Павел Багряк - «Фирма приключений»

Фред Честер шел за Гардом длинными коридорами особняка, видел перед собой широкую, мерно покачивающуюся спину друга, и по мере того, как они приближались к двери, за которой их с трепетом — Фред почему-то был убежден, что непременно «с трепетом»! — ждал Рольф Бейли, все хуже представлял себе, как пойдет между ними разговор. «Почему Гард всех собак готов повесить на Рольфа, ориентируясь всего лишь на рассказ совершенно незнакомого ему человека, к тому же бывшего гангстера и убийцы Аль Почино? Нет, не согласен! — твердо решил Фред Честер. — Пока лично я не получу неопровержимых доказательств того, что Рольф сознательно взял на себя ответственность за научные опыты на людях — непременно сознательно! — я обязан доверять ему, как он доверяет мне. Это значит, что, когда Гард начнет разговор с Рольфом Бейли, мое участие в нем не должно ставить Рольфа в невыносимое положение!..»

— Фред, два слова, — вдруг сказал Гард, останавливаясь перед кабинетом Рольфа. — У меня к тебе просьба. Если я буду зарываться, а я буду зарываться, не стесняясь, ставь меня на место. И вообще, помоги Рольфу, ему будет сейчас нелегко. Ладно?

Честер молча и благодарно пожал руку Гарду.

Мартенс постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, толкнул ее. Гард и Честер вошли. Рольф Бейли сидел за столом. Он поднял голову от бумаг, которые лежали перед ним, ничего не сказал и даже не приподнялся. Мартенс с агентом вышли из кабинета. Гард закурил. Потом сел в кресло, стоящее наискосок от стола, за которым сидел Рольф. Честер потоптался на месте, как бедный родственник, и опустился на диван у окна. Общее молчание явно затягивалось и становилось невыносимым. Гард глянул на часы, и этот взгляд не ускользнул от внимания Бейли и Честера. Тогда Фред, боясь, что Дэвид Гард начнет со свойственной ему прямолинейностью, довольно глупо произнес, обратившись к Рольфу:

— А где же «Тубо, на место!»?

Дело в том, что Бейли из всех членов компании был самым большим аккуратистом, несмотря на холостяцкую жизнь, с которой, как и Гард, не хотел расставаться. В особняке у Рольфа всегда был идеальный порядок — не без оттенка юмора и игры, однако. Так, всякому гостю приходилось дергать на улице ручку звонка, и тогда за дверью раздавался свирепый рев волкодава, записанный на пленку для устрашения возможных грабителей, а для друзей — для экзотики. Затем слышался громкий голос хозяина, тоже сошедший с магнитофона: «Тубо, на место!» — только после этого дверь сама распахивалась, и довольный эффектом Рольф приветствовал гостя, сходя к нему со второго этажа по мраморной лестнице. Вечерами в доме горели непременно свечи, а не электролампы, потому что Рольф Бейли считал ужин без свечей равным свадьбе без попа. Впрочем, иногда гость слышал не рев волкодава, а рык льва, крик ночной совы или даже свист анаконды или раздирающий душу павлиний визг, про который говорят, что он «нечеловеческий», — Рольф варьировал своих «сторожей», — но «Тубо, на место!» было неизменным «блюдом», которым хозяин всегда угощал, успокаивая, гостей.

— Рольф, — повторил Честер, — почему я не слышу «Тубо»?

Увы, вернуть Гарда, Бейли и себя во времена их недавней безоблачной дружбы, как и задать предстоящему разговору непринужденную тональность, Фреду не удалось: никакой реакции ни от Дэвида, ни от хозяина дома не последовало. Рольф не улыбнулся, не встал из-за стола, не протянул гостям обе руки, как это делал обычно, а всего лишь поднял на них глаза, едва приоткрыв тяжелые веки, и потянулся к коробке с сигарами.

— Прошу, — сказал он сухо, раскурив сигару, выпустив первую скупую струю едкого дыма и протянув коробку Гарду и Честеру, — курите.

Наступила гнетущая пауза, которую нарушил Гард, и то по обязанности, а не по желанию:

— Я хотел бы уточнить некоторые детали, связанные с твоей научной работой, Рольф, проводимой на базе «Фирмы Приключений». Прошу тебя учесть, что это никакой не допрос, а всего лишь разговор, хотя его юридические последствия не исключены.

— А какова роль при всем при этом Фреда Честера? — спросил Бейли. — Он что, свидетель? На всякий случай? Доброволец? Или по принуждению?

— Не обижай Фреда, — сказал Гард. — Здесь он твой друг. Но если ты хочешь, я попрошу его удалиться.

— Черт с ним, — сказал Бейли, словно Честера в кабинете не было, и речь шла о человеке, в данный момент отсутствующем. — Пусть сидит, мне не жалко. Итак, я тебя слушаю.

— Ты не понял, — сказал Гард. — Это я тебя слушаю.

— Какие же необходимы детали?

«Спасибо и за то, — подумал Честер, — они на „ты“ и, кажется, говорят без откровенной вражды и неприязни. Но моя роль при этом действительно весьма сомнительна…»

— Детали даже мне интересны, Рольф, — сказал Честер вслух. — Как репортеру. Вероятно, опыты были во имя чего-то?

— Дурацкий вопрос, — констатировал Бейли. — Какой смысл ставить эксперименты, которые не во имя «чего-то», а сами по себе? Равносильно «искусству для искусства». Откровенно признаться, это была самая перспективная работа из всех, какие я когда-либо вел.

— И самая «закрытая»? — спросил Гард.

— Настолько, что даже намекнуть никому нельзя, — ответил профессор. — Кроме, разумеется, властей и полиции. Репортеры пусть затыкают уши или дают подписку молчать.

Честер сконфуженно приподнялся, но Гард остановил его движением руки:

— Фреда не трогай. Он, повторяю, здесь скорее для того, чтобы блюсти твои интересы, а не мои, и если ты этого еще не понял, это факт из твоей биографии, а не честеровской. Кстати: тебя никогда не тянуло кое-что рассказать мне, как старому другу, ведь «кое-что» можно было и приоткрыть?

Впервые Рольф Бейли выдавил из себя подобие улыбки:

— Ты угадал: тянуло! Всякая тайна для человека противоестественна, особенно для нормального и к тому же занимающегося научным поиском. Помнишь легенду о брадобрее царя Мидаса? Того самого, у которого выросли ослиные уши? Хотите выпить? Валяйте!

Рольф Бейли нажал кнопку, в стене раскрылись дверцы зеркального бара, из которого по рельсам выехал столик, уставленный разнокалиберными бутылками. Дэвид Гард, не мешкая, налил себе любимого стерфорда, а Честер, на цыпочках подойдя к столику, осторожно плеснул себе на донышко кальвадос: он очень боялся спугнуть намечающийся контакт.

— Так что там случилось с брадобреем? — напомнил Честер.

— Казалось бы, чего проще: брей себе ослиные уши хозяина и помалкивай. Так нет, ушел в чистое поле, выкопал ямку и выболтал земле все про уши, идиот! А знаете почему?

— Нет, — сказал Гард. — Твое здоровье.

— Ваше здоровье. — Рольф тоже выпил что-то. — Это еще с пещерных времен пошло — недержание. Увидел зверя или его след — скажи, иначе зверь слопает твоего соплеменника, и тебе же будет плохо. Заприметил мамонта — донеси, иначе весь род останется голодным. Вот откуда в человеке это неудержимое желание поделиться тайной, это роковое неумение ее сохранить. Тут обусловленная средой наследственность. Секретность — роскошь, которую может позволить себе лишь богатое общество. Выпьем за упразднение всех и всяческих секретов!