Блюз Красной планеты - Роберт Дж. Сойер

– Так, хорошо, этого хватит. Больно не будет. Если что – говори.

Вооружившись лазерным резаком, он вскрыл искусственную кожу над бровями клона, который даже не поморщился. Горацио срезал макушку – кожа расходилась, как у обычного человека, но крови не было. Зато на металлическом черепе я заметил шов, очень похожий на сочленения самых обычных скелетов.

Было странно наблюдать за операцией, где хирург работает без перчаток и маски. Аккуратно сняв верхнюю часть черепа, Горацио отложил его на стол вверх дном – титановый скальп, покрытый волосами, напомнил половину кокоса.

– Погоди секунду, – вдруг попросил Пиковер.

Он склонил голову, и я испугался, что круглый мозг вывалится из черепа, но тот был надёжно закреплён. Видимо, он хотел в последний раз оглядеть это тело. Я понимал его чувства. Каждый раз, навсегда покидая очередную квартиру, я осматривал её на прощание и старался навеки сохранить в памяти.

– Ладно, – тихо сказал Рори. – Я готов.

Горацио повозился с настройками на консоли, затем положил руку на мозг и слегка повернул, отсоединяя. Достав его, он перешёл к другому столу, где лежал труп настоящего доктора Пиковера. На мозге, видимо, были свои отметки, потому что Горацио повернул его, подстраиваясь, поместил в пустой череп, подсоединил, и…

…и глаза трансфера, до тех пор застывшие, двинулись, осматривая мастерскую, а затем его и так приоткрытый рот распахнулся и единственный на свете доктор Рори Пиковер в своей неподражаемой манере сказал:

– Спасибо большое, старина!

Насколько я понимал, при переселении в искусственное тело мозгу требовалось какое-то время, чтобы подстроиться. Но Пиковер, как бывший трансфер, чувствовал себя очень даже комфортно. Он легко сел, перекинув ноги через край стола.

– У этого тела руки на четыре сантиметра длиннее, – предупредил Горацио, – так что пару дней сильно ими не размахивай. А, ещё придётся заново учиться активировать зум и инфракрасное зрение. Эти глаза от другого производителя, и управление чуточку отличается.

Пиковер кивнул без видимого труда. Потом склонил голову, оглядывая тыльную сторону ладони; видимо, привыкал к новому телу.

– Цвета немного отличаются, – сказал Рори, подняв взгляд. – Твоя кожа, волосы Алекса… всё другое.

– В смысле? – спросил Фернандес.

– Как будто слегка… золотое.

– Это поправимо.

– На самом деле мне даже нравится. – Он поднял руки и похлопал себя по груди. Я решил, что он ощупывает тело, но нет. – И как же приятно оказаться в родной одежде!

Настоящий Рори умер в тёмно-синей рабочей рубашке с вышитым на кармане динозавром.

Фернандес занялся его черепом, а я заметил:

– Ну, осталось разобраться с ним, – и указал на пустую оболочку, оставшуюся от клона. – Для всех остальных он был Джошуа Уилкинсом, хотя тот давно уже умер. Нужно избавиться от тела.

– Я… то есть он занимался раскопками, – сказал Пиковер, пока Горацио с помощью инструментов прилаживал ему новую кожу. – Можно выбросить тело где-нибудь на равнине – будет выглядеть так, будто он вышел из строя и там и умер.

– Нет, – сказал Горацио, резко остановившись. – Ни в коем случае.

Я взглянул на него.

– Вы сами сказали: я продаю если не бессмертие, то как минимум долговечность. Тело не может просто «выйти из строя» само по себе. Не портите мне репутацию, уж будьте любезны.

– Ладно, – сказал я. – Придумаем что-нибудь ещё.

Глава 46

Рори хотел поскорее добраться домой, и я понимал его спешку. В конце концов, его клон не был там с момента создания: он проснулся в примитивном скелете, пережил пытки на борту «Джима Скукума», потом подкорректировал тело, приняв облик Джошуа Уилкинса, и с тех пор месяцами жил на равнине, так ни разу и не вернувшись домой. Поэтому на выходе из «Нового Ты» мы расстались. Я сходил в зал, затем пошёл к себе и проспал до десяти утра.

А когда проснулся, на автоответчике меня ждало сообщение от Эрни Гаргаляна, который просил заглянуть к нему в «Лавку старинныхъ диковинъ».

Я пришёл быстро: нельзя же заставлять ждать самую крупную шишку Марса. Удивительно, но в лавке меня ждал не только сам Эрни, но и Рэйко Такахаси с доктором Рори Пиковером. Рэйко прислонялась к витрине, но выглядела абсолютно здоровой: Эрни, разумеется, оплатил ей лучших врачей – не пристало внучке Денни О’Райли лечиться у мясника Уиндермира.

– А, Алекс, мой дорогой, рад тебя видеть! – сказал Эрни. – Заходи, заходи! – Он махнул мне рукой. – Налить тебе что-нибудь? Есть скотч столетней выдержки – уверен, тебе понравится!

– Давай потом, – ответил я.

– Потом так потом, – согласился Эрни. – Да-да, приличия, мой мальчик, всё верно! Алкоголем сделки не начинают, алкоголем сделки заканчивают. Потом обмоем!

В зале присесть было негде, поэтому Эрни отвёл нас в роскошный кабинет, где я до этого не был. Там обнаружились три кресла, обитых тёмно-красной и, кажется, натуральной кожей. Эрни опустился в то, что стояло за большим резным столом. Рэйко тоже присела, скрестив прекрасные ноги, а я занял последнее. Рори же мог спокойно стоять часами.

– Алекс, из-за тебя у меня возникла проблема, – сказал Эрни, – с которой надо бы разобраться.

– Проблема? – повторил я.

– Да, мальчик мой, именно так. Ты показал мне землю обетованную; открыл для меня месторождение Денни и Саймона. Невозможно даже представить, какие богатства хранит эта залежь.

– И что не так?

– На Земле, – сказал Эрни, туманно махнув рукой вверх, – можно синтезировать всё: золото, алмазы, рубины. Их можно купить за бесценок – а, да что вообще там нельзя купить! Но вот настоящие внеземные окаменелости… за них коллекционеры готовы выложить целое состояние! А знаешь, мой дорогой Алекс, почему?

– Из-за происхождения, – ответил я.

Эрни расхохотался, отчего толстое лицо затряслось, и посмотрел на Пиковера.

– Вы это слышали, уважаемый мой профессор? «Из-за происхождения»! Какие высокопарные слова! – Он снова перевёл взгляд на меня. – Безусловно, подлинность, которую невозможно подделать и синтезировать, придаёт им особую цену. Но этого мало. В конце концов, на продаже лунного грунта особо не заработаешь, хотя установить его происхождение не составит труда; его не заберут даже бесплатно! Но в былые времена он невероятно ценился. А знаешь, почему?

Я догадывался, но предпочитал не перебивать людей, которые рвались поделиться со мной информацией.

– Нет.

– Потому что с 1972 года, когда вернулась первая лунная экспедиция, и до возобновления лунных перелётов на Земле было всего 382 килограмма лунного грунта. Дефицит, мальчик мой! Спрос и предложение! Алмазы тогда насчитывались тоннами, но… а, дорогой, я же знаю, о чём ты думаешь! Помнишь мой скафандр? Фиолетовый? В него бы поместился весь грунт с «Аполлона». Разумеется, он стоил бешеных