Охотник и жертва: История одной личности - Вадим Носоленко

Сара смотрела на дождь за окном.

– Отправим список в прессу. ФБР. Интерпол. Пусть разбираются.

– А мы?

Я посмотрел на нее. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Глаза блестели. Красивая. Сильная. Моя.

– А мы поедем домой. В Нью-Метрополис.

– Это теперь дом?

– Там, где ты – там и дом.

Банально. Но правда.

Она улыбнулась. Впервые за эти дни – искренне, без тени страха.

Мы поехали по мокрому шоссе. В зеркале заднего вида мелькнуло отражение. Джек кивнул и исчез.

Спасибо, брат. За все.

Дождь усилился. Дворники отбивали ритм. Радио играло старую песню о любви и прощении.

Кошмар закончился.

Но я знал – это только передышка.

Где-то там, в тенях, ждут другие Дюраны. Другие проекты. Другие жертвы.

И когда они появятся, мы будем готовы.

Я и Джек.

Две стороны одной медали.

Охотник и защитник.

Монстр и человек.

Единое целое.

Глава 8. ПРОБУЖДЕНИЕ

Белый потолок. Монотонный писк кардиомонитора. Запах антисептика.

Где я?

Попытался пошевелиться. Тело не слушается. Во рту – пластиковая трубка. В вене – капельница.

Больница. Но как? Мы же только что были в Оук-Вэлли…

– Доктор! Он очнулся! – женский голос. Взволнованный. Знакомый?

Топот ног. Склонившиеся лица. Белые халаты. Стетоскоп холодит грудь.

– Мистер Киннер? Вы меня слышите? Моргните, если да.

Моргнул.

– Отлично. Я доктор Мерфи. Вы в больнице Святой Марии. Помните, что случилось?

Дюран. Проект Янус. Погоня. Перестрелка…

Покачал головой. Или попытался.

– Вас сбила машина, – сказал доктор. – Три недели назад. Вы были в коме.

Что?

За спиной врача появилось лицо. Сара! Живая, невредимая. Но… другая. Одета в деловой костюм. Волосы собраны в строгий пучок.

– Асти, – она взяла меня за руку. – Слава богу, ты очнулся.

Ее голос. Но интонации другие. Формальные. Как будто мы едва знакомы.

– Мисс Линч была с вами в машине, – пояснил доктор. – К счастью, она отделалась легкими ушибами.

– Мы ехали на собеседование, – добавила Сара. – В колледж Святого Михаила. Ты подал документы на должность преподавателя, помнишь?

Воспоминания нахлынули обрывками. Дорога. Дождь. Ослепительный свет фар. Удар.

Лицо водителя. Седые волосы. Борода. Как у Дюрана…

– Кто… кто был за рулем? – прохрипел я.

– Какой-то бизнесмен, – Сара пожала плечами. – Марсель что-то там. Он в соседней палате. Тоже тяжело пострадал.

Мир закачался.

Марсель Дюран. Это он сбил нас. Но тогда… все остальное…

– Оук-Вэлли, – прошептал я. – Пожар. Мои родители…

Сара нахмурилась:

– Асти, твои родители живы. Они прилетают из Флориды завтра. А в Оук-Вэлли сгорел только старый сарай. Лет десять назад.

Нет. Это невозможно. Я помню запах гари. Крики матери. Тепло огня на коже.

– Джек, – сказал я. – Где Джек?

– Кто такой Джек? – Сара обменялась взглядами с доктором.

– Моя вторая личность. Альтер-эго. Он…

– Мистер Киннер, – доктор положил руку мне на плечо. – У вас нет диссоциативного расстройства. Мы проводили полное обследование. Это были галлюцинации, вызванные травмой мозга.

Я закрыл глаза. Образы проносились калейдоскопом. Кровь на руках. Мертвые тела. Погони. Перестрелки.

Сон. Все это было сном. Кошмаром в коме.

– Но я помню… убийства… полицию…

– Вы смотрели много криминальных сериалов, – улыбнулась Сара. – Помнишь, как мы марафонили «Декстера» перед поездкой? Наверное, это отложилось в подсознании.

Доктор кивнул:

– Мозг в коме часто создает сложные нарративы. Смешивает реальные воспоминания с фантазиями, увиденным по телевизору, прочитанным в книгах.

Нет. Слишком реально. Слишком детально. Я чувствовал дождь. Запах кофе в «Ночной сове». Тепло руки Сары…

– У вас будут еще вспышки ложных воспоминаний, – продолжал доктор. – Это нормально. Главное – различать реальность и фантазии.

Он ушел, оставив нас вдвоем. Сара села на край кровати.

– Я так волновалась, – сказала она. – Врачи не давали гарантий.

– Мы… мы вместе? – спросил я.

Она рассмеялась:

– Асти, мы познакомились месяц назад на конференции. Я журналистка, писала статью о новых методах преподавания психологии. Ты согласился дать интервью.

Журналистка. Не официантка. Нет кафе «Ночная сова». Нет мотеля. Нет Дюрана.

– Прости, – пробормотал я. – Все перепуталось.

– Ничего. Доктор сказал, это пройдет.

Она встала.

– Мне пора. Редактор ждет материал. Я загляну завтра, хорошо?

Кивнул. Она ушла. Я остался один.

Смотрел в потолок. Считал капли в капельнице. Пытался отделить правду от вымысла.

А что, если…

Повернул голову к окну. В стекле отразилась палата. Моя кровать. Монитор. И…

Пустой стул в углу.

Там никого не было. Но на секунду мне показалось, что я увидел силуэт. Знакомый профиль. Ухмылку.

Джек?

Моргнул. Пусто.

Закрыл глаза. Усталость накатила волной.

Сон. Все это был просто сон.

Но почему тогда, засыпая, я слышал шепот?

«Я всегда с тобой, брат. Всегда.»

Темнота.

…

Эпилог

Три месяца спустя.

Я преподаю в колледже. Живу в маленькой квартире. Встречаюсь с Сарой. Нормальная жизнь нормального человека.

Иногда ловлю себя на том, что анализирую микровыражения студентов. Читаю их жесты. Вижу ложь за улыбками.

Врачи говорят – остаточные эффекты комы. Само пройдет.

Но вчера я нашел в кармане пиджака записку. Мой почерк: «Не доверяй отражениям.»

Я не помню, чтобы писал это.

Сегодня утром в ванной зеркало было разбито. Сара говорит, я сам разбил. Во сне.

Может быть.

А может, Джек пытается предупредить меня.

О чем?

О том, что сон еще не закончился?

Или о том, что реальность – это и есть сон?

Я больше не знаю.

И это самое страшное.

Потому что если ты не можешь доверять собственному разуму…

Кому ты можешь доверять?

КОНЕЦ