Магритт - Павел Александрович Шушканов

– Большой плюс моей слепоты – ночное видение. Я выведу тебя отсюда. Если хочешь, конечно.

– Мне сегодня весь вечер задают странные вопросы слепые люди.

– Это потому, что ты ведешь себя странно. И в каком-то плане тоже слеп.

Я шел за ней, держа ее теплую руку. Впереди все больше вырастал, закрывая небо, больничный корпус. Но Алина юркнула в тень колонн, увлекая меня за собой. Мы прошли вдоль поросшей мхом стены под темными окнами. Остановились на углу.

– Подсади меня.

Я неуверенно покрутил ладонями у ее обтянутых узкими джинсами бедер.

– И ты врежешь мне?

– Да. Если не подсадишь.

Я легко подкинул ее к краю окна. Алина толкнула створки рукой и, едва слышно шипя от боли в боку, подтянулась и исчезла в палате. Через секунду появилась вновь и протянула мне руку.

– Ты шутишь? Я вешу втрое больше тебя.

– Ты болтаешь втрое больше меня.

Я влез на подоконник, едва не выбив створку вместе с рамой коленом. И ввалился в темноту палаты. Алина быстро привела окно в порядок и задернула белую шторку.

Я не успел оглядеться. Не понял сразу даже, та ли это палата, в которую их с Ланью определил Хольц. Повернувшись к окну, я увидел перед собой лицо Алины. Она сняла очки. Ее пальцы скользнули по моим волосам к затылку. Я не успел ничего понять, как ее мягкие теплые губы коснулись моих. И снова, так настойчиво, что я проглотил застрявший в глотке вопрос. Я коснулся ее щеки шершавыми пальцами, стыдясь того, что они – такие шершавые и такие грубые – гладят ее кожу. Она продолжала целовать меня, закрыв глаза.

Все слишком странно и быстро. Нужно было отстранить ее и наконец задать свой идиотский вопрос, но каких сил мне стоило не начать разрывать на ней тонкую кофту! Словно прочитав мои мысли, она скинула куртку, отшвырнула ее ногой в сторону, села на подоконник и улыбнулась, слегка отстранившись от меня. Ее влажные губы блестели. В полумраке пустой палаты глаза не казались слепыми, они смотрели на меня с теплом, таким, которого я не видел в них никогда до этого.

Алина скинула кофту. Вцепившись пальцами в лацканы куртки, стащила ее с меня и оправила на спинку кровати. Я скользил взглядом по ее рукам, борющимся с моей футболкой, по тонкой шее и голой груди, по волосам, в которых запутался свет луны – белый и чистый.

Она наконец выправила мою футболку и стащила ее с меня, не позволяя помогать. Коснулась губами моей шеи, подбородка. Ее пальцы снова взъерошили мои волосы. Она тяжело дышала, прижавшись своим лбом к моему. Я чувствовал маленькие теплые капельки пота.

– Вот же хрень! – тихо шепнула она мне в ухо и засмеялась, снова ткнув меня лбом.

– В чем дело?

– Я не могу так. Посмотри!

Я обернулся. Белый призрак Лани стоял в дверях и безучастно смотрел на нас огромными глазами. Алина спрыгнула с подоконника, прижала к голой груди мою футболку. Затем одним движением натянула ее на себя.

– Пойдем, подружка, положу тебя спать.

Их легкие шаги исчезли в коридоре.

– Вот черт! – Я вцепился в подоконник, рискуя оторвать его. В тишине палаты сердце колотилось бешеным мотором, норовя вырваться и обдать стекло потоком горячей крови. За окном одно за другим гасли окна. Луна, коснувшись края облака, подожгла его серебристым светом. На озеро медленно наползала тень.

И на меня тоже. Я вдруг понял, что совершенно один в этой палате. В темноте среди разбросанных вещей.

Я обернулся. Алина стояла позади меня – я даже не слышал, как она вернулась. Моя футболка висела на ней бесформенным мешком. Вот именно сейчас время посмеяться над всем этим. Я открыл было рот, но Алина обвила мою шею руками. Ее губы почти коснулись моих и тихо шепнули:

– Я все еще советую тебе меньше болтать.

Футболка полетела на пол в пыльную темноту, и все мои дурацкие мысли отправились за ней.

* * *

Казалось, что окна зашторены и не пускают к нам утро, оставляя его за молочно-белой тканью. Но это был туман. В нем утонуло озеро и корпуса клиники. Плотный и прохладный, он прилип к стеклам, и казалось, что стоит открыть окно – и он хлынет вязким потоком в палату, наполнив ее до самого потолка.

Я тихо поднялся, переложив с затекшей руки голову мирно спящей Алины на плоскую подушку. Подтянул к себе куртку и джинсы, нащупал в карманах почти пустую пачку сигарет.

Снаружи было прохладно. Холодом тянуло от невидимого озера, оно плескалось где-то там, за плотной пеленой. Дым сигареты растворялся в ней мгновенно, словно и не существовал вовсе. Тяжелая рука опустилась мне на плечо, щелкнула зажигалка.

– Вернусь за вами, – сказал комиссар, близоруко вглядываясь в туман. – В этом санатории для психов хорошо, но кто-то должен делать и другую работу. В Яндаше, знаешь ли, жизнь без нас не замерла.

Он вытащил из внутреннего кармана экутер, озадаченно осмотрел его и включил. Из связки разноцветных флешек выбрал пурпурную.

– Ты с этим за руль?

– Поучи меня. – Комиссар поправил наушник и поднял воротник. – Хотел напиться в хлам и даже нашел чем, но пить одному тут как-то противно. Дурацкий доктор не пьет ничего, кроме своей поганой воды из бутылок, а ты не нашел ничего лучше, чем исчезнуть на весь вечер и ночь.

– Так вышло.

Комиссар понимающе кивнул.

– Пришла кое-какая информация по твоей лани. Вроде бы нашли заявление об исчезновении девушки, очень похожей на нее. Но это нужно проверить. Заканчивай дела здесь, и поедем. Мигрантский поселок на северо-западе – тебе понравится. Пыль, нищета и куча оружия.

– Когда отправляемся? – спросил я.

– Не раньше, чем я вернусь. Могу прислать Марка – он отвезет, если невтерпеж.

Я промолчал.

– Позаботься о красотуле, заноза в заднице. Я вернусь ближе к ночи.

Комиссар утонул в тумане, не оставив даже темного силуэта в нем. Где-то далеко приглушенно отозвалась машина, сквозь пелену прорвались два тусклых пятнышка фар.

Я втянул в себя прохладный воздух, рискуя захлебнуться. О прогулке не могло идти и речи. Бродить в пустоте, натыкаясь на деревья и заходя по колено в воду, пока не рассеется туман, не было никакого желания. Впрочем, как и оставаться здесь.

В холле негромко играла музыка – оставленный медсестрой на столике телефон. Огромный витраж потускнел, залитый снаружи молочной пеленой. Доктор Хольц ждал меня на лестнице, держа в руках планшет и связку старомодных ключей.

– Доброе утро, господин Лим!

– Пришли убедиться, что мы уходим? – спросил я.

– Ну зачем же вы так? – Он начал не спеша спускаться ко