Чудак на холме - Лев Юрьевич Альтмарк

– Скажи-ка, милая, почему мы сидим в этих неудобных креслах и чего-то ждём? Мы же должны ехать в Гусь-Железный, как мне пообещали. Кто-то должен за нами прийти?

– Нет, – смеётся девушка, – мы не сидим, а летим.

– Как летим? Мы же, я помню, зашли в какую-то странную повозку, потом она очень быстро поехала. А дальше всё стихло. Остановилась, что ли?.. Как же мы можем лететь?

– Это самолёт.

– Само-лёт… – повторяет по слогам Баташёв. – И что же, эта повозка сама летает?! Она же тяжелей воздуха и на птицу нисколько не похожа! Быть такого не может… Ты, уж, ври-ври да не завирайся!

– Выгляните в окошко, – ещё задорней смеётся девушка, – там облака, над которыми мы пролетаем.

Некоторое время стоит тишина, потом снова раздаётся настороженный голос Баташёва:

– А эта птица нас когда-нибудь из себя выпустит?

– Выпустит, не сомневайтесь! Вот прилетим в Москву…

– Мне в Москву не надо. Мне надо туда, где я жил раньше, – в Гусь-Железный.

– А из Москвы поедем уже к вам.

– Сразу нельзя, что ли? Зачем кругами петлять? Скажи своей птице…

При ином раскладе я с удовольствием повеселился бы с этим необычным человеком из позапрошлого века и смешливой девушкой-врачом, но сегодня мне не до веселья. Эх, поскорей бы всё закончилось…

– Сударь, вы не спите? – кто-то тормошит меня за плечо, и я открываю глаза.

Это Баташёв. Он слегка привстал со своего кресла сзади и навис надо мной:

– У меня к вам просьба. Даже неудобно как-то говорить, но не могу… Вы не знаете, где бы я мог здесь, э-э… опростаться? Не при людях же…

– Вам в туалет надо?

– Куда? – он непонимающе смотрит на меня. – Ну да, наверное, туда…

Поднимаюсь и веду его по проходу. На настороженный взгляд Папкова жестом показываю в конец салона. Сразу же встаёт один из охранников и молчаливо следует за нами.

У дверей самолётного туалета Баташёв манит меня за собой и шепчет:

– Пошли вместе, у меня к тебе разговор. Никакого мне вашего туалета не нужно.

Мы неловко протискиваемся в узкое пространство, не рассчитанное на двоих, и я захлопываю дверку перед самым носом охранника. Третьего, даже если бы мы захотели, сюда не поместить.

– Слушайте, сударь, ответьте на один вопрос: сколько нахлебников на мою душу вместе с вами? – невзрачный мужичок, в чьём теле сегодня душа Баташёва, пристально разглядывает меня, и я даже чувствую его несвежее дыхание. Видно, профессор Гольдберг, разыскивая для него тело, сильно не заморачивался. Это наверняка один из парковых бичей, ночующих на лавках, которого никто никогда не хватится.

– Этот вопрос не ко мне. Меня лишь попросили встретиться с вами и передать слова вашего потомка Дмитрия Баташова, который…

– Оставьте его в покое! Он там, и мне совсем не интересно, что с ним произошло, а мы здесь. С вами этот учёный французишка, который занимается колдовством и переселяет души из преисподней в этот мир, и с ним я тоже немного знаком. Но откуда взялись остальные? Государевы чиновники, полагаю, которым нужны мои припрятанные сокровища?

– Вероятно, да. Но что вы от меня-то хотите? Я их не приглашал, можете мне поверить.

Мужичонка вытирает пот, выступивший на лбу, и злобно шипит, обнажив свои гнилые, давно нечищеные зубы:

– Я вообще никому не верю! И никогда не верил. А вам и этому французишке на свою беду поверил… Куда мы сейчас едем?

– Вам же сказали – в Москву, а оттуда в Рязань…

– Нам нужно избавиться от всех этих людей.

– Вы шутите? Как от них избавишься?

Баташёв пристальным взглядом сверлит меня и вдруг тихо шепчет:

– Я этим сам займусь, а вы мне только помогите. Найдите хотя бы нож…

– Какой ещё нож?!

– Ну, не этим же пользоваться? – в ладони у него оказывается пластиковый одноразовый ножик, который выдавали вместе с обедом. – Придумайте что-нибудь. А мы с вами вдвоём – я повторяю, вдвоём, и никого больше! – доберёмся до моих сокровищ, и я вас не обижу.

– А как же ваш потомок Баташов?

– Димка? А что он сделал для того, чтобы мне помочь? Мне и ваш французишка, по большому счёту, не нужен. Только вы и я.

– Почему же вы меня выбрали? – усмехаюсь невесело.

– А я никого, повторяю, кроме вас и его, тут не знаю. Но с ним – как мне с ним общаться, если он по-русски ни бельмеса не смыслит?.. Так поможете?

Из самолёта в Шереметьево мы выходим по длинному гофрированному рукаву. Стараюсь идти за Баташёвым, который не отпускает от себя девушку-врача, и настороженно поглядываю на него. Это подмечает генерал Папков и незаметно дёргает меня за рукав:

– О чём вы секретничали в туалете? Что он вам говорил?

– Ничего особенного, – мне не хочется делиться с ним планами Баташёва, хотя это, наверное, и неправильно. – Человек напуган всем, что видит вокруг, вот и спрашивает у меня совета.

– Совет? В туалете? Тайком от остальных? – не доверяет генерал. – Странно…

– А вас он просто побаивается, потому что не знает. Со мной же встречался на том свете.

– Ох, не верю я вам. Что-то вы крутите! – но от меня отстаёт, хотя на всякий случай показывает жестом своим охранникам держаться ко мне и к Баташёву поближе.

В сопровождении местного полицейского и аэропортовского служащего нас быстро проводят в сторону от общего потока пассажиров и по каким-то длинным пустым коридорам, минуя таможенный и пограничный контроль, выводят в закрытый дворик. Тут нас ожидает минибус с тонированными стёклами и полицейская машина с работающей мигалкой. Ещё минута, и мы уже несёмся по пустынной дороге из Шереметьева среди тускло светящихся фонарей и каких-то едва различимых в сгущающемся сумраке рекламных щитов.

Неожиданно Баташёв, всё время настороженно наблюдавший за происходящим и не подававший ни звука, громко заявляет:

– Сперва поехали в самый лучший ресторан, раз уж мы сподобились оказаться в первопрестольной. Есть хочу! Надеюсь, господин начальник не будет против?

Мы с профессором Гольдбергом и девушкой-врачом сидим сзади и пристально наблюдаем, как поведёт себя Папков, расположившийся на правах хозяина рядом с водителем. Оба охранника сидят справа и слева от Баташёва.

– Вы, Андрей Родионович, совсем недавно обедали в самолёте, – оборачивается Папков, воспринимая поначалу просьбу Баташёва за шутку, – неужели успели проголодаться?

– Ай-яй-яй, как не стыдно, господин начальник, – неожиданно начинает плаксиво причитать Баташёв, – вы же специально столько сил и времени потратили, чтобы разыскать меня, вытащить с того света и получить в конце концов заветные баташёвские сокровища, а теперь скупитесь на кусок хлеба для их хозяина? И после этого вы решили, что