Усадьба «Медвежий Ручей» - Алла Белолипецкая

– Барыня, Варвара Михайловна, только что очнулись! – возвестила она.

Все дружно повернулись в её сторону, вследствие чего неприятность и произошла.

Константин Филиппович Новиков, только что покорно стоявший рядом с Иваном Алтыновым, в один миг вывернул свои стянутые шнуром запястья из его руки. А затем вперёд головой, прямо сквозь стекло, нырнул в то окно кабинета, что было обращено в парк.

6

Иван Алтынов много чего мог ожидать от своего немолодого пленника, но только не того, что он возьмёт, да и сиганёт в окошко! Вот так: со связанными руками, разбив лбом стекло, со второго этажа. На паркетный пол посыпались осколки, кухарка запричитала и закрестилась, но Иван уловил это чисто машинально. Звон разбитого стекла ещё не успел стихнуть, а он уже сам ринулся в пробоину, возникшую в окне, выбивая плечом оставшиеся в раме осколки.

– Ванечка, стой, убьёшься! – прокричала у него за спиной Зина.

Но купеческий сын не остановился: перемахнул через подоконник – благополучно, даже не порезавшись. Вот только приземление его на размокшую почву оказалось не особенно удачным. То есть приземлился-то он очень хорошо: на ноги, ничего себе не повредив. Однако ботинки его заскользили по слякоти, и, едва успев оказаться на земле, Иван Алтынов растянулся на ней в полный рост.

Он тут же вскочил, более всего опасаясь, что Зина перепугается, если выглянет в окно и увидит его лежащим. Запрокинув голову, он посмотрел наверх. Девушка и вправду выглянула – но, по счастью, уже после того, как он поднялся. А сумеречный свет должен был скрыть от неё тот факт, что жених её сделался грязен, будто чёрт.

– Ничего, ничего! – крикнул ей Иван. – Я его догоню!

И он тотчас припустил за помещиком-чародеем. Однако фигура в чёрной фрачной паре маячила уже шагах в двадцати впереди него: господин Новиков, невзирая на свой далеко не юный возраст, удирал весьма и весьма резво. Причём бежал он – купеческий сын это сразу понял – в сторону пруда и вытекавшего из него Медвежьего ручья.

«Добежит – перекинется в медведя!» – только и подумал Иван. Однако преследовать своего врага не прекратил. Ноги купеческого сына снова скользили, но бежать приходилось не по дорожке, а прямо по траве, что оказалось во благо: ему удавалось избежать нового падения. И, если бы не заминка на старте, он быстро настиг бы кудесника. А теперь, хоть Иван мчал со всех ног, расстояние между ним и преследуемым почти не сокращалось.

Между тем из-за деревьев показались бревенчатые стены старинной купальни: господин Новиков приближался к пруду. «Надо было взять пистолет Левшина, – с запозданием подумал купеческий сын. – Пока этот – человек, его и обычная пуля взяла бы!» Впрочем, Иван обманывал самого себя: выстрелить в спину он не смог бы никому, даже оборотню-Рюриковичу.

А тот оказался уже возле самой кромки воды. И, держа перед собой связанные руки, понёсся по берегу пруда в сторону ручья.

Иван ещё поднажал, и ему показалось: он вот-вот задохнётся, так сильно перехватило у него дыхание. Но почти тотчас он осознал: задыхается он не от быстрого бега! В ноздри ему ударил пронзительный, неодолимый запах: смесь густого аромата сосновой смолы и запаха свежескошенного сена. По отдельности и не в такой концентрации ароматы эти показались бы приятными. Но сейчас, смешавшись между собой, они словно десятикратно друг друга усилили. И дышать этой смесью оказалось совершенно невозможно.

Иванушка не выдержал: остановился, наклонился вперёд и, упершись руками в колени, принялся надрывно кашлять. А его враг тем временем уже почти добежал до деревянных мостков, за которыми из пруда проистекал Медвежий ручей. Иван распрямился, попытался прикинуть: остались ли ещё хоть какие-то шансы настичь кудесника? И обнаружил: мостки на пруду отнюдь не пустуют в этот рассветный час!

На них сидела, далеко вытянув перед собой ноги, женщина: черноволосая, в каком-то пёстром платье. А кудесник Новиков её будто и не замечал: траектория его движения была такой, что он неминуемо запнулся бы о длинные ноги женщины, если бы немедленно не свернул с дороги.

«Вот бы он сейчас споткнулся и упал!» – была первая мысль Ивана.

И сразу же за ней пришла вторая: «Да ведь это же Прасковья Назарова! То есть шишига!..»

Тут наконец и кудесник заметил диковинную даму. Даже издали Иван услышал, как тот издал горлом какой-то щёлкающий звук – словно там у него находился часовой механизм, внезапно давший сбой. И в последний момент Новиков попытался-таки вильнуть вбок, избежать столкновения с поджидавшей его брюнеткой. Однако потерпел полное поражение.

Иван понял: то, что он принял за вытянутые, невероятно длинные ноги шишиги, вовсе ногами не являлось. Если они имелись у неё прежде, то теперь претерпели кардинальную трансформацию. Бывшая Прасковья Назарова взмахнула – не ногами: длинным, раздвоённым на конце русалочьим хвостом. Полупрозрачный плавник этого хвоста в мгновение ока очутился над головой у господина Новикова, а затем шлёпнулся ему на макушку, облепляя её и пригибая кудесника к земле. И на этом всё завершилось.

Иван Алтынов несколько раз моргнул, подозревая, что глаза ему лгут. Но нет, зрение его не обманывало: ни помещика Новикова, ни шишиги с её раздвоённым хвостом возле мостков уже не было. Они не сбежали, не нырнули в воду, просто исчезли.

«Никто потом тебя не найдёт. Да ты и сам себя не найдёшь», – отчётливо, будто взаправду, прозвучали в ушах Иванушки вчерашние слова Прасковьи. И он, почти не осознавая этого, облегчённо перевёл дух.

А в следующее мгновение его будто ударило что-то, снова толкая вперёд: усадебная ограда – она находилась в какой-нибудь сотне аршин отсюда! И купеческий сын сперва пошёл в ту сторону быстрым шагом, а потом не утерпел – снова пустился бежать.

Остановился он только возле самого пролома в ограде – сквозь который проник в усадьбу Рыжий. Сердце у Иванушки колотилось так, что удары отдавались в ушах. И на рёбра как будто давило что-то снаружи. Он огляделся по сторонам, ища, что бы ему бросить через ограду. Однако ничего, кроме мокрых веток, травы и комьев грязи, ему на глаза не попадалось. А потом он сунул руку в карман – там лежал коробок шведских спичек.

Иван ощутил, как сердце его забилось ещё быстрее – а он-то думал, что такое уже невозможно.

– Господи, пожалуйста, пусть всё получится! – прошептал купеческий сын и, размахнувшись, швырнул спичечный коробок наружу – сквозь просвет в ограде, образованный выломанными прутьями.

Иванушка сразу же заслонил глаза ладонью – опасаясь, что спички полыхнут огнём. И стоял так – с рукой у лица –