Инспектор Лестрейд. Рыжий… Честный… Инспектор - Александр Альбертович Самойлов

Граммер пожал плечами.

– Я предпочитаю термин «особый способ допроса», но если вам будет угодно – да. Эти ирландские фанатики – крепкие орешки, но мы и не таких раскалывали.

– Он ничего не говорил о своём коллеге на таможне – О’Райли?

– По просьбе мистера Холмса мы задавали ему этот вопрос. Мур и его дружки не посвящали О’Райли в свои планы.

– Почему?

– Он казался им слишком ненадёжным. Его интересовали совсем другие вещи…

– Как думаете, это правда?

– Чтобы нам солгать, нужно очень постараться, – злорадно ухмыльнулся Граммер.

– Я вас понял. Спасибо.

– Было б за что… Одно дело делаем…

Мура держали в одиночке. То ли ещё не всё из него вытрясли, то ли опасались, что в обычной камере его удавят другие сидельцы, не испытывавшие особой приязни к ирландцам, а уж тем более – фениям.

Он окинул меня равнодушным взглядом, лишь на долю секунды задержавшись на моих рыжеватых волосах.

– Кажется, я тебя знаю. Это из-за тебя я тут оказался.

– Разве? А я думал из-за себя… Инспектор Лестрейд, Скотланд-Ярд, – представился я.

– Чего тебе от меня нужно, Лестрейд? Твои дружки всласть надо мной поиздевались. Нет предмета, которым бы меня не били. Тоже хочешь поучаствовать? – хмуро проскрипел он.

– Странный ты человек, Мур! Неужели ты думал, что после того, как ты и твои дружки собрались устроить, тебя станут по головке гладить?! – усмехнулся я.

– Нами двигала благородная цель! – запальчиво воскликнул он.

– Ну да… Только при этом погибли бы десятки ни в чём не повинных людей. Женщины, дети…

– Не давите мне на совесть. Иной раз цель оправдывает средства. А за свои грехи я бы сам ответил на том суде, который ждёт каждого из нас.

– Думаешь, тебе, как убийце, там скидка будет? – зло заметил я.

– Да! – вызверился он.

– Ошибаешься, Мур! Снисхождения к таким, как ты, не было, нет и не будет. Скажи спасибо, что тебя вовремя остановили, иначе бы твоё имя проклинали в веках.

– А как ты ещё предлагаешь бороться с твоей империей, которая причинила так много зла моей стране?! Вы, наглые, самоуверенные, спесивые бриташки – и есть самые отъявленные и ужасные убийцы на свете. Да на вас чистого места без крови нет! И не тебе судить о таких, как я!

Я кивнул.

– Даже не собираюсь с тобой спорить. Однажды твоя родина… пусть не вся, но всё равно большая её часть – станет свободной.

– Ты действительно в это веришь, Лестрейд?! – Мур глядел на меня как на безумца.

– Я это знаю. Ирландия добьётся независимости, только произойдёт это не скоро. Если дотянем, будем уже глубокими стариками, – спокойно ответил я.

– Плевать! Я бы хотел увидеть свободную Ирландию своими глазами! Дай бог, – выдохнул он.

– А ещё бог тебя уберёг от ужасного груза на совести. Но ты прав, я здесь не для того, чтобы читать тебе нотации. Я ищу твоего коллегу, между прочим, ирландца, как и ты.

– О’Райли? Неужели до него кому-то есть дело? Я думал, Скотланд-Ярду плевать на нашего брата, ирландца… Даже на трижды законопослушного гражданина.

– Не могу сказать за весь Скотланд-Ярд, но мне есть дело до всех и до каждого. Твой коллега, возможно, друг или приятель, пропал. Я собираюсь его найти. Ты мне поможешь?

Он ответил практически сразу:

– Лестрейд, ты… Ты самый удивительный полицейский из всех, кого я видел. Да, я помогу тебе. Спрашивай, что хочешь узнать.

Глава 37

Я вызвал смотрителя и попросил принести для нас с Муром кофе.

– Если это, конечно, возможно…

Очевидно, смотритель получил конкретный приказ от начальства не препятствовать мне и всячески помогать, поэтому ограничился лишь удивлённым взглядом в мою сторону и презрительным – в отношении ирландца, но согласился принести нам кофе из ближайшего заведения.

– Зачем тебе это? – спросил Мур, когда мы снова остались в камере наедине. – Я же сказал, что и так расскажу всё, что знаю про О’Райли, без утайки.

– Потому что кофе в первую очередь нужен мне… У меня была бессонная ночь, я жутко устал, когда делал всё, чтобы мне устроили эту встречу… А ещё у меня и без того мало времени, чтобы прерывать наш разговор «кофе-брейком».

– Прости, чем?

– Я услышал это выражение от одного из американцев. Означает короткую паузу для того, чтобы выпить кофе. В каком-то из североамериканских городов… прости, не помню названия, с недавних времён есть даже праздник, посвящённый «кофе-брейку»[8]… А ты продолжай…

– О чём ты хочешь узнать в первую очередь?

– Для начала неплохо понять, что за человек был этот О’Райли.

Мур фыркнул.

– Натуральный жадина и скопидом… Короче, типичный ирландец.

– Да? И в чём это заключалось?

Мур доверительно склонился.

– На службе об этом не знали, но О’Райли поначалу мухлевал на таможне, за взятки пропуская в страну контрабандный товар. О больших суммах речи не было, но он сумел приумножить капиталец…

– Каким образом?

– Стал ростовщиком. Одалживал денежные суммы под низкий процент… Ну как под низкий – просил немногим меньше, чем в банке.

– Ты тоже занимал у него деньги?

– Я всегда жил по средствам.

– Похвально, – одобрительно кивнул я. – Были ли у него враги, которые могли бы убить его, чтобы не возвращать долг?

– О’Райли всегда осторожничал. Не связывался с откровенными отморозками… Да и суммы, повторюсь, отнюдь не такие большие.

– Хорошо. Где он держал накопления? В банке?

Мур усмехнулся.

– Он же ирландец и потому не верил в банки!

– Так что – закапывал в землю?

– В основном вкладывался в акции. Например, в акции британских железных дорог. Полагал, что так будет гораздо надёжней.

Нам принесли кофе.

– Напиток богов! – смакуя, произнёс я, сделав первый глоток. – Выпил и словно заново родился.

– А вот я полжизни отдал бы за бутыль даже самого дрянного виски, – вздохнул ирландец.

– Ты сам сделал свой выбор, променяв кабинет таможенника на эту камеру.

– И, заметь, я не сожалею! – откликнулся он.

– Тогда просто пей кофе и не мечтай!

Покончив с напитком, я продолжил допрос.

– Насколько я знаю, О’Райли был вдовцом, а повторно так и не женился… Почему?

– Видать, натерпелся от прошлого брака, бедолага! Зачем ему обуза в виде вечно пилящей жены и кучи мелких спиногрызов?! У него были деньги, а значит, он не испытывал недостатка в женском внимании.

– То есть он был бабником?

– Так и есть, мистер, – подтвердил Мур.

Странно, что Уифферс, с чьей наводки я и влип в это дело, характеризовал своего знакомого иначе. Как ревностного католика и вообще благопристойного мужчину…

– Уверены? –