Только об этом не пишите! - Sally KS

одеяло и ни с кем не разговаривать. Тяжело сознавать, что тобой управляет пятилетний ребенок, а у тебя не получается с ним сладить.

Мужчина вновь поднялся и помог ей сесть, придерживая спинку стула. Ева обреченно села, чувствуя, что уже не сможет поднять глаза.

— Мне, к сожалению, пора уходить, — сказал он, и в его голосе, действительно, прозвучала легкая досада. — Но главное я услышал: маме нужно красивое платье! — он достал бумажник и вытащил оттуда визитку. — У меня магазин женской одежды в центре, и сейчас как раз началась распродажа. На вас есть много интересного! Будете выступать, как звезда!

Незнакомец положил карточку на стол, попрощался легким поклоном, и вскоре от кофейни отъехала сверкающая серебристая машина.

— Всё, уехал! — объявила Уля. — Мама, давай позвоним бабушке, скажем, что у тебя теперь есть жених!

— Я с тобой дома поговорю о твоем поведении, — устало сказала Ева. Но телефон достала. Когда принесли заказ — крем-брюле и какао для Ули и ягодный чай с тирамису для нее, — она набрала номер той женщины и передала аппарат дочери. Этим двум собеседницам она обычно не нужна.

— Бабушка, мы с мамой в кафе! — начала тараторить малышка. — Ты придешь? А завтра? Тоже нет? Ладно… Бабушка, я маме рассказывала сказку. Про цветочек… Как-то он называется… Как конфета! Да, ириска! И там дядя, который ириска, тебя ищет. А у нас все хорошо!

Ева почти не слушала, что говорит дочь, потому что в ее голове складывался план дальнейших действий: маршрут из трех точек и три вопроса.

* * *

В воскресенье утром она отвела Улю в развлекательный детский центр, где ее приняли на два с половиной часа под присмотр воспитателей. Времени не очень много, но должно хватить. Вот и первая точка.

Второй точкой стал дом Гектора Арнольдовича. Она не была уверена, что старик услышит ее стук, ведь его квартира находится в противоположном конце коридора, но он открыл.

— Я на минутку, — объявила Ева. — У меня три вопроса.

— Ну, заходи, — сказал он с тяжелым вздохом. — Что-то мне от вашей редакции совсем покоя нет.

— Некогда, — она помотала головой. — У меня ребенка ненадолго взяли под присмотр, а еще куча дел. И медведя вашего я боюсь. Можно мы тут поговорим? Я быстро, меня вон такси ждет.

— Давай, говори, — кивнул он.

— Первый вопрос: тот парень, с которым я вчера приходила, интересовался моей матерью?

Старик сдвинул брови, будто хотел сказать резкость, но быстро оглянулся по сторонам и просто кивнул.

— Он про меня вам что-то сказал?

— Что ты его невеста, — усмехнулся Гектор Арнольдович.

— И третий вопрос: а про рейд с приставами он вас спрашивал?

Седая голова еще раз качнулась из стороны в сторону. Значит, нет.

— Спасибо. До свидания!

Ева быстро развернулась на каблуках и побежала к такси. Она сама удивилась, как спокойно это восприняла. Что же, еще один обманщик в ее жизни. Но как хорошо, что с этим типом ее ничего, ничегошеньки не связывает!

Теперь третья точка. Адрес дома, где Лава сдала квартиру Стасу, она узнала без труда: нашла в интернете репортаж про девушку, которая хотела выброситься из окна, там называли и улицу, и номер дома. Какой подъезд, было понятно по видеосъемке, этаж тоже, а номер квартиры можно вычислить уже на месте, по расположению, лишь бы попасть внутрь…

Ждать пришлось довольно долго. Только через двадцать минут дверь открылась изнутри, и вышел мужчина с собакой. Ева проскользнула внутрь. На нужном этаже покрутила головой. Всего три квартиры — справа, слева и прямо. Окно, из которого девушка хотела выпрыгнуть, выходило во двор, значит, больше подходит квартира слева. Она уверенно нажала звонок, а потом еще раз. Внутри раздалась какая-то замысловатая мелодия.

Стас открыл в явно наспех застегнутой рубашке. Волосы растрепаны.

— Ева? — удивился он. — Я… не ждал.

— Я ненадолго, — сказала Ева сурово. — Впустишь?

Он замялся. Все понятно, значит, не один.

— Я по делу, мне все равно, с кем ты, можем в прихожей поговорить, — Ева начала волноваться и подстегнула свою решимость: не сдаваться, не робеть!

— Хорошо, — капитулировал Стас и посторонился.

Она вошла в эту богатую квартиру, где не было никакой прихожей. Это у простых людей прихожая. Или, как говорил покойный отец, передняя. А здесь холл с половину Евиной квартиры. Паркет, светлые тона отделки, дерево, камень, матовое стекло… Как называется такой стиль, интересно?

— Кто-то приходил? — послышался знакомый голос.

В прихожую вышла Марго, босая, в простыне. Да, ехидно подумала Ева, рубашку любовника ей на себя не накинуть — тесновата будет.

— Я ненадолго, — повторила она. Только не расстраиваться и не плакать. Плевать на них обоих.

Марго застыла, плотнее закутываясь в простыню, а Стас спокойно и вежливо спросил:

— О чем ты хотела поговорить, Ева?

— Зачем ты соврал старику, что я твоя невеста? Ты про мою маму что-то выведывал? Зачем?

— Ева, да о чем ты? — его удивление выглядело таким искренним, но она уже знала, что не хочет верить ни одному слову. — Я говорил с ним про приставов!

— Не подходи ко мне больше никогда! — Ева даже взвизгнула от злости и обиды. — И не смей ничего узнавать ни про меня, ни про мою семью! Тебя это не касается! Ты все врешь, что не говорил, будто я твоя невеста! Я же помню, как ты меня за ручку нежно брал, обнимал… Изображал кавалера по полной программе! Зачем это было нужно, если ты… — она бросила взгляд на Марго и не поверила своим глазам: шикарная Марго, острого языка которой она так опасалась, на которую всегда смотрела снизу вверх, кажется, сама ее сейчас боится!

— Ева, зачем Стасу говорить с кем-то про твою маму, если твои родители давно умерли? — наконец, открыла рот Маргарита, и тон ее, и то, как она разделяла слова, были очень странными: словно она имела в виду совсем не то и надеялась, что Ева ее поймет. Но Ева не понимала. И только хотела было возразить, что речь о биологической матери, как входная дверь опять пришла в движение.

Сначала раздался металлический шум ключа, механизм повернулся — и на пороге предстал высокий темноволосый мужчина в черных джинсах и белом свитшоте