсегда.

— Антоша, — мою щеку погладила девичья ладонь, — пойдем в кроватку!

— Пойдем, дорогая! — перехватил я пьяную девушку поудобнее. — Чего нет? Вот мы сейчас баиньки ляжем, сны смотреть станем.

— Станем, — согласилась со мной Полина и звучно икнула. — Ты меня любишь?

— Не то слово.

Интересно, а где тут можно тазик достать? Чую, он тоже понадобится.

Тащить ее по лестнице, конечно, я не стал, потому впервые за все проведенное в отеле время воспользовался лифтом, который, несмотря на всю свою пафосность, оказался крайне неудобным в использовании. В нем пока двери наглухо не закроешь — не поедешь. А дверей тех две пары, между прочим, и поверьте, с пьяной девицей под мышкой захлопывать их — еще то удовольствие.

Вдобавок она чудачила как могла, причем не сказал бы, что сильно безобидно. Когда лифт двинулся наверх, то аж внутри все захолодело от того, как Полина дергаться у меня в руках начала. Как представил себе, что она сейчас здесь вторую серию своих алкогольно-желудочных страданий на суд публики в моем лице представит, так жуть и взяла. Ладно, что Инне после тут мыть, это ничего, оно даже полезно. Но одно дело пол в баре, где подобные нюансы в порядке вещей, другое дело лифт, обитый красным деревом и местами шелком затянутый. Тут запах так в стены въесться может — ого-го! А потом мне Аристарх, как тот орел Прометею, ежедневную расправу устраивать будет. Ну разве что только не печень станет клевать, а мозг.

Но нет, обошлось. Это просто наша резвунья сплясать решила под ту музыку, которую только она сама и слышала. Вернее — сначала только она. А по дороге к номеру ее пением насладились уже и я, и Натэлла с Георгием, которые как раз на ужин собрались, и, возможно, даже их гость.

— Угомонил бы ты это чудо, — недовольно буркнула соседка. — Тишина должна быть на этаже. Правила такие.

— Спасибо, что подсказала, — без особой сердечности ответил я, вставляя ключ в замочную скважину. — А то ведь не знал!

— Кто это? — вдруг осведомилась у меня Полина и даже попыталась подбочениться. — И почему…

— Потому, — коротко ответил я, распахивая дверь и вволакивая ее в номер. — Друзья друзей.

— Ясно, — покладисто ответила девушка, а после сделала характерное для