Общество забытых мучеников - Анви Рид

кеды. У него всегда взъерошены волосы. – Она улыбалась, осматривая его лицо. – Мягкая улыбка, добрый взгляд. На руках и шее видны почерневшие вены. На плечах и ушах часто сидят то моль, то светлячки. От него пахнет сырой землей, и, знаешь, мне иногда кажется, что я слышу, как бьется его сердце.

– Бель… – протянул Тимо, сильнее сжав ее руку в своей.

– И он напуган, – продолжила она. – Его ледяные касания всегда беспокойны. Руки часто трясутся. А мысли в голове сбиваются в кучу. Я будто слышу их каждый раз, когда смотрю в его зеленые глаза. Я точно знаю, что он во всем винит тебя, Реджис. Но еще я знаю, что на самом деле он не хотел бы этого.

– Таким Тимо я и запомнил. – Реджис смотрел на пустой стул так внимательно, будто видел перед собой живого брата. – В день его смерти на нем был коричневый свитер. А очки треснули… вместе с последним ударом сердца.

– Ой, не делай вид, будто страдаешь, – сказал Тимо. – Я уверен, что ты был рад моей смерти! Ты ее хотел! И ты ее получил!

Тимо встал, громко отодвинув стул, но Эбель схватила его за локоть и потянула обратно.

– Злится, – ухмыльнулся Реджис. – Он никогда меня не слушал. Всегда уходил во время наших разговоров. Не давал мне шанса оправдаться. Не позволял говорить о том, что чувствую я.

– У тебя нет сердца, маленький поганец! А значит, и чувств тоже! – Тимо посмотрел на Эбель. – Ну! Переводи!

– Сейчас у тебя есть шанс рассказать ему о них, – сказала Эбель Реджису. – Он готов тебя выслушать.

– Чего?! – Грудь Тимо часто вздымалась, он злился, будто живой, кричал так, словно брат его слышит. – Плевать я хотел на его чувства. Он только о себе и думает!

– Я даже не знаю, с чего начать, – пожал плечами Реджис.

– С матери, поганец, – крикнул Тимо. – Начни с нее.

– Тимо просит тебя рассказать о маме. – Эбель коснулась коленки Реджиса. Он беспокойно тряс ногой и стучал пяткой по полу.

Наблюдать за этим было так же больно, как если бы живому проткнули сердце острым кинжалом.

– Я знаю… знаю, что мама умерла во время родов. Но, черт… – Реджис хрустнул шеей, размял плечи, опустил взгляд в пол, потом опять поднял. – Я всю жизнь говорил, что убил ее, – Реджису тяжело давались эти слова, – но я не виноват.

– Как же!

– Я тоже рос без мамы, и если ты, Тимо, хоть чуть-чуть, но успел почувствовать тепло ее рук, то я – нет. Если ты, Тимо, сумел ощутить ее любовь, то я – нет. Мне не досталось даже любви отца. И не досталось любви брата.

Тимо сжал челюсти. Тут Реджис был прав. Любовью его и правда обделили.

– Но я очень хотел ее заслужить. Думал, что если возьму вину на себя, то вы меня простите и полюбите. Я так часто говорил, что убил маму, что и сам начал в это верить. Я стал плохим не только в ваших глазах, но и в своих.

– Реджис… – жалостливо произнесла Эбель.

– И все, что я делал для вас с отцом, было лишь затем, чтобы вы наконец признали во мне сына и брата. Но что вы делали для меня? – Реджис посмотрел на Тимо.

Его медовые глаза были такими же, как у мамы. Хотела бы она такого отношения к ее сыну? Заслуживал ли он все это?

– Почему было так сложно просто понять меня? – Реджис прикусил губу, его голос дрогнул. – Почему даже после смерти ты заставлял меня думать, будто я ничтожество? Что тебя убил я? Тимо… – Реджис сложил пальцы в замок и опустил взгляд на ладонь Эбель. – Я не хотел жить. Ни секунды не хотел существовать в этом мире. Отец спрятал меня в Доме мучеников. И я с радостью ложился под нож вместо других скур. Может, я даже и не пытался их спасти? Может, я просто хотел почувствовать боль? Настоящую. Нестерпимую. Только так я осознавал, что я все еще человек. Это было мое наказание. За тебя и за мать. И я думал, что делал все правильно. Настолько вы меня уничтожили. Настолько, сука, выбили из меня все живое.

– Черт… – Тимо нервно задышал.

– Но меня вытащили. – Реджис поднял взгляд на Эбель. – Вырвали из лап дьявола. Я подумал, что спасение Эбель станет моим искуплением. Я хотел подарить ей новую жизнь. И себе… Но и с этим не справился. И как ты думаешь, – Реджис вновь посмотрел на Тимо, – кто я после этого? – Реджис не дождался ответа и произнес это ненавистное слово сам: – Убийца. Матери. Брата. И возлюбленной.

Повисла тишина. К такому разговору Тимо не был готов.

– Знаешь, я долго думал, зачем я ввязался в это чертово расследование, – продолжил Реджис. – Может, потому что смерть следует за мной по пятам? Может, потому, что мой дар и есть сама смерть? Да, я хотел спасти Эбель. Но еще я хотел понять, кто я такой на самом деле. И я, черт возьми, точно не тот, кем ты меня считаешь.

Реджис резко встал из-за стола, и стул, проехав по полу, издал мерзкий протяжный звук.

– Думал, я приду извиняться, братец? – Реджис ударил кулаком по столу. – Ни черта подобного. Это тебе стоит извиниться передо мной. За то, что уничтожил меня, Тимо. И за то, что уничтожил себя.

– Твою мать. – Сердце Эбель так быстро билось, что вена на ее шее пульсировала. – Тимо, – она посмотрела на него, – о чем говорит Реджис?

– Я говорю о том, что Тимо сам себя убил, и я здесь точно ни при чем. – Реджис вновь упал на стул.

– Тимо… – протянула Эбель.

Он замялся. Спрятал стыдливый взгляд. Громко сглотнул слюну. Впился ногтями в кожу на ладони и, вздохнув, поднял полные сожалений глаза.

– Он прав. – Скрывать правду больше не было смысла. – Теперь и мне пора рассказать свою историю, ведь… Ничтожество в ней я, а не Реджис. В день, когда умерла мама, я… – Тимо набрал в легкие побольше воздуха, – я… я стал исключительным. Молния, ударившая за окном, в ту секунду, как Реджиса вынесли из комнаты, принадлежала мне. Я не понял этого сразу. Понял, лишь когда повзрослел. Мне рассказал о даре отец и пообещал, что вылечит меня. Мы решили, что Реджису не нужно об этом знать.

Эбель повторила все его слова.

– Но я узнал, – сказал Реджис, – подслушал разговор отца и Янсена. За это отец меня наказал и отправил на первый осмотр. Из меня тогда выкачали столько крови, что я потерял сознание прямо на пыточном столе. И знаешь, что самое смешное, – Реджис усмехнулся, – я и правда хотел помочь тебе, Тимо. Я был готов отдать тебе всю свою кровь. Да черт с ней, с кровью. Я был готов отдать тебе свою жизнь. Ты и представить не можешь, как сильно я желал твоего выздоровления. Я думал, что если тебя спасу, то ты точно меня простишь. Хотя бы в этот раз.

– Я понятия не имел, что отец построил Дом мучеников. Клянусь. Я был таким же ребенком, как и ты. Мне просто делали уколы, пичкали меня таблетками. Я не знал, что ты тоже принимал в этом участие. – Тимо тараторил, словно боялся забыть важные слова. – Почему ты не рассказал мне обо всем раньше?

Эбель говорила почти одновременно с Тимо. Повторяла Реджису все его слова.

– А смысл? Ты бы все равно умер, Тимо.

– Реджис…

– В тот день отец отправил меня в церковь. Помолиться за тебя, ведь, кажется, мы нашли сыворотку, которая могла бы тебя вылечить. Ее сделали на основе моей крови и костного мозга, и у нее были все шансы тебя спасти. – Реджис заходил вокруг стола. – После молитвы отец Робинс должен был отвести нас к Дагласу в Дом мучеников.

– В тот день я отмаливал свой грех, – шепнул Тимо.

– И когда я сказал тебе, что знаю