Меня укутай в ночь и тень - Дарья Алексеевна Иорданская

Прости, что прошу о таком. Я понимаю, как это может быть тяжело. Но мисс Кармайкл… она в большой, возможно, в смертельной опасности.

Собственная в том убежденность пугала Дамиана. В груди поселилось и ворочалось что-то темное и страшное, и тревога нарастала.

– Я попробую, – кивнул Франк. Лоб его прорезала глубокая морщина.

Дамиан взял юношу за руку и отвел в нижнюю гостиную. Пальцы Франка дрожали и были холодны как лед. Дамиан в эту минуту устыдился. Он принуждал дитя, мучил его, пусть даже ради спасения человеческой жизни. Но приносить в жертву одного человека ради другого было тошно. Так поступала Катриона, а Дамиан ненавидел уподобляться матери даже в мелочах.

Франк сел, сложил руки на коленях и закрыл глаза. По губам его скользнула мягкая улыбка.

– Лаванда, перец и мята.

– Что? – Дамиан, не всегда способный вникнуть в рассуждения юноши, моргнул.

– Это мисс Элинор, – пояснил Франк. – Лаванда, перец и мята. Будет несложно отыскать ее.

Затем Франк нахмурил лоб. Он словно пытался преодолеть сопротивление воздуха или даже стену. Руки его, сперва спокойно лежащие на коленях, впились в подлокотники. Ногти царапнули дерево.

– Франк! Франк! – Дамиан коснулся горячих, словно в лихорадке горящих щек юноши. – Прекрати!

– Я с-справлюсь, Maitre, – процедил мальчик сквозь зубы. – Мисс Элинор… Там очень людно… Плохие эмоции… Тот человек все время врет. Но не о том, о чем думают… Мисс Элинор…

Франк изогнулся, будто в припадке. Все тело его свела судорога. Дамиан схватил мальчика за руки.

– Хватит! Хватит! Я был не прав! Прости! Прекрати, Франк!

Франк дернулся и замер, упав в объятия Дамиана. Дыхание его было прерывистым. Спустя пару мгновений он отстранился и сказал тихим, но достаточно твердым голосом:

– Я знаю, где мисс Элинор. Напишу вам адрес.

Строки вышли неровные: у юноши дрожали руки. Дамиан поцеловал его в лоб и достал справочник городских домовладений. Катриона всегда предпочитала держать его под рукой уж неизвестно с какими целями. Искомый дом оказался меблированными комнатами, вполне респектабельными, но Дамиан не стал обманываться. В действительности респектабельность ничего не значила, зачастую она лишь фасад для дел, настолько темных, что и не вообразишь. В трущобах не происходит того, что может запросто случиться в самой приличной семье, живущей на соседней улице.

Было еще светло. Дамиан осторожно отдернул занавеску и выглянул наружу. Воздух дрожал, и улица тонула в смоге и мареве теплого осеннего дня. Но у Дамиана не было выбора. Он оделся привычно: пальто, шарф, перчатки, широкополая шляпа, полностью скрывающая в тени лицо. Распахнул дверь и нос к носу столкнулся с возвращающимся домой Грегори. Уловил легкий запах виски, исходящий от брата.

– Мне нужна твоя помощь! – выпалил Дамиан.

Грегори взглянул на него удивленно. Все верно, Дамиан никогда не просил, да и сейчас обошелся бы без помощи, если бы не солнечный свет. Грегори оглядел его внимательно и покачал головой.

– Все это не идет тебе на пользу, брат. Ты возбужден.

Дамиан глубоко вздохнул.

– Да, возбужден. Элинор в опасности.

– Снова эта женщина, – поморщился Грегори. – Ты становишься ей одержим. Что с тобой происходит, Дамиан?

На это Дамиан отвечать не стал.

* * *

Элинор падала во мрак, словно Алиса из книжки в свою кроличью нору. Она и в самом деле успела передумать о всяком: своих злоключениях, далеком, дымкой подернутом детстве, отце, Федоре Крушенк, Дамиане, Грегори Гамильтоне, чудовищном живом трупе в подвале. А потом, как это бывает во снах, она оказалась вдруг сидящей в старом истертом кресле. Напротив, на кушетке легкомысленного розового цвета, расположилось уже знакомое гротескное чудовище. Глаза-спирали вращались то по часовой стрелке, то против, вызывая головокружение. На существе был вдовий наряд, почти полностью скопированный с наряда королевы Виктории, и оно пыталось без особого успеха изобразить женщину.

– Я рада тебя видеть, дитя мое, – сказало чудовище. Ротовое отверстие не шевелилось.

– У вас неплохо вышел человек, – сделала Элинор комплимент. Гротескная мумия больше не пугала ее.

– У тебя тоже, дитя.

– Я и есть человек.

– Ты так уверена, дитя? – рассмеялась мумия пыльным смехом. – Поверь своей старой тетке, моя милая, это последнее, в чем вообще можно быть уверенной.

– Я пришла к гипнотизеру не для того, чтобы это выслушивать. Убирайтесь! – потребовала Элинор. – Мне нужно вспомнить, что произошло во время сеанса.

– Все верно, – кивнула «тетушка». – Мы и тогда с тобой беседовали. Ты раньше часто навещала нас, а потом уже стала забывать.

Кошмар этот, и без того гротескный, принял совсем причудливую форму. Элинор померещилось на мгновение, что она помнит те далекие встречи. Потом «тетушка» подняла сухую руку-ветку, она все удлинялась, удлинялась, пока не коснулась лица Элинор. Очень нежно. И совсем-совсем не страшно.

– Бедная моя девочка…

Тело Элинор было парализовано, но уже не страхом, а словно каким-то внешним воздействием. Прикосновение она ощущала смутно, словно сквозь несколько слоев ткани. И касались не только щеки, но и ног, причем в местах, совершенно недопустимых.

– Доверяй лишь тем, кто достоин доверия, – глубокомысленно изрекла «тетушка».

Элинор почувствовала вдруг жгучую боль в щеке, и это привело ее в чувство или, правильнее сказать, вывело из транса. Тело вновь обрело способность двигаться. Она подняла руку свинцово тяжелую и коснулась горящей щеки. Взгляд сфокусировался с трудом. Перед ней стоял Дамиан, и он был страшно зол.

– Как можно быть такой идиоткой?!

Элинор посмотрела вниз и обнаружила, что ее юбки задраны, так что видны панталоны, а чулок спущен. В панике Элинор принялась поправлять юбку, и Грегори Гамильтон пришел ей на помощь. Дамиан же, не глядя на женщину, вышел.

– Выпейте.

Элинор послушно сделала глоток и закашлялась. К тому, что вместо воды или хотя бы чая ей предложат крепкий неразбавленный виски, она была не готова.

– Я… Вы… Я…

Алкоголь ударил в голову, она закружилась, и замерещилось всякое, вроде теней по углам, жадных, голодных, тянущих к ней свои руки. Элинор моргнула, пытаясь избавиться от этого видения.

– Дамиан злится не на вас, – пояснил мистер Гамильтон. – Просто мне пришлось ударить это ничтожество, гипнотизера, вместо него, так что, к сожалению, пострадало его самолюбие. Идемте, я отвезу вас домой.

Дамиан волновал сейчас Элинор в последнюю очередь. Она была растеряна, мысли ее путались, а перед глазами все еще стояла «тетушка». Так что она не сопротивлялась, позволив Грегори Гамильтону свести себя вниз и усадить в кэб. Только когда экипаж тронулся, Элинор опомнилась и спросила:

– Где Пегги?

– Я отправил ее домой приготовить для вас ванну.

– А как вы здесь оказались, мистер Гамильтон?

Грегори Гамильтон отвернулся к окну и сделал вид, что ему интересен пейзаж.