Линн Шоулз - Заговор Грааля

Допив вино, Коттен согрелась. Мышцы шеи расслабились, она слегка опьянела. Смахнув пачку писем в ящик и закрыв лицо Торнтона, отправилась на кухню. Взглянув на шкатулку Арчера, решила на всякий случай спрятать ее в надежное место, пока не решит, что с ней делать.

Коттен сполоснула бокал. Вытирая его, подняла голову и посмотрела на чайник на плите. Кое-что придумав, она переставила чайник на стол и открыла духовку.

Бросила быстрый взгляд на шкатулку, затем в духовку. Осторожно поставила шкатулку между нагревательными элементами и со щелчком закрыла дверцу. Место не хуже других, подумала она. Потом вернула чайник на место, погасила свет и отправилась спать.

Впервые за многие годы ей снилось детство, игры на родительской ферме. Но в основном снилась ее сестра-близнец.

ПЛЕНКА

Утром Коттен порылась в ящичке с косметикой. Туши не оказалось. Нашлось несколько тюбиков тонального крема и новые румяна. Тени для глаз, подводка, помада, но туши нет. Она взяла единственный тюбик в Ирак и оставила его в пустыне. Девушка изучила свое лицо в зеркале. Золотисто-желтые глаза совсем невыразительны. Отбросив непослушную, все время выбивавшуюся прядь, она в последний раз взглянула на отражение. На миг показалось, что это лицо матери, а не ее собственное. Коттен дотронулась до кожи под глазами и вокруг рта. Воспоминания о прошлой жизни в Кентукки выбили ее из колеи. Она видела глубокие морщины и темные круги под глазами на женских лицах — женщины были ненамного старше, чем она сейчас. Двадцать семь — это почти тридцать, а после тридцати уже недолго до…

Мама называла ее выдумщицей и мечтательницей. Это правда. И на крыльях мечты она улетела из мира, в котором женщины слишком быстро старели, слишком рано теряли надежду… и слишком рано умирали. — Прости, мама, — прошептала она. Коттен капнула духами за уши и закрыла ящичек с косметикой. На кухне сгрызла батончик мюсли и выпила чашку растворимого кофе. Завтракая, она разглядывала плиту. На вид — плита как плита. На всякий случай Коттен вытащила сковородку из шкафчика и поставила на конфорку рядом с чайником. Отлично.

Она прошла десять кварталов от своего дома до штаб-квартиры CNN. Было холодно, но Коттен этого почти не заметила. Ей не терпелось получить ответы на свои вопросы.

Неожиданно заверещал мобильник.

— Алло, — произнесла она, лавируя в толпе.

— Привет, солнце. Ты вернулась!

— Несси! — Коттен улыбнулась, обрадовавшись звонку подруги.

— Ну, как оно прошло? Похоже, там становится очень жарко.

— Ты не поверишь, в каком дерьме я побывала за последние дни… — Она принялась рассказывать — но все же пропустила ту часть истории, где Арчер умолял ее взять шкатулку и смотрел жутковатым взглядом, словно знал ее, и говорил на языке, который существовал лишь в ее собственном мире. Языке, которого никто бы не понял. — Потом пришлось подкупить турков на границе. И я целый день ехала в автобусе, в котором от людей воняло козлятиной. И кажется, контрабандой протащила с Ближнего Востока в США какой-то артефакт.

Проходя мимо газетного киоска, она заметила заголовок в «Нью-Йорк Тайме»: «ПОДГОТОВКА К ВОЙНЕ УСКОРЯЕТСЯ».

— А больше ничего особенного не было. Ты соскучилась?

— Еще бы, — ответила Ванесса Перес. — Я за тебя волновалась. Как твой шеф, злится?

— Наверное, ему пришлось пить раза в два больше таблеток от давления, чем обычно. Я сейчас на работу иду. У меня с ним встреча в девять тридцать, а в десять монтаж.

— А как твой терновый венец?

— Несси, ну зачем?

— Он там будет?

— Может быть. А может, мне повезет, и он уедет на задание.

— Лучше подумай, что ты ему скажешь при встрече.

— У нас все кончено.

— Ага, я это уже слышала.

Сердце подпрыгнуло. Несси и правда это слышала, не один раз. Коттен всегда говорила это искренне, хотела верить, что с ним покончено. Но теперь все должно быть иначе. Отношения с ним были неправильными, мучительными, вели в тупик. Надо убедить себя, что Торнтон остался позади — этот чемодан упакован и отправлен в прошлое.

— У тебя сегодня есть съемки? — спросила Коттен.

— На Саут-Бич — это для «Гавайских тропиков». Скоро увидишь меня на рекламных щитах чуть ли не голышом, в одном крошечном бикини.

Коттен рассмеялась:

— Срази их наповал.

— Естественно, — повисла неловкая пауза. Потом Ванесса сказала: — Не поддавайся ему.

— Поверь в меня хоть немного.

Коттен обдало волной теплого воздуха, когда она проходила сквозь вращающиеся двери в здание CNN.

— Вот зачем нужны друзья. — Ванесса полупропела строчку из песни Берта Бакарэка[2]. Их личная мантра.

— Хорошо, что ты такая красивая, потому что петь ты точно не умеешь, — хихикнула Коттен.

— Я тоже тебя люблю, — отозвалась Ванесса и отключилась.

Коттен сунула мобильник в карман пальто и остановилась перед экраном над постом охраны — транслировали отрывки из ежегодного доклада президента о положении в стране.

Она расписалась в журнале регистрации и прицепила пропуск.

Студии телекомпании, звукозапись, копировочные, залы спутниковой связи, комнаты техников занимали первые семь этажей. Коттен доехала до восьмого, где располагались монтажные и архивы СЫН.

— Коттен…

Голос Торнтона Грэма.

Она натянуто улыбнулась и кивнула. Черт, почему надо было наткнуться на него в первую же минуту?

— Так приятно тебя… Ты себя хорошо чувствуешь? — спросил он. — Виду тебя…

— Нормально. Просто тушь кончилась, вот и все. Он поцеловал ее в щеку, и от запаха его туалетной воды нахлынули яркие воспоминания.

— Есть минутка? — Он поманил ее в свой кабинет.

— Я очень тороплюсь.

— У тебя еще час до монтажа, я проверял.

— Мне сначала надо кое-что найти.

— Я скучал без тебя, — шепнул Торнтон, беря ее за руку и придвигаясь ближе.

Повисла неловкая пауза.

— Торнтон… — она покачала головой, избегая смотреть ему в глаза. — Не надо, пожалуйста, это все в прошлом.

— Нет, — ответил он. — Я люблю тебя.

— Это была не любовь, — прошептала она. — Ты сам знаешь.

— Коттен, но я люблю тебя.

— Мне надо идти. — Она двинулась по коридору.

— Коттен, — позвал он, но она не обернулась.

В этот раз она не расплакалась — прогресс. Правильное решение, подумала она, надо через это пройти. Если бы только не приходилось его видеть, прикасаться к нему…

В отделе видеоархивов Коттен села к компьютеру, ввела пароль и запустила поисковик, набрав «Арчер, Гэ-бриэл». Через несколько секунд на экране появились две ссылки. Она выбрала обе, нажала кнопку «получить» и повернулась к стеклянной стене. Одна из огромных стоек с видеокассетами начала вращаться. Механическая рука с жужжанием двинулась вдоль пленок, считывая штрих-коды, захватила одну кассету, перенесла ее к проигрывателю и вставила пленку. На экране возникло окно видеопрограммы, ожили небольшие колонки по обеим сторонам компьютера. Замелькали картинки — машина искала нужный отрывок записи по таймкоду. Вскоре началось воспроизведение.