Александр Лонс - Завещатель

—  Да, наш покойный босс — тот еще был фрукт. А в своем кабинете он камеру не поставил. Чтобы никто, значит, никогда не увидел, как он марки свои юзает. Знаешь, где он их хранил?

—  Нет, откуда?

—  А ты подумай. Вот, ты — нарик.

—  Я не «нарик», — почему-то обиделся я.

—  Я знаю, что не нарик. Но — допустим. Вот, ты — нарик, и где ты блок марок будешь держать?

—  Дома, — ляпнул я первое, что пришло на ум.

—  А если на работе? — не отставал Сергей.

—  Ну... Да где угодно. В столе, например.

—  А если туда кто залезет?

—  Ладно, не тяни, сдался я. — И где?

—  Ты помнишь комп Митрича?

—  А то! Помню, конечно, я ж его чинил периодически!

—  Там приводов было, скока?

—  Ой, блин! — сразу догадался я.

—  Вот так-то! — Серега уже слегка захмелел от своего темного пива, и стал болтлив, как публичный политик, — один, это — сиди рид-райт, второй — дивиди, а третий?

—  И правда!

—  Вот то-то и оно. Он даже не был подключен шлейфом изнутри. Дмитрич его как ящик использовал. Кнопочку нажмет, и оттуда все выезжает. Он тебя когда-нибудь вызывал к своему компу?

—  Да, и довольно часто, он ведь мало что понимал в компьютерах.

—  Да ни..я он в них не понимал. Меня тоже вызывал по любому поводу. А помнишь, как комп у него стоял? Фиг дотянешься! А сидюки, вспомни, он же сам всегда их клал. Брал из рук и сам закладывал в привод. Боялся, что или ты, или я не тот привод откроем! Так вот, менты нажали на третий сидюк, как я понимаю, случайно. И оттуда вылез початый блок марок! Проверили — точно. Но! — Серега поднял палец вверх, и сделал маленькую паузу, — в трех из них был какой-то яд. Какой-то мощный токсин. Только в трех. Когда уж наш Митрич им обзавелся, никто не знает. Может в последний раз, а может и давно, там чек с датой не прилагается. Ментам, конечно, лишний скандал ни к чему, да и висяк им нах не нужен, вот они дело и закрыли. Самоубийство, типа. Но, я так думаю... между нами тока!

—  Могила! — радостно подтвердил я.

—  Вот, я думаю, это они его сами — того! С последней партией «марок» подсунули отравленный блок. Думаешь, они не знали об этой его «слабости»?

—  Зачем?..

—  Неугоден стал, полагаю. Вообразил, что он и взаправду тут у нас гендиректор. Помнишь последнее время? Какую-то рекламу идиотскую начал заказывать, проспекты всякие, буклеты печатать, проекты какие-то идиотские придумывал. Сайт новый заказал за бешенные бабки. Ментам такая известность явно не нужна. Вот и траванули его, чтоб под ногами не путался. Ты роман Марининой читал?

—  Это какой именно? У нее их много.

—  «Городской тариф». Там тоже...

—  Только сюжет не рассказывай! — перебил его я. — Я сам люблю детективы читать. А за каким хреном нас тогда тягали милицейские и следственные органы?

—  Для порядка, наверное. Надо же дело чем-то заполнить. И потом. Они, я думаю, сначала не могли оставшиеся марки найти. Ты помнишь, как его кабинет перекапывали? По несколько раз! И разные бригады. Не видел? А я видел. Сразу понял, что искали что-то маленькое и плоское.

* * *

В Питере я больше уже не появлялся, несмотря на отсутствие проблем и разрешение начальника. Недели две ни о чем не хотел думать и ничего осознанного я не делал. Автоматически, как зомби, ходил на работу, что-то там выполнял, совершал какие-то действия, но все это проходило на автопилоте, и никак не влияло на память и настроение. А настроения не было. Вообще! Ждал звонка от врача недели две, а потом еще две. В расчете на чудо, в полном смысле этого слова. Но врач не звонил. А я ждал. В конце концов, не выдержал, и позвонил сам. Ответили почти сразу — на том конце моментально взяли трубку.

—  Алло? — отозвался знакомый женский голос.

—  Наталья Георгиевна? — неуверенным голосом спросил я. — Здравствуйте, я по поводу Ольги...

—  Здравствуйте, я Вас сразу узнала. Вы хотели что-то уточнить?

—  Э-э-э... Что уточнить? — не понял я, стараясь говорить как можно спокойнее. Меня уже всего трясло.

—  Я Вас слушаю, спрашивайте.

—  Как она?.. — все-таки предательски сорвавшимся голосом спросил я.

—  Не знаю, — Наталья Георгиевна казалась удивленной, — после выписки она еще не звонила.

—  После... ее выписали? Как? В таком состоянии?

—  В каком — «в таком»? Вы что, ничего не знаете?

—  Нет, а что? — спросил я, боясь услышать продолжение.

—  Оказалось, что мы ошиблись в диагнозе, — немного смущенно сообщила врач, — у нее ничего не было.

—  Как это — ничего? А ее ужасный вид? А же видел! Ее анализы? Вы же сами...

—  Последствия химиотерапии — индивидуальная реакция. Она очень плохо переносила лечение. Но как только мы сняли все препараты, она удивительно быстро стала набирать вес, и все показатели дали положительную динамику. Назначили ЛФК, общеукрепляющую терапию и она вошла в форму. Вчера мы ее выписали.

—  Да? — я внутренне ликовал, забыв о предупреждении своего черного хозяина. — Но как такое возможно?

—  Если честно — то я не знаю. Результаты исследований не позволяли усомниться в диагнозе. И тем не менее! Это редчайший случай. В моей практике — первый. Но в литературе подобные феномены описаны. Она выписалась, и подписала все бумаги, что отказывается от любых возможных исков, что не имеет к персоналу и к лечащему составу клиники никаких претензий...

Дальше слушать не стал и отсоединился. Нажимаю семерку и жду. Гудки... Соединение.

—  Говорите! — никогда уже не забуду этот голос, — ну? Слушаю!

—  Оль, привет, это я.

—  Это — ТЫ? И тебе еще хватило наглости звонить мне? Сейчас же сотри мой номер! И забудь его!

—  Почему?.. — я даже позабыл, что хотел сказать.

—  Мерзавец! — резко закричала она.

—  Ну, я думал... Ты сердишься на меня?

—  Сердишься? Негодяй! Да я ненавижу тебя!

Связь оборвалось.

Я не хотел больше ничего говорить, не хотел потом делать записи на эту тему. Меня это уже достало. Но нужно. Почему? Кому? Не знаю! Что-то подталкивает в этом направлении, и если проигнорирую данный импульс, то потом перестану себя уважать. Надоело читать про убийства. Надоело читать про смерть и насилие. Надоели ужасы и чернота чужих душ, но все это составляющие нашей действительности, и никуда нам от них не деться. Убийства, смерть, потери друзей, знакомых и близких, чужое горе и страдания. Не хочу. Зачем это? Люди хуже животных? Да, хуже. Причем намного. Тупо и банально? Уже было много раз? Да, и тут никто ничего не изменит. А зачем я пишу на эту тему, да еще так длинно? А так...

«Не говори длинно, ибо жизнь так коротка» — старый афоризм из старого фильма.