Шмары, шпики и лимоны зелени - Александр Евгеньевич Нерозников

Ознакомительный фрагмент

Он беззвучно рассмеялся:

– Нет, я не импотент и не прочее! Что вы подразумеваете. Я хочу, что бы все было красиво: цветы, шампанское, ужин при свечах!.. Разве вам так не хочется?

Девушка пожала плечиками:

– Кому ж не хочется?! Только тут так не принято – у командировочных времени нет.

– И какая у вас такса для командировочных?

– Обычная. Минет – штука, постель – две. Ночь – пятерка. И – никаких извращений! Деньги вперед!

– А кому деньги? Старший у вас есть?

– Как сказать!.. Воще-то я сама по себе, но меня прикрывают, учти! у меня хорошая крыша! – она обиженно выпятила губу.

– Это просто замечательно! – Матвей Егорович указал в кресло. – Присядьте, пожалуйста! Сейчас я закончу свои маленькие дела и потолкую с вами, будьте любезны подождать! – аккуратно повесив снятый халат на вешалку у входной двери, он скользнул в душевую, совмещенную, как это принято в провинции, с туалетом.

Екатерина же, опять пожав плечиками и застегнувшись наконец, присела. Что говорить, всяких чудиков хватает! Этот хоть про таксу спросил! Чтобы потом не делать удивленных глаз, дескать, мне и на курево не хватает!

Из душевой дяденька вышел совсем голым. Ничуть не стесняясь отвислого живота и сморщенного детородного органа, он распахнул шкаф и принялся одеваться. Начиная с белья, распаковываемого из целлофана. Костюм с белой рубашкой и галстуком, последовавшие за этим, он уже снимал с вешалок. А закончив и приведя в надлежащий вид редеющие седоватые волосики на голове, он, наконец, обернулся, словно только что заметил девушку:

– Как вас зовут, небесное создание?

– Катя…

– Ну и прекрасно, Катя! Будем знакомы, меня величают Матвей Егорович. Без всяких сантиментов! Я служу в определенных Органах, но ты не бойся, в кутузку я тебя не поволоку…

В дверь тихо постучали, Матвей Егорович легко шагнул к входу и впустил официантку с завтраком на тележке: кофейником с чашкой и тарелкой под сияющей крышкой. Толстая до безобразия служащая в защитной маске и перчатках сделала вид, что не замечает Екатерину.

– Что-нибудь еще пожелаете? – достала она блокнотик.

– Разумеется! У меня гостья, будьте любезны, и ей завтрак! – и к Екатерине. – Вы овсянку, полагаю, не очень любите? Чего бы вы хотели?

Девушка вздохнула:

– Я бы хотела шампанского и бутерброд с икрой. С красной!

Выражение лица Матвея Егоровича ничуть не изменилось.

– Пожалуйста, бутылку Советского Шампанского и бутерброд с красной икрой!

Толстушка, слегка передернувшись, записала и удалилась. А Матвей Егорович принялся за кашу, усевшись в кресло напротив девушки. Предварительно поставив на стол перед собой диктофон, и несколько ядовито ухмыльнувшись:

– Если вы надеетесь попить шампусика на халяву, то глубоко заблуждаетесь! – с аппетитом уплетая свою овсянку, он сверкнул серыми глазами. – Этот завтрак – аванс, который вам придется отработать!

Екатерина с облегчением рассмеялась:

– Ладно! Чего уж! – думая про себя, что все мужики одинаковы, хоть некоторые из них и менты!

Когда принесли шампанское с бокалами и тарелкой, сыщик уже покончил с овсянкой, налил себе кофе с молоком, но без сахара. Недавно начавшийся диабет следовало уважать.

– Вам откупорить или вы сами? – ни на кого не глядя, поинтересовалась полная служащая, при этом она выставляла заказ на стол.

– Да, откупорьте пожалста! – улыбнулся подполковник и тяжело вздохнул, увидев, как она пытается вынуть пробку, не сняв перчаток. – Хотя… Вы ведь не профессионал, верно?

– Верно… – женщина опустила глаза и тяжело вздохнула.

Матвей Егорович забрал бутылку и все сделал сам, наполнив пенящимся напитком бокалы.

– Присядьте, пожалуйста! – двинул один из бокалов в ее направлении. – Как вас зовут?

Она присела, казалось, на самый краешек стула и сложила руки на животе.

– Наталья…

– Выпейте с моей гостьей, Наталья! Я хочу кое о чем вас спросить.

Толстушка вздохнула снова, резко опустив голову, тихо и неразборчиво залепетала:

– При исполнении… Как можно?.. Вы понимаете… Меня могут уволить…

– Да ладно! Никто не узнает!

Служащая при этих словах быстро взглянула на девушку. Надо сказать, нервно задергавшую губами.

– Вы Катю боитесь, уважаемая? Не надо! Катя тоже тут на нелегальном положении! Более того, она пыталась совершить кое-что не совсем законное! Ее ведь тут, вроде как, и совсем не должно быть!

Несчастная подняла бокал, сдернула маску и нервно, большими глотками опустошила его.

– Все? Теперь я могу идти?

– Разумеется! Только ответьте на один вопрос. Как, по вашему мнению, почему в гостинице нет охраны? Ведь должна быть по всем правилам!

– Должна быть?! – казалось, женщина очень удивлена. – Я не знала! А на кой они тут, если эпидемия!.. – закусила губу, с ужасом глядя на Екатерину.

– Если нет постояльцев и не ожидается? Это вы хотели сказать?

– Можно я пойду? Мне надо быть там!.. Марина сказала, прибудут погорельцы!..

– Я тоже, пожалуй!.. – поднялась девушка, оправляя халатик.

– Ну что вы, Катенька?! Как можно?! – привстал и Матвей Егорович. – Вы даже и не!..

– В другой раз! – отрезала уже решительно Екатерина.

(немного раньше)

1. 3-е октября 2015 года – Швецов Григорий Матвеевич, 28 лет, бармен ночного клуба "Радуга" в Боровичах, там же и проживает. Найден в Кафтино Бологовского р-на в доме на продажу (замок взломан).

2. 5-е января 2016 года – Синельников Геннадий Иванович, 20 лет, больной шизофренией инвалид из города Удомля, найден в пригороде Удомли, в съемной квартире, где и проживал. Мать была в отъезде.

Он прекрасно помнил, как его дернули во время Новогодних каникул шестнадцатого года. В стране был экономический кризис. Хотя почему был? Он так и остался. А с пандемией еще и усилился. Безработица уменьшилась лишь формально – чиновники нашли способы "увольнять" безработных с довольствия и из списков. Цены все так же растут, алкашей и нариков становится все больше, как впрочем, и самоубийц. Но тогда, хотя этот кризис продолжался уже с конца девяностых, это все было еще не совсем привычно.

Его выдернули прямо из-за семейного тогда еще стола. Мария фыркнула и вышла из комнаты. Степка тоже после тяжелого вздоха.

Звонил начальник следственного отдела подполковник Горюнов Степан Аркадьевич.

– Здравствуй, Матвей Егорович! – вздохнул он в трубку. – У нас серьезное дело. Я подумал, что лучше им заняться тебе. Сейчас сразу езжай в Удомлю! Потом все как надо оформим. У нас нечто похожее на серию.

– Товарищ подполковник! Сегодня Рождество! Я уже принял на грудь!

– Тогда езжай общественным транспортом! Все! Возражений в упор не слышу!

Делать было нечего, он собрал вещи в атмосфере всеобщего осуждения и с некоторым даже облегчением запрыгнул в такси.

Последние пару лет он постоянно жил в этой атмосфере. Вся беда в том, что на старости лет ум его, по мнению близких и коллег заметно помутился – он решил жить честно. "Ха-ха! Честный мент в России – оксюморон! Такого не бывает! Тем более в Твери!" – такое он выслушивал постоянно. Сыну на "бесплатное" обучение в Универе требовалось все больше и больше, жене на "бесплатные" обследования и лечение на его взгляд несуществующих болезней… Короче – труба! Тем более что и трудился он