Время отдавать - Владимир Львович Кусакин

должно какать хочет сильно. — ответил Кошкин передёргивая затвор автомата.

— Это он! — закричал вдруг сорванным голосом полковник. — Это он, Копперфильд! Это он всё придумал! Спросите у него!

— Ты не ори мил-человек. — сказал седоусый. — Мы со всех спросим. Тебя в сортир вели? Ну так вот он. Иди закройся, посиди и подумай.

Коваленко вошёл внутрь. Снаружи были солдаты. Задняя стенка была крепкой, не сдвинешь. Он посмотрел в тёмное отверстие выгребной ямы. Ничего не видно. Снял штаны и следуя совету старого солдата решил подумать. Внезапно, порямо перед его носом упало что-то железное, а из-за дверей послышался крик:

— Рви когти! Щас бабахнет!

Полковник оцепенел на долю секунды. Эти подонки кинули ему гранату! Найти её в темноте за секунду было невозможно и Коваленко нырнул. Нырнул как можно глубже, закапываясь руками и ногами, стремясь спрятаться от осколков и убийственной ударной волны. Дерьмо сразу же забило ему нос, рот, уши, поэтому взрыва он почти не услышал.

Только дрогнула студёнистая масса вокруг него. Теперь полковник грёб наверх и может всё бы получилось, но его начало рвать как никогда в жизни. Желудок сокращался выплёскивая содержимое и тут же засасывал обратно вызывая новый спазм.

Его ещё можно было спасти, но никого не было, кроме одного солдата одетого не по сезону во всё новое. Он стоял у развалин сортира, глядя вниз в выгребную яму, где возилось и издавало звуки непохожее на человека существо. Когда всё затихло, он плюнул вниз и произнёс:

— Это тебе гнида от военной разведки, за ребят.

Повернулся и пошёл к крыльцу дома где назревала драма вызванная взрывом туалета и реактивным характером капитана Горковенко.

Солдаты, кто был поближе к месту взрыва утверждали что Кошкин не виноват, что это всё напраслина и гранату кинул кто-то другой. Другие, знавшие рядового Кошкина сомневались что это могло прийти в голову кому-то другому.

— Всё, капец тебе! — орал капитан Горковенко. — Завтра под трибунал, и штрафная рота тебе обеспечена. Я что тебе говорил? Вывести и расстрелять! А ты какого хрена тут устроил? Оставил штаб батальона без сортира! И говном воняет!

— Подождите, капитан! — услышал он спокойный голос. На пороге избы стоял худощавый мужчина лет тридцати-сорока одетый в новую форму с офицерскими погонами без звёзд.

— Это я кинул гранату.

Собравшиеся тихо ахнули. Это нарушало неписаные законы службы: Отпираться до тех пор, пока тебя не прижмут к стенке. А уж после этого надо отпираться вдвойне.

— Кто таков?

Несмотря на молодость, капитан прослужил в НКВД уже шесть лет и не только многое повидал, но ещё и научился различать людей. Этот стоял свободно, без рисовки. Уголки губ опущены книзу. Глаза…

— Давайте поговорим в доме, капитан.

Солдаты ожидавшие разгрома, облегчённо вздохнули когда командир отступил к двери, открыл её и сказал:

— Ну что же, милости прошу!

* * *

Незнакомец вошёл в комнату, огляделся. Они были одни, исключая майора дремавшего на лавке.

— Майор Старцев? — кивнул на него гость обнаруживая знание предмета. Он подошёл к столу, вынул из нагрудного кармана документы, разложил их на столе.

— Читайте!

«Представитель Ставки Главнокомандующего т. Покровский С.А. выполняет задание особой важности в расположении 133 стрелкового батальона. Майору Старцеву Д.В. и представителю Особого отдела капитану Горковенко А.И. приказываю выполнять все распоряжения вышеозначенного лица. Сталин.

Капитана покачнуло.

— Выпейте! — незнакомец который оказался представителем Ставки протягивал коробочку. — Одну таблетку вам, другую Старцеву. Вы мне нужны трезвыми.

— Да мы, товарищ…

— Не трудитесь объяснять, я всё знаю. Пейте! И не волнуйтесь если появится сухость во рту и помутнение зрения. Пройдёт через пять минут. Не волнуйтесь капитан, не отравлю.

Он улыбнулся.

— А пошло оно всё! — решился Горковенко. — Захотят убить, так убьют без таких представлений.

— Вы совершенно правы. — ответил гость в унисон его мыслям. — Всё может быть намного проще.

Он зачерпнул воды в кружку, зажал указательным и большим пальцем нос майора.

— Положите таблетку ему в рот!

Сам же наклонил кружку и дал Старцеву напиться.

— Лежи, лежи, бедолага! — сказал он бережно укладывая комбата. — Ну что ждёшь капитан? Время идёт!

Эти слова подстегнули Горковенко. Он схватил пилюлю, проглотил и запил прямо из ведра.

— Садись!

Предметы поплыли перед глазами становясь туманными и начали пропадать один за другим, пока не остался один незнакомец, Покровский С.А.

— Интересно, что такое С.А.? — успел подумать капитан, и всё пропало.

Глава 8

— Ну ты здоров дрыхнуть Алёша! — Старцев встряхнул приятеля, ещё не совсем пришедшего в себя. — А у нас тут уже самовар готов! Кошкин расстарался. Его Сергей Алексеич к делу пристроил.

— Сколько я спал? — спросил капитан.

— Полчаса. — ответил представитель Ставки дуя в кружку. — Большая интоксикация.

Горковенко встал, прошёлся по избе. Голова была ясной, такой, какой не была пожалуй с начала войны. Хотелось чаю.

— У вас уже налито. Двигайтесь ближе. — по хозяйски распорядился гость. — Есть разговор…

— Приказывайте, товарищ… уполномоченный!

— Приказов не будет, будет просьба.

— Всё что в наших силах, только сил уже нет. — прорезался Старцев. — У меня сорок два, да у него семнадцать, вот так. Войны не будет.

Горковенко сильно пнул под столом майора. Заткнись! Не нарывайся! Но Старцев уже завёлся и припомнил по чьей вине погиб батальон, завершив свою речь настолько витиеватым ругательством, что гость засмеялся.

— Постой майор, охолонись! О другом речь! Сядь! — он хлопнул его по плечу и Старцев упал на лавку как будто подрубили ноги.

— Хорош! — пробормотал комбат потирая левый погон.

Гость посмотрел на часы, вынул из кармана чёрную коробочку, нажал на кнопку:

— Начали!

Перевёл взгляд на них и сказал:

— Извините ребята, время. Объясняю один раз. На вашем участке фронта создалась необычная ситуация при которой немцы начнут наступление через двадцать четыре часа с применением «оружия возмездия», или «вундерваффе». Это может переломить ситуацию в целом и закончиться победой нацистов. Всё намного серьёзнее.

Старцев раскрыл рот собираясь что-то сказать, но передумал.

— Сейчас к вам едет рота бойцов, шестьдесят человек, танковый взвод и три машины огневой поддержки. Ваша задача: До рассвета оттянуть людей с передовой в тыл, где они будут пережидать пока мои люди ломают оборону немцев.

— Шестьдесят человек не смогут ничего сделать. — не выдержал опять комбат. — И потом, я не могу снимать людей с передовой, это предательство.

— Разрешите напомнить: не далее как несколько часов назад вы