Взрывные дела Твайлы и Фрэнка - Меган Баннен

из облачков. Иголки то там, то сям торчали из свитера, придавая ей уютно-взъерошенный вид, а черные глазки-бусинки казались просто огромными за идеальными кругами очков. Она была такой невыносимо милой, что Твайле при каждой встрече хотелось восторженно запищать.

Гермия копалась в потертой кожаной сумке, но вздрогнула, когда вдали залаяла бродячая собака.

– Божечки! – пискнула она, и из сумки мини-лавиной посыпались на пол еще не доставленные письма.

Фрэнк фыркнул – то ли засмеялся, то ли раздраженно вздохнул, а может, и то и другое. Твайла встала из-за стола, чтобы помочь собрать разлетевшиеся письма; она схватила сколько получится, а Гермия поднимала по одному и всматривалась в каждый адрес, прежде чем аккуратно опустить конверт в сумку.

– Это вам, – сказала она Твайле таким тоном, словно само существование этого письма удивляло ее.

– Спасибо. – Твайла широко улыбнулась, увидев, что письмо от Хоуп, ее дочери.

– И это. Божечки-кошечки, целых два письма!

Твайла взяла второе и принялась копаться в своем рюкзаке с Грэйси Добро-с-кулаками в поисках мелочи на чаевые.

– Для вас, маршал Эллис, тоже есть письмо, я точно знаю.

Розовый язычок Гермии показался в уголке милого ежиного ротика – она принялась рыться в сумке.

И рыться.

И рыться.

Вытащила письмо, внимательно осмотрела его и сказала:

– Нет.

Вытащила другое, осмотрела его и сказала:

– Нет.

Вытащила чудовищных размеров ящик раза в четыре больше сумки, пыхтя под его тяжестью, и сказала:

– Нет.

Заметно приуныв, она бросила ящик обратно в сумку, вытащила бутылку – это оказалась виноградная газировка – и сделала глоток, чтобы придать себе сил.

– Как ты думаешь, может быть… там? – Фрэнк показал на правое плечо Гермии: пара писем накололась на иголки, торчащие из кофты.

Гермия поставила бутылку на стол и розовой лапкой сняла один из конвертов.

– Нет, не оно. – И приколола письмо на иголки, торчащие из свитера слева.

Фрэнк состроил полное муки лицо, а над Драконьими Зубами прогремел очередной раскат грома.

– Не груби, – высказала ему Твайла.

– Я ничего не сказал.

– Тебе и не надо.

Ничего не заметив, Гермия стащила с иголок второе письмо. Тихо хрустнула бумага. Гермия ойкнула с досадой, поправила очки и прочитала адрес.

– Ой, нашла!

Фрэнк взял свое письмо в надорванном конверте, а Твайла отдала Гермии чаевые.

Та прижала монетки к сердцу, глаза подернулись дымкой за стеклами очков.

– Большое, огромное вам спасибо. Ну, мне пора.

Она сунула деньги в растянутый карман кофты, поправила сумку и схватила бутылку с газировкой – ей потребовались обе лапки, потому что пальчики были совсем крошечные.

– Хорошей ночи!

– И тебе. Спасибо, Гермия, – ответила Твайла.

– Пока.

– Пока, – сказала Твайла.

Фрэнк без особого энтузиазма помахал от стола.

– Пока, – повторила Гермия, развернулась и вышла в ночь.

Твайла постояла у двери, очередной раскат грома сотряс землю.

– Надеюсь, с ней все будет хорошо.

Фрэнк пожал плечами и откусил буррито.

– Ты за нее не переживаешь?

– Она же бессмертная. О чем там переживать? – Он посмотрел немного вдаль, а потом сказал: – Знаешь, мама раньше собирала ежей – не настоящих, а статуэтки всякие, солонки, все такое. Обожала их.

Уголок рта Фрэнка пополз вверх. Он всегда с любовью говорил о матери, которая умерла пятнадцать лет назад. И об отце, и о старшем брате он отзывался без тени привязанности. Твайла давно уже поняла, что не нужно давить на него по этому вопросу, но знала: кроме матери, в его детстве было мало хорошего.

Фрэнк вернулся в настоящее, к письму, и Твайла последовала его примеру, чувствуя, как теплеет на сердце при виде знакомого почерка. Она открыла конверт и прочла:

Мамочка,

Зубрю не покладая рук, так что я коротенько. Буду дома к вечеру следующего мудродня, если не раньше. Не могу дождаться!

С любовью,

Хоуп

P.S. Я привезу Эверетта, ничего?

Фрэнк посмотрел, как Твайла улыбается письму, и предположил:

– Хоуп?

– Едет домой на каникулы. И берет с собой Эверетта.

– Напомни, кто такой Эверетт?

– Ты его знаешь, это друг Хоуп. Они дружат с последнего курса. Он приезжал тем летом.

– А, да. Славный парень.

– Да.

Твайле нравился забавный и милый Эверетт Симмс. Если уж дочь уехала так далеко, чтобы учиться на врача, Твайлу утешало хотя бы то, что там у нее нашелся близкий друг, который мог позаботиться о ней.

– Когда они приезжают? – спросил Фрэнк.

– Следующий мудродень.

– Как раз на свадьбу попадут. – Он протянул свой конверт, и Твайла поняла, что у нее самой есть такой же – приглашение, любовно выписанное от руки на плотной бежевой бумаге.

«С большой радостью приглашаем вас

на свадьбу

Мёрси Элизабет Бердсолл & Хартли Джеймса Ральстона

Вратник, 3 числа месяца Художника

Пять вечера

Храм Всех Богов в Итернити, Бушонг

После церемонии вас ждет банкет»

Твайла не могла поверить своим глазам.

– Харт Ральстон – и женится. Кто бы мог подумать?

– Рад за него, – сказал Фрэнк, и Твайла поняла, что он изо всех сил старается порадоваться. Свадьбы всегда были Фрэнку малоприятны – они напоминали о том, что он считал своим величайшим провалом. Но этот так называемый провал косвенными путями привел к лучшей дружбе в жизни Твайлы, а значит, она не могла винить Кору за то, что та ушла от него двенадцать лет назад.

Впервые она встретила Фрэнка, когда они с Корой, Лю и Энни въехали в дом по соседству от нее, Дага, Дага-младшего, Уэйда и Хоуп двадцать два года назад. Их дома были зеркальным отражением друг друга – одноэтажные, по три спальни в каждом, с небольшими лужайками, выходящими на улицу Коттонвуд в Итернити. Но Твайла почти не помнила, как пожимала Фрэнку руку. Сперва она подружилась с Корой – это была соседская дружба, которая вырастает на детях одного возраста. Они помогали друг другу в трудные моменты, присматривали за детьми, когда одной из них нужно было отлучиться на минутку, одалживали то яйцо, то сахар – все такое. В те дни Кора просто спасала ее, и Твайле нравилось думать, что и она делала для Коры не меньше. Десять лет дети Эллисов и Баннекеров шмыгали туда-сюда из дома в дом и со двора на двор, словно между ними вовсе не было забора, а Твайла и Кора потягивали кофе поутру, время от времени пропускали по бокалу вина после ужина и обсуждали, как сильно они все время устают.

И о мужьях клекотали. Немало.

Честно говоря, Фрэнк Эллис не казался Твайле таким уж ужасным. Да, по работе он проводил много времени во Мгле. Но в свободные дни или делал что-то по дому,