Взрывные дела Твайлы и Фрэнка - Меган Баннен

пытаясь не развалиться от усталости при одной мысли об этом. Пять человек, плюс Твайла, плюс Хоуп – в доме будет толпа.

– Знаешь, можешь пожить у меня сколько нужно. И ты, и Хоуп.

Твайле отчаянно хотелось принять предложение, но их дружба едва начала чиниться, так что она не стала поддаваться искушениям и жить, пускай и недолго, с Фрэнком под одной крышей.

– К тебе дети приезжают. И кто знает, сколько времени займет ремонт. Может, подыщу квартиру, пока дом не починят.

– Мои двери всегда открыты для тебя.

Вошел Дакерс, повесив голову. Он сердито вытирал слезы.

– Определенно ничего хорошего, – прошептала Твайла. Она помахала ему, чтобы привлечь внимание, и Дакерс направился прямо к их столу.

– Подвезете меня? – спросил он, не поднимая глаз.

Фрэнк поднялся, подхватил вещи и вытолкал Дакерса наружу.

– Ага. Поехали отсюда.

– Мы разосрались, – дрогнувшим голосом сказал Дакерс, вываливаясь из дверей Западной базы.

– Мы догадались.

Твайла обняла Дакерса за талию и бросила ключи Фрэнку, который пошел вперед открывать баржу.

– Я очень тебе сочувствую, милый.

– Я его послал, – полным слез голосом сказал Дакерс.

Фрэнк убрал вещи в багаж, а Твайла усадила Дакерса на заднее сиденье и присоединилась к нему.

– Пэн, бедняга.

– Бедняга? Я мудак! Бедный Зедди!

Он окончательно расклеился, когда Фрэнк сел за руль, хотя баржа была Твайлы. Ситуация требовала мамности Твайлы, как бы сказал Дакерс, и все это понимали.

– Он так расстроился, – хлюпал Дакерс. – Как же он сядет за руль.

Твайла не слишком хорошо знала Зедди Бердсолла, но он был всего на год моложе Хоуп, так что рос у Твайлы на глазах. В сердце кольнуло сочувствие к нему. Но рядом был Дакерс, и ему требовалась поддержка.

– Зедди взрослый человек. Уверена, он остановится, если ему будет нужно. – Твайла сделала грозное лицо Фрэнку в зеркало заднего вида, потому что он с сомнением фыркнул, не соглашаясь с ней, и удвоила усилия по утешению Дакерса: – Гарантирую, у него есть семья, которая за ним присмотрит.

Дакерс в ответ всхлипнул еще громче.

– Может, по пиву? – спросил Фрэнк.

– Хорошая мысль, – ответила Твайла и за себя, и за Дакерса, который так рыдал, что ответить не мог. Они заехали в «Хатчинс Сип Март», Фрэнк забежал за упаковкой «Рэя Пилснера», и они отправились к нему, пить пиво и утешаться.

– Хватит с меня драм, – возвестил с дивана Дакерс, выпив всего одну бутылку.

– Справедливо, – ответил Фрэнк.

– Знаешь, что самое отстойное? Харт Ральстон – мой лучший друг на Бушонге, но он теперь зять Зедди.

– Ну и?

– Ну и ему будет неловко.

– Ральстон – большой мальчик. Он умеет дружить с одним человеком и быть родственником другому. Кроме того, он женился на Мёрси, а не на Зедди. Если он хороший друг, он им и останется.

– Надеюсь.

– Точно, – заверила его Твайла.

Завоевать Харта было нелегко, но ей казалось, что, однажды записав кого-то в друзья, так просто он бы не отвернулся. И Твайла не сомневалась, что бывший ученик входит в этот список.

– Блин, теперь надо баржу покупать. Я бы попросил Харта подбросить на авторынок, но у него же медовый месяц. Да и неловко как-то.

– У меня нет планов, пока дети не приедут. Я подвезу, – предложил Фрэнк.

– Ты не против?

– Не, я не против. Утро соледня нормально?

– Ага. Спасибо.

Легкость, с которой Фрэнк делал людям добро, не переставала изумлять Твайлу – два десятка лет она прожила с человеком, который с деланым изнеможением вздыхал, когда его просили хотя бы вынести мусор.

Слишком много бутылок пива спустя Дакерса понесло в мелодраму.

– Человеческие отношения говно-о-о-о-о-о-о, – простонал он в потолок, раскинувшись на диване.

– Выпьем за это, – сказал Фрэнк. Твайла стукнулась с Дакерсом бутылками и сделала глоток.

Дакерс пьяными глазами всмотрелся во Фрэнка, потом в Твайлу.

– А вы двое завязали со своими любовями?

– Да, – ответила Твайла.

– Боже, да, – крякнул Фрэнк.

– Но вы вроде такие психически здоровые, типа того. Чем вам любовь не угодила?

Фрэнк показал на себя:

– В разводе. – Показал на Твайлу: – Стул.

Допил пиво и открыл новую бутылку.

– Стул?

– Не спрашивай, – сказала Твайла.

– Я думал, ты там с доктором Вандертвидом.

– Мы расстались.

– Он тебя бросил, да? Печалька.

– Чтоб ты знал, это я его послала, – невнятно, но с негодованием сообщила Твайла.

– Как я послал Зедди? – Дакерс снова расплакался.

Фрэнк вручил ему чистый платок, так как платок самого Дакерса уже никуда не годился.

– Если ты так расстроился, может, вам лучше помириться?

– Нет. – Дакерс шмыгнул носом. – Я знаю, что поступил верно. Я не готов быть его нянькой. Просто чувствую себя гадко.

– За гадкость, – подняла пиво Твайла.

– За гадкость, – ответил Фрэнк.

Не переставая плакать, Дакерс поднял бутылку.

Пока они пили за свои несчастья, взгляд Твайлы упал на противоположную стену, туда, куда она прижала Фрэнка во время поцелуя. А потом ее глаза скользнули влево, к месту у входной двери, где…

Твайла с усилием отвела взгляд. Она ожидала самых разных эмоций, учитывая, что была навеселе, – раскаяние, смущение, может, даже возбуждение. Вместо этого она чувствовала сожаление, хоть и не понимала, о чем именно. Хотела ли она вернуть время вспять и стереть содеянное? Поступила бы она иначе тем вечером после свадьбы, когда пара бомб каким-то бесповоротным образом изменила ее дружбу с Фрэнком?

Нет, она решила, что не в силах заставить себя пожалеть об этом. И когда встретилась взглядом с Фрэнком, то поняла, что он тоже ни о чем не жалеет. Между ними мелькнуло понимание – между двумя людьми, которые знали друг друга как самих себя. Они выстоят в этой буре, и их дружба станет только крепче.

– За тебя, солнышко, – сказал он и принялся общипывать этикетку с бутылки.

Твайла думала, что нескоро еще сможет спать в одном доме с Фрэнком, но ей потребовалось всего несколько бутылок пива и мальчишка двадцати одного года с разбитым сердцем, нуждающийся в нежной любящей заботе, чтобы исцелиться. Они с Дакерсом в итоге устроились в комнате Лю, хихикая насчет а-скота Пероу, как девочки-подростки, пока не уснули. Утром перед отъездом Фрэнк досыта накормил их сладкой овсянкой, но похмелье еще не прошло, когда Твайла вышла наружу, чтобы с тоской посмотреть на свой дом. На крыше теперь красовалась уродливая заплата из брезента поверх еще более уродливой дыры.

– А где ты будешь жить, напомни? – спросил Дакерс, когда они уселись в ее автобаржу.

– У сына.

– Который с кучей детей?

– Их всего трое.

– Но разве не логичнее пожить с другом?

– К нему дети приезжают на две недели в мудродень, а моя дочь