Темная сторона - Натали Смит

– Лишь бы голову положить для сна, а так я целыми днями состязаюсь. Кощей добрый, несколько раз давал для бою своих змиев, – улыбнулась Настя, и я поняла, что нужно ее забирать. Немедленно. Но куда?

– Голодная? – резковато спросил из‑за моего плеча Казимир.

– Нет, учитель.

– Тогда отдыхай, мне с Ягой поговорить надо.

– Так точно, отдыхать, – богатырша сама серьезность.

Каз вытолкал меня за дверь и почти силком спустил вниз по лестнице, туда, где пищу принимали. Исчадие уже ворчал на персонал, требуя рагу в горшочке, но его обходили стороной, подозрительно косились и в принципе разговаривать не желали. Дискриминация. Казимир сделал заказ за нас, и, пока ждали, начали разговор. Вопросы были с обеих сторон.

– Маркус нарисовался? – почти равнодушный тон не сбил меня с толку.

– Да, я на нем тренируюсь. – Звучит двусмысленно, но уж как есть. – Ты его не любишь, знаю, но, если тебя порадует, – я нанесла ему ущерб.

– Помяла рожу?

– До этого не дошло, но машина…

– А‑ха‑ха, так даже лучше, машины ему дороже, чем рожа, – развеселился Каз и как‑то сразу подобрел. – Ты меняешься. Не мое дело учить тебя жить, набивай шишки, собирай шрамы, только Лукоморье не разрушь, мы его не для того спасали, чтоб ты…

Нам подали еду, и он прервался. Каша с мясом и печеная тыква с травами пахли очень аппетитно, квас с пеной едва не убегал из деревянных кружек.

– Я не собираюсь громить Лукоморье, с чего ты так думаешь?

– С того, что в тебе сидит неукротимая сила! – бес аж кулаком по столу стукнул, и квас таки убежал.

– Не ори на нее, руку отгрызу, – ледяным тоном отрезал кот и снова уткнул морду в миску.

Казимир клацнул зубами, но поутих. Мы все знаем, что Бальтазар может.

– Извини, диета после обжорства тяжело дается. Я немного… нервный. – Он набил рот едой и сосредоточенно зажевал. Жалко его стало, диеты – это зло. Захотелось приправить его кашу свежей душой какого‑нибудь злодея. Для пикантности.

– Расскажи мне с самого начала, как ваш квартет спелся для спасения мира. Ворлиан выдал мне сухие факты: мол, да, заговорщики, и ты наша надежда галактики. Он не знает, где искать Ялию, а ты знаешь, вы же с ней близки. Мне нужны ответы на многие вопросы.

– Откуда ты знаешь про нас?

– Ядвига рассказала, – я недвусмысленно постучала себя пальцем по голове.

– А‑а‑а, – задумчиво протянул Каз и добавил: – Ага. Ну ладно. Я не знаю, где она.

– А что ты знаешь?

– Что знакомы мы не один десяток лет. Ворлиан еще мальчишкой был, когда мы встретились.

Входная дверь намеренно грохнула, и мы обернулись. К нам шла высокая женщина в простом льняном платье в пол, подпоясанном тонким тканым пояском. Толстая черная коса перекинута на грудь, лицо аристократичное, с тонкими чертами, глаза темные, как маслины, пронзительные. Улыбалась приветливо, как будто мы знакомы.

– Едва не опоздала! – она присела на лавку рядом. – Не люблю, когда меня обсуждают без меня.

Я оторопела и только глазами хлопала.

– Прости, солнышко, что лишила тебя возможности эффектно меня призвать, может, в другой раз. Будем знакомы – Ялия.

Глава 25

Скрижали судьбы

– Мать моя Великая Мяучила, кто к нам пожаловал! – Исчадие облизнулся и нахально оглядел гостью. Все же стоит поработать над его манерами.

– Зд‑дравствуйте, – от неожиданности я даже запнулась.

– Ялия, сколько лет, сколько зим, – Каз вздернул бровь, сквозь личину на мгновение проступила красно‑черная кожа.

– Новое лицо тебе не идет, слишком слащаво для прожженного циника, – подмигнула ему провидица. – Про годы ты уж загнул, накануне битвы виделись.

– Встретимся снова? – хмыкнул бес.

– А куда девать остальных? – лукаво улыбнулась Ялия.

– Для тебя я всегда найду время, дорогуша.

Пока эти двое пикировались, будто тридцать лет женаты, я начала приходить в себя. Вот она, провидица, прямо передо мной, столько вопросов было, а сейчас в голове пустота. Фьють‑фьють…

– Покончим с обменом любезностями, Казимир, – Ялия погладила кота по голове, и тот замер, вытаращив глаза и не зная, что делать: укусить новую знакомую нельзя, терпеть чужие прикосновения – тоже. Растерялся. – Милые котики, оба. Одному с хозяевами не повезло, второй – баловень и задира. Так о чем мы тут говорить собрались?

Она удостоила меня теплым взглядом. Кот потихоньку улизнул из‑под руки и отсел подальше, брезгливо подергивая ушами.

– Ты все это затеяла… Как? Зачем? – выпалила я.

– Ради Ворлиана и его любимой сказки, например. Я ведь его вырастила. Подобрала сироту‑бродягу, воспитала. Не помню, когда увидела его будущее, до или после, события стираются. А может, мне кажется, что миры не должны смешиваться и всякому свое место: бесам – в преисподней, людям – в их мире, сказке – где‑то посередине.

– Почему я?

– Судьба такая, откуда мне знать. Я вижу многое, вот угрозу разглядела и юную спасительницу полузабытого мира. Разве не честь спасти мир, Янина?

– Я столько потеряла! – если честно, не думала это говорить, оно само прозвучало. Вылетело слово‑воробей, не поймаешь.

– Воины, что в битве полегли, витязи, пожертвовавшие годами жизни, – это не твои потери.

– Ядвига…

– Знала, на что шла. Мы поговорили незадолго до битвы, когда будущее стало более четким. Путь победы был в двух вариантах. В первом ты бы сошла с ума.

Казимир скатывал хлебный мякиш в шарик с таким видом, как будто это творение всей его жизни. Они знали, что Ядвига смертница, знали…

– Твои мысли слышно за версту, – с ноткой сочувствия сказал он. – Нет, ты бы не придумала ничего лучше. Нет, не спасла бы. Да, мы бы победили, а потом воевали с тобой. Я знал одну воительницу, в самом начале, когда попал в Лукоморье. Ей самое место было в преисподней. Поверь, этой зверюге был бы рад любой из наших генералов. В ее избе валялись кости разной степени изгрызенности, содранная с людей кожа, на кольях всегда красовались свежие головы. Неважно чьи: животные, люди.

– В одну кучку тела, в другую бошки, – довольно ухмыльнулся Бальтазар. – Это по‑нашему.

Стоит ограничить ему просмотр фильмов.

Как бы то ни было, слова звучат правдиво: слишком сильная злость бушевала во мне, я могла… сотворить что угодно. И сейчас хожу по канату без страховки.

– Давай, гибрид, я тебе расскажу, как было дело, чтобы ты не мучилась и занялась насущными вопросами, – вздохнула Ялия.

– Все началось на первом году моей учебы. Вы пришли к директору и сказали что‑то про десяуть лет и что предстоящий набор