Двуглавый. Книга первая - Михаил Иванович Казьмин

можно пройти в совмещённый санузел с сидячей ванной и в комнату, служившую жильцу кабинетом, столовой и гостиной, а уже из этой универсального назначения комнаты в небольшую спальню. Мебелью хозяйка дома госпожа Волобуева квартиранта обеспечила во вполне разумном ассортименте — в прихожей имелись вешалка и полочка для обуви; в комнате стояли обеденный стол, четыре стула, тумбочка с выдвижными ящиками, при необходимости превращавшая стол в письменный, платяной шкаф, на стене висела трёхъярусная книжная полка; в спальне, помимо полутораспальной кровати, имелись ещё кресло и небольшая тумбочка. Как следует рассмотреть мебель я не успел, но из памяти тёзки узнал, что она деревянная, до изобретения ДСП тут дело, слава Богу, ещё не дошло. Из продвинутого по местным меркам хай-тека имелись здоровенный радиоприёмник-тумба и электрический чайник. Прочие бытовые электроприборы были представлены трёхрожковой люстрой и настольной лампой в комнате да торшером, игравшим, надо полагать, одновременно роли основного осветительного прибора и ночника в спальне. Естественное дневное освещение комнаты обеспечивалось трёхстворчатым окном, спальни — двухстворчатым. Какой-то намёк на комфорт давали мягкий шерстяной коврик в спальне, дешёвые бумажные обои серовато-голубоватого цвета с простеньким орнаментом более тёмного тона по всей квартире и тюлевые занавески с толстыми тёмно-синими шторами на окнах. В общем, не бедность, но и далеко не роскошь. Зато потолок высотой никак не меньше трёх с половиной метров не позволял воспринимать квартирку как маленькую.

Тёзка залез в кровать и почти сразу отключился, я же со своими совиными привычками заснуть долго не мог, а потому пытался справиться с нахлынувшими мыслями и ощущениями. Поначалу я даже порадовался, что могу не спать, когда этим занят главный владелец тела, и даже поставил себе задачу выяснить, возможно ли обратное положение, но тут же в голову полезли самые разные предположения о проблемах, что возникнут у Саши после столкновения с непонятно откуда взявшимся и непонятно куда девшимся автомобилем и моей гибели от рук исчезнувшего неведомо куда преступника. Прости, Саша, но эти проблемы теперь от меня бесконечно далеки — даже если вдруг проход между моим и тёзкиным мирами снова откроется в присутствии тёзки, вернуться к себе у меня никак не получится. А если вдруг и получится, не факт ещё, что тёзка так уж сильно тому обрадуется, да и обрадуется вообще.

И потому моя задача теперь — помочь тёзке выжить, потому как сам я отдельно от него выжить уж точно не смогу. Беда тут в том, что мало у меня сведений, которые для этого можно было бы использовать. Да какое там мало — считай, нет их совсем! Что ж, зато можно попытаться обдумать те крохи, что всё-таки имеются.

Итак, несостоявшегося своего убийцу тёзка не знает. Что из этого следует? Правильно, что этот невезучий урод действовал в чьих-то интересах. То есть у нас налицо попытка заказного убийства. Думайте, конечно, что хотите, а лично я уверен, что мотивы, по которым совершаются заказные убийства, везде и всегда одни и те же, и от места с временем никак не зависят. Что за мотивы? Прежде всего, конечно, корысть — как правило, ускоренное получение наследства. Затем идут стремление не допустить обнародования или адресной передачи третьим лицам каких-либо сведений, желание пресечь чью-то деятельность и, наконец месть. Не забываем и о том, что все перечисленные мотивы в любом их количестве и ассортименте могут составлять мотив, так сказать, комплексный.

Что корыстный мотив можно тут исключить, я решил ещё там, на дороге. Покопавшись в памяти спящего тёзки, признал решение правильным. Ну какое тут наследство⁈ Да, имение в Масляных Горках доход приносило, но за вычетом платы управляющему и работникам прибыли только и хватало на оплату обучения тёзки в университете, наём для него жилья в Москве да выдачи младшему сыну каких-то денег на пропитание и содержание автомобиля. Даже не представляю, кстати, откуда тёзкин отец взял деньги на дорогую машину для младшего сына. Семья, за вычетом отдельно проживающего старшего сына и живущей в семье мужа старшей дочери, жила на жалованье своего главы. Дом, понятно, содержала с прислугой, имелся свой автомобиль и у подполковника Елисеева, «Терек», конечно, кое-какие деньги откладывались на приданое для младшей дочки, но сказать, чтобы семья шиковала, нельзя. Теоретически, могли быть какие-то фамильные драгоценности, но именно что теоретически — тёзка о таковых и понятия не имел, да и завладеть ими, убив младшего сына вне дома, никакой возможности у заказчика убийства не было.

С прочими мотивами дело обстояло ещё печальнее. Ничего такого, что могло бы сильно поменять чью-то жизнь, тёзка, ясное дело, не знал, никакой хотя бы на что-то влияющей деятельности не вёл, как и не совершил в своей жизни ничего такого, местью за что могла стать смерть.

Всё это с неизбежностью влекло за собой небогатый выбор из двух вариантов: либо и вправду произошла ошибка, либо есть в тёзкиной жизни нечто такое, о чём не знает он сам, а значит, не знаю и я. И всё-таки вариант с ошибкой стоило, на мой взгляд, исключить. Заплатить убийце, не способному опознать жертву — для такого заказчик должен быть каким-то дебилом, а дебилы, как правило, денег, необходимых на наём профессионального преступника, не имеют.

Вернувшись к перечню мотивов для заказных убийств, я остановился на том, что тёзка когда-то где-то видел или слышал нечто такое, чему сам значения не придал, но что было настолько для кого-то важным, что человек решился потратиться на киллера, чтобы заткнуть нежелательного свидетеля, несмотря на то, что никаких действий, заказчику убийства угрожающих, тот предпринимать и не думал. Кто может подсказать другой вариант — обращайтесь, обсудим. Что, никто обратиться не хочет? Да я, собственно, и не ждал…

Порыться в закоулках памяти соседа по разуму, пока он спит, оказалось не таким уж лёгким делом. До многих воспоминаний я вообще добраться не смог, видимо, как раз из-за того, что тёзка спал, до многих добрался-таки, но толку с того было ноль целых, хрен десятых. Ну не тянули, никак не тянули на звание ужасных тайн, за которые могут убить, ни подглядывание в детстве за переодеванием старшей сестры, ни технология изготовления шпаргалок-невидимок, ни ощущения от похода в бордель госпожи Ланфар, на который тёзка копил три недели, отчаянно экономя на всём — да ничто не тянуло из того, куда мне удалось заглянуть! Зато с некоторым удивлением я узнал, что тёзка, оказывается, учился в кадетском корпусе. Почему же тогда по военной части не пошёл вслед за отцом и старшим братом?