Адвокат Демонов - Ростислав Богатых

— В кабачочек? Ты принёс мне пюрешечку из кабачка? — спрашиваю я радостно, пуская слюнки от предвкушения амнямки.

В моей голове уже рисуется картинка: я сижу за столом, передо мной большая тарелка с аппетитным кабачковым пюре, и я с удовольствием его ем своей любимой ложечкой. О чем ещё можно мечтать?

— Принёс. Пюре с противоядием. Два месяца его искал по всем подпольным аптекам, — говорит Мстислав. В этот момент его прозрачные руки начинают двигаться так, будто он сам готовит еду.

— Пюре-пюре, давай пюре! — скандирую я, словно футбольную кричалку, в предвкушении победы любимой команды.

— Давай… ротик открывай! За маму! — отвечает он.

В тот момент, когда он произносит эту фразу, баночка с пюрешкой открывается будто сама собой. Ложка, висящая в воздухе, зачерпывает пюре и направляется ко мне.

Я широко открываю рот, готовясь к этому чудесному угощению. Пюре выглядит невероятно аппетитно, даже в свете тусклой лампы на потолке, которая всегда мерцает, будто ей скучно в этих огромных покоях.

Я чувствую, как что-то сладкое и тёплое, но вязкое заполняет мой рот, что-то похожее на хурму. И мгновенно понимаю, что это не обычная еда — это магическое зелье, которое проникает в меня и наполняет каждую клеточку чем-то невообразимым.

— Как вкусно! — восклицаю я, не скрывая своего восторга. — Ещё! Ещё! Ещё! Аи-ням-ням!

— Это очень сильное противоядие, — произносит Мстислав, его голос становится чуть мягче, и теперь звучит настороженно. — Я не уверен, что его можно есть сразу так много. Давай немного подождём… результата от первых ложек.

Я не обращаю внимания на его слова. Я хочу больше пюре! Каждая новая ложечка приносит мне радость сродню тому, как будто я погружаюсь в другое измерение, где всё ярче, вкуснее и интереснее. Я забываю о призраках, о слугах императора и даже о самом императоре с его неоднозначными приказами. В этот момент для меня существует только пюре, и я — маленький царевич, наследник трона, который наслаждается своим райским угощением.

— Ещё! — снова кричу я, поднимая ручки, призывая ложечку ввернуть в мой ротик ещё одну порцию.

Мстислав вздыхает, но я замечаю, как его лицо наполняется легкой улыбкой. Похоже, ему приятно видеть, как я радуюсь. Хоть он и пытается это скрыть даже от себя самого.

Я начинаю догадываться, что, возможно, призрак мне уже знаком. Я же недавно называл его имя. Как там его звали? Еще я начинаю осознавать, что он пришёл, чтобы помочь мне. Перед глазами появляется картинка нашей первой встречи. Удивительно, как я мог это забыть⁈ Похоже, на меня была наложена магия младенческого забвения!

Когда я снова открываю рот, чтобы принять новую порцию пюре, я чувствую, что внутри меня начинает происходить что-то существенно важное. Ко мне начинает возвращаться память, а вместе с ней и очень острое осознание, от которого я несколько раз громко икаю.

— Мирослав, стопе, — кричит мне призрак обеспокоено, — Не надо есть все пюре в один присест, повторяю, это очень опасно!

Но меня уже не остановить…

Глава 20

Что-то щёлкает. Прямо внутри. Не в ухе, а во всей голове сразу. Как будто молния зажглась у меня в затылке и разлилась жгучим, колючим теплом по всему телу. Я аж подпрыгиваю, а затем падаю в свою люльку и мгновенно засыпаю крепким, как шотландское виски, сном.

— Я же тебя предупреждал, Милослав, — негодующий голос призрака — это последнее, что я слышу.

Просыпаюсь я уже на чем-то теплом и приятно пахнущем лавандой — это руки няньки. Из меня вырывается что-то несусветное: это даже не крик, а странный, захлёбывающийся звук.

— Ой, Мирославушка, испугался? — она озабоченно прижимает меня к плечу, качает. — Ничего, ничего, сейчас пройдет.

Испугался⁈ Чего я мог испугаться⁈ Я ничего не боюсь.

Но в следующий миг я вижу огромным шприц, который выходит из моего плеча. И мне реально становится не по себе!

Демоны! Мало того, что они пичкали меня каким-то отправленным молоком, теперь ещё и засандалить укол решили непонятный.

Я поднимаю строгий взгляд, наполненный детскими слезками на Дуняшу. Нянечка вся бледная, лицо покрыто испариной. Видно, что она искренне переживает за меня.

Она думает, это я от укола кричу. А это не от укола. Это — после. Укол я даже не почувствовал, он был как укус комара, или пытка крошечной булавкой.

А вот то, что приходит следом… Это как если бы все винтики и колёсики в моей голове, которые годами скрипели и отказывались крутиться, вдруг разом смазали и вставили на место. С таким грохотом и треском, что начинает звенеть в ушах.

И вместе с этим металлическим грохотом в голову приходят картины. Не сны, нет. Они твёрдые, настоящие, пахнущие.

Я вспоминаю тёплые руки, не нянькины, а чьи-то другие…. и добрый голос, который пел мне колыбельную. Я вспоминаю вкус чего-то сладкого, медового, из маленькой деревянной ложки. И я вспоминаю тот туман. Он подкрался к конюшне, а затем я вспоминаю скачку на коне… и эти руки отдали меня, оттолкнули… чтобы спасти.

Имя. Ее имя Софья. Оно обжигает меня изнутри. Да, ту женщину звали красивым именем София. И она была моей матушкой. Где она сейчас?

Нянька укладывает меня в кроватку, суёт в рот соску. Я лежу и не могу пошевелиться. Во мне бушует ураган. Я закрываю глаза, но мир снаружи не исчезает. Я чувствую, как по стене ползёт муха. Слышу, как на императорской кухне повариха режет овощи, и могу сосчитать, сколько раз стукнул нож о разделочную доску. Это оглушительно. Я хочу, чтобы это прекратилось. Немедленно.

«Хватит!» — мыслю я, сжимая кулачки, и весь этот шумный, давящий мир вдруг… отступает. Становится тише, приглушённее, будто я нырнул под воду.

Я открываю глаза. Моя детская комната на месте. За окном все также шелестят листья. Но я не чувствую прикосновения простыни. Я поднимаю руку перед лицом и не вижу её. Что происходит⁈ Я стал призраком, как Мстислав⁈ Воспоминания приходят с новой силой. Наша первая встреча с Мстиславом, этим вредным призраком. И последняя встреча, когда он дал мне это пюре…. Вот отчего я начал вдруг все вспоминать. Но я съел пюре слишком много и вот теперь сам стал невидимым….

Секунда. Две. И… моя плоть возвращается ко мне с лёгким покалыванием, как от онемевшей ноги. Я снова вижу свои миниатюрные пальцы, а с ними миниатюрные в меру пухлые ручки.

Страх сменяется диким, животным восторгом. Я делаю это снова. Замираю, хочу стать пустым местом, и… получается. Ненадолго. Сердце