Меня укутай в ночь и тень - Дарья Алексеевна Иорданская

все еще испытывал влечение к ведьме, но похоть больше не могла затуманить рассудок, и становилось понятно, насколько все произошедшее мерзко и стыдно. Он только чудом избежал беды. И избежал ли, все еще остается под вопросом. Подобно всем ведьмам, Дженет коварна, злопамятна и мстительна. Тут впору было злиться на Дамиана, но у Грегори не получалось. В женщинах его брат не разбирался, это факт, но тут не было его вины. Такой уж он есть. К тому же Грегори действительно никто не заставлял поддаваться на чары. Он сам не устоял.

Выбравшись из ванны, обтершись жестким полотенцем, также пахнущим травами, Грегори закутался в халат и подошел к зеркалу. Бледен, утомлен, хмур. Да уж, глядеть на себя одновременно смешно и неприятно.

Выйдя в комнату, Грегори обнаружил, что Федора Крушенк сидит в кресле возле камина, попивая чай. Еще одна ведьма на его голову!

– Мисс?

– Стакан на столике, – сказала ведьма, не оборачиваясь. – Выпейте.

Взяв стакан, наполовину заполненный золотистой жидкостью, Грегори принюхался.

– Что это?

– То, что ослабляет связи. Вы ведь не думаете, что Дженет Шарп отпустит вас так просто? – Ведьма бросила на него короткий взгляд через плечо. – Она очень сильна.

Вспомнив огромную обнаженную фигуру, чем-то схожую с древней богиней, монументальную, могучую, Грегори содрогнулся.

– Я заметил, – выдавил он.

– Вы едва ли заметили даже половину, – хмыкнула Федора Крушенк. – Она стара, а могущество копится годами. Так просто вам от нее не избавиться, не говоря уже о том, чтобы победить.

– А вы, стало быть, сможете, мисс Крушенк? – мрачно уточнил Грегори, понюхал жидкость (ничем она не пахла) и все же сделал глоток. Вкуса у снадобья тоже не было.

– Нет, я даже и пытаться не стану. – Ведьма вновь повернулась к огню. – Chacun doit vivre de son métier [25]. Я прибыла в Лондон с другой целью и просто оказала услугу мисс Кармайкл. Она – человек славный.

– И вам она не кажется странной? – усмехнулся Грегори.

– Мне, мистер Гамильтон, все кажутся странными. Взаимно, как я полагаю.

Грегори обошел кресло и присел на табурет возле камина, чтобы иметь возможность рассмотреть ведьму. До той поры ему было недосуг, но теперь он видел, что Федора Крушенк красива. Черты ее лица были удивительно гармоничны, и все в ней складывалось в на редкость привлекательную картину: грация, посадка головы, манера держаться так, словно она в комнате самая главная. Умный, немного насмешливый взгляд. Этой женщине лучше было не попадаться на зубок. Даже неряшливость придавала ей очарование. И вот Грегори глаз оторвать не может, а ведьма и не обращает внимания, знай себе глядит на огонь, поглаживая кончиками пальцев подлокотник.

– Это последствия колдовства, – спокойно сказала Федора, не поднимая глаз. – Миссис Шарп вас до того заморочила, что вы сейчас и в столетней старухе найдете что-то привлекательное.

Грегори тряхнул головой, и наваждение пропало. Федора Крушенк осталась столь же красивой женщиной, этого не отнять. Но притягательности больше не было. Женщина как женщина, и неряха к тому же. Платье ее было в беспорядке, а на щеке след от угля. И все пальцы в грязи.

– А можно как-то избавить меня от этих чар? – спросил Грегори. Ему вовсе не хотелось влюбляться в каждую встречную женщину.

– Можно попробовать, – кивнула Федора Крушенк. – За плату, конечно.

– И что вам нужно? Деньги?

Федора рассмеялась негромко.

– Деньги нужны всегда, мистер Гамильтон. Но нет, от вас мне требуется одна услуга.

– Какого рода? – насторожился Грегори. Он понял, что отныне в общении с ведьмами будет как можно осторожнее.

– Вы человек заметный, вращаетесь во всевозможных клубах. Нет у вас среди товарищей по клубу коллекционера каких-нибудь древностей? Предпочтительно – египетских. И предпочтительно – папирусов.

Грегори пожал плечами.

– Полагаю, что такой человек найдется без труда, мисс Крушенк. Но почему вам просто не посетить Британский музей? Вот уж где внушительная коллекция папирусов.

Федора хмыкнула.

– Несомненно, мистер Гамильтон, несомненно. Но знаете ли вы, что хранители музея – люди далеко не простые? Есть среди них по меньшей мере дюжина пусть не сильных, но весьма и весьма опытных ведьмаков, так что все самые ценные и опасные свитки хранятся под замком. В частную коллекцию мне залезть будет куда проще.

Грегори представил себе эту картину удивительно ярко. Из Федоры Крушенк получилась бы отличная взломщица.

– Я разузнаю это для вас, мисс Крушенк.

– Благодарю. А теперь вам лучше отдохнуть.

Федора поднялась, и Грегори тоже встал одновременно с ней, так что оба они едва не столкнулись лбами. Она была высокой – недостаток для женщины – и какой-то… жесткой. Не было в ней ни соблазнительности Дженет Шарп, ни вяловатой мягкости Лауры. Впрочем, в компенсацию всего этого Федора Крушенк была исключительно… настоящей. И пахло от нее приятно полынью, корицей и олифой.

– Поспите, мистер Гамильтон, а я пока подумаю, как избавить вас от влияния Дженет.

– Я… – В горле отчего-то пересохло.

– И даже не пытайтесь до утра переступить порог комнаты. – Ведьма с улыбкой сделала шаг назад. – Я его заколдовала.

Она вышла стремительно, широкой неженской походкой и забрала вместе с собой все свои ароматы. Об этом Грегори даже сожалел.

Глава девятнадцатая

Первым делом Элинор стянула с себя платье, пропахшее туманом, болотом и сладким кладбищенским запахом цветов, которые так похожи на лилии, но ими не являются. Плохие это были цветы, злые, если такое вообще можно сказать хотя бы об одном растении. Стоя в одной сорочке посреди собственной ванной комнаты – фантастическая роскошь! – она плескала в лицо холодную воду и тряслась от озноба, пока заглянувшая в ванную Пегги не охнула возмущенно и не загнала ее в теплую воду. Прямо в сорочке. Запах все слабел, слабел, пока его не сменил аромат лавандового мыла и корицы – от тонкой пыли с фартука горничной. Откинувшись на бортик ванны, Элинор закрыла глаза.

– Скажи мне, Пегги, как много может забыть человек? И выдумать взамен забытого?

– Да уж побольше, чем узнать, полагаю, – фыркнула Пегги. – Сестрица моя Матильда, так-то особа спокойная, но… несколько ревнивая, однажды так прокляла своего неверного любовничка, что он очнулся только в Сингапуре, где воображал себя мелким клерком на службе у Ост-Индской компании. И, прошу заметить, ничегошеньки более не помнил. Чистый лист. Уже лет десять прошло, а Матти так его и не расколдовала. Впрочем, он неплохо там, в Сингапуре, устроился.

– У меня не было матери. – Это почему-то показалось Элинор очень важным. Никогда не было матери. – Ну, была, конечно, как