Взрывные дела Твайлы и Фрэнка - Меган Баннен

за ней, красная, заплаканная.

– Прости-и-и-и-и-и! – захныкала Хоуп и стиснула Твайлу в удушающих объятиях.

Твайла попыталась утешающе погладить дочь, но это оказалось непросто, учитывая мощь объятий.

– Все хорошо, – сказала она, пытаясь сделать вдох.

– Не хорошо-о-о-о-о-о!

– Милая…

– Я такого тебе наговорила, но я так не думаю! Ты самая лучшая мама в мире, а я жопа-а-а-а-а-а!

– Ты не жопа.

– Жопа-а-а-а-а-а!

– Ты не жопа, но… дышать… нечем…

– Прости, – всхлипнула Хоуп и наконец выпустила мать.

Твайла взяла любимое личико дочери в теплые руки, неописуемо радуясь, что не все пропало.

– Хочешь, поговорим, родная?

– Угу, – шмыгнула носом Хоуп, выхватила у брата тарелку и вилку и пошла за Твайлой во двор.

– Эй! – возмутился Уэйд им вслед, будто это он был на девять лет младше.

Твайла села напротив дочери, Хоуп со слезами сунула в рот пропитанный сиропом панкейк.

– Нельзя винить за это только тебя. Я тоже не смогла внятно выразить мысль.

– Ну, ты внятно выразилась, что мне не надо выходить замуж за любовь всей моей жизни.

– Я не так сказала.

– Именно так.

Именно так она и сказала. Твайла поморщилась, вспомнив, как погано повела важный разговор о женитьбе.

– Тебе не нравится Эверетт? – настороженно спросила Хоуп.

– Нет, Эверетт мне нравится. Он прелесть. Мне не нравлюсь я. У меня проблемы с самой собой! – Стресс и недосып наконец брали свое. Твайла обмякла в кресле. – Ты была права. Я не была счастлива замужем за папой. Я не была счастлива замужем, точка. Но я не ненавидела его. Он был хорошим, достойным человеком, и я его любила. Ты мне веришь?

Хоуп кивнула, опухшая и заплаканная.

– Мне жаль, что ты не была счастлива.

Твайла отмахнулась.

– Нам с папой бывало и хорошо. Плюс у меня есть ты, Уэйд и Даг-младший, а что может быть лучше, чем вы?

Хоуп усмехнулась сквозь слезы.

– Не знаю, как там Даг-младший и Уэйд, а я очень классная.

– Ты лучше, чем классная. Ты мое сердце и душа, поэтому я и переживаю – как бы ты ни любила Эверетта, как бы он ни любил тебя, брак может принести больше бед, чем радости. А мысль о том, что ты застрянешь в такой жизни, убивает меня.

– Но это твой опыт. Необязательно, чтобы у меня случилось так же.

– Я знаю. Правда, знаю. Но вряд ли хоть одна женщина вручала свой родильный ключ мужчине с мыслями «Боже, надеюсь, я стану его личной служанкой!» Но так все равно случается. Постоянно. Со многими женщинами. Многими и многими из нас. Так что я прошу только одного: не допусти, чтобы так получилось с тобой.

– Тебе станет полегче, если я скажу, что отказываюсь позволять, чтобы так получилось со мной?

– Возможно.

– Я отказываюсь позволять Эверетту сделать меня своей личной служанкой.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Хорошо. Я тебе верю. – Твайла взяла Хоуп за руку. Ладонь дочери была липкая от сиропа, будто сама вселенная напоминала ей, что эта взрослая девушка всегда будет ее малышкой.

– Так что ты будешь радоваться за меня, даже несмотря на брак.

– Если ты будешь рада, я тоже. И я уже от всего сердца люблю Эверетта, так что от этого легче.

Хоуп сморщилась от прилива чувств.

– Спасибо, мам.

– Пожалуйста. – Твайла обошла стол, чтобы обнять Хоуп. Прижалась щекой к ее макушке, вдохнула клубничный аромат шампуня. – Но я все равно напомню тебе, что ты вчера сказала мне ужасные вещи, чтобы ты понимала, как мне было обидно. Я готова признать, что я не мать года, но этого я не заслужила.

– Прости меня, – сказала Хоуп, тихонько качаясь в объятиях Твайлы. – Я так не думаю. Я разозлилась, потому что решила, что ты срать хотела на мой брак.

Твайла выпрямилась, подбоченилась.

– Ну серьезно, что за слова?

– Это ты научила Тео слову «гребаный», а ему и трех нет. Мам, ты сама подаешь пример.

Твайла собралась было выдать гневную отповедь, но что тут можно было сказать? Она в самом деле научила младшего внука слову на букву «г».

Не вставая с черного металлического кресла, Хоуп обняла маму за пояс и подняла на нее взгляд.

– Ты такая крутая, мам. Хочу стать тобой, когда вырасту.

– Спасибо, милая, но я бы сказала, мне есть куда расти. Давай ты станешь мной, только лучше?

– Трудно стать лучше лучшей.

Тут расплакалась уже Твайла.

– Родная, я так люблю тебя!

– А я тебя! – воскликнула Хоуп.

Закончив с обнимашками и проникновенными рыданиями, Твайла села на кресло рядом с Хоуп, а не напротив.

– Значит, ты не собираешься рано или поздно выйти замуж за своего крутого профессора? – спросила Хоуп. – Просто будете с ним страстно трахаться?

Твайла отмахнулась:

– Мы расстались.

– Да ты что!

– А потом… все стало сложно с Фрэнком.

– В смысле, вы переспали? Прям переспали?

Твайла закусила губу и кивнула.

– О! О! – Хоуп выпрямилась и шлепнула Твайлу по руке. – О-о-о-о-о-о-о!

– Поверить не могу, что рассказала тебе.

– Потрясающе!

Уэйд вышел с корзиной для белья в руках.

– Что потрясающе?

Твайла обернулась к Хоуп с квадратными глазами.

– Нет, не говори…

– Мама наконец потрахалась с Фрэнком, – возвестила Хоуп брату.

– То есть когда ты сказала мне, что ночевала у Фрэнка, это значит, что ты прям ночевала с Фрэнком?

Твайла чувствовала, как физически съеживается от ужаса, пока ее дети обсуждают ее сексуальную жизнь.

– Кажется, так и выглядит Старый Ад.

– Наконец-то! – сказала Хоуп.

– Долго вы собирались, – согласился Уэйд. Он направился к бельевой веревке и принялся бороться с мокрой рубашкой.

Твайла не могла поверить своим глазам.

– Что ты делаешь?

– Вопрос с подвохом? Белье развешиваю.

– А тебя правильно воспитали.

Хоуп раздраженно цокнула языком.

– А меня или Энни ты похвалила бы, если бы белье развешивали мы?

– Хорошее замечание, – признала Твайла. – Тебя тоже правильно воспитали.

– Анита оставила мне записку, что если я не повешу белье, она меня убьет.

Уэйд повесил на веревку рубашку, но прищепки немедленно отцепились, и она упала в траву.

Хоуп поднесла руки ко рту и закричала:

– Тупица!

– Сама вешай, если такая умная.

– Я умная, и именно поэтому не собираюсь тебе помогать. И мама не собирается, потому что ей незачем поощрять твою выученную беспомощность. – Хоуп выразительно посмотрела на мать, будто зная, что та готова вскочить и показать Уэйду, как вешать белье. – Не ядерная физика. Пусть сам разбирается. Ради Аниты.

Твайла вцепилась в подлокотники, но удержала зад в кресле.

– Держись, – подбодрила ее Хоуп.

– Привет! Доставка почты! – донесся веселый громовой голос новой нимкилимки Итернити, слонихи по имени Порша. Она была куда приятнее, чем ее предшественник Горацио, но к тому же куда более громкой и склонной крушить клумбы своими ножищами. Она