Даром-2. Выплата - Яна Каляева

для того на меня и покушались, а сам по себе я никого не интересую. Я, конечно, один из двух известных свободных от Дара, предпоследняя надежда страны и как бы не человечества… Но мало ли мразей, для которых аппаратные игры и подковерная возня важнее судеб страны и мира.

Например, Аля… лучше бы даже мысленно называть ее полным именем — Алия — и не вестись на старательно выстраиваемый образ девочки-припевочки. Почему она так виртуозно устранила сверходаренных в Карьерном — где они представляли угрозу только для горстки гражданских — а на АЭС облажалась по полной программе? Только из-за отсутствия материалов? Или есть еще какая-то причина?

Сам Юрий Сергеевич, наконец? Мне вдребезги непонятны настоящие мотивы его действий, а образ добродушного дядьки в печенках сидит. Почему он так легко согласился, что нет для ключевого сотрудника лучшей защиты, чем эта квартира в панельке? И если это он хочет меня устранить, значит, здесь ни хера не в безопасности ладно бы я, но и Оля с Федей? Может, уже просто тем, что я здесь живу, я их подставляю под удар?

Сейчас я подозреваю тех, с кем общался более-менее. Но ведь врагом и предателем может оказаться любой из сотни обитателей базы. Один из бодрых спортивных спецназовцев, врач или медсестра, да хоть улыбчивая официантка… Как жить, работать и сражаться бок о бок с людьми, которым не можешь доверять?

От всех этих закольцевавшихся в моей голове мыслей я и прятался в новости, ролики, ленты мемасиков и прочий поток информационного мусора. Не звонил ни Лехе, ни Марии, ни даже маме — сил не было ни на кого.

Оля мягко гладит мои волосы:

— Я все понимаю, Саша, и не задаю вопросов. Просто прошу тебя, скажи, если я хотя бы чем-то могу помочь тебе. Ну, хочешь, того вредного мороженого принесу? Кино посмотрим какое-нибудь…

Зарываюсь лицом в ее колени. Ее нежные пальцы ерошат мне волосы, мягко массируют шею, чешут, словно кота. Единственный человек, с кем я чувствую себя дома. Оля и есть мой дом.

Переворачиваюсь, чтобы видеть ее лицо:

— Уже говорил, но скажу еще раз… Прости, что так вышло со свадьбой. Я правда ничего не мог поделать.

— Я понимаю, родной, все понимаю.

— Давай поженимся, если ты еще не передумала. Хоть завтра. Федька может школу пропустить по такому случаю, а больше никого не нужно.

— Давай, конечно! Но как — завтра? Заявление же…

— Ерунда, один звонок — и нас распишут хоть среди ночи.

— Ой, надо же платье погладить!

— Если хочешь. Для меня ты так же хороша в этом свитере… а без него — еще лучше!

Совершаю коварный маневр и опрокидываю Олю на диван, а сам оказываюсь сверху. Она взвизгивает, потом смеется и тянется ко мне губами, пока мои руки пробираются под свитерок и нашаривают застежку лифчика… Вдыхаю запах ее волос — от него глубоко внутри рождается ощущение, что все проблемы решаемы и лучшее впереди…

Оля права, хватит хандрить — тоже мне, Обломов нашелся. Пора возвращаться к жизни, причем начать прямо сейчас, с самого приятного, что в этой чертовой жизни есть…

Звонок в дверь.

— Я открою, — Оля резко одергивает уже почти стянутый свитер.

— Нет! Оставайся здесь.

Запоздало понимаю, что ее могла напугать резкость в моем голосе. Иду к двери. Давно пора сменить эту хилую деревяшку на что-то более основательное. Смотрю в глазок — на лестничной клетке стоит Натаха.

Первая мысль — не открывать. Последнее, чего сейчас хочется — выслушивать упреки за сорвавшуюся свадьбу. Но даже сквозь скверную оптику глазка видно, что волосы Натахи растрепаны под криво натянутым беретом. Значит, что-то случилось — в норме сеструха никогда не выходит из дома, не покрутившись минут двадцать перед зеркалом.

Открываю, втягиваю Наталью внутрь, быстро закрываю дверь на два оборота.

— Саня! Саня, слава богу, ты дома! А то трубку не берешь, я уже и не знала, что делать!

Веки у Натахи припухлые, губы дрожат.

— Наташ, я собирался сам тебе набрать… Извини, что так получилось со свадьбой. Я знаю, ты старалась, организовывала все. И перед родственниками оправдываться тебе пришлось… Я им всем тоже позвоню.

— Да ерунда эта свадьба, Саня! — Та-ак, похоже, дело действительно серьезное. — Тут Юлька, дурища, в такое вляпалась… Я не знаю, что делать, правда не знаю!

— Где Юля?

— Дома.

— Так, едем. По дороге расскажешь. Сейчас, переоденусь только…

Бледная Оля уже приносит мне чистые джинсы и выглаженную рубашку. Что бы там ни было, выйти из дома в растянутых трениках, как скуф какой-нибудь, я не могу. Переодеваюсь, успокаивающе хлопаю Олю по плечу и спускаюсь к машине. Верный фордик все это время ждал меня во дворе.

— Рассказывай, что случилось, — говорю Наташе, заводя мотор.

История оказывается древней, как интернет. Юлька познакомилась в Телеграфе с каким-то, как она полагала, парнем. На самом деле в таких случаях на другом конце провода может быть кто угодно — иногда даже нейросеть. Несколько месяцев голубки любезничали, и Юля поплыла: «парень» уверял ее, что она потрясающая, волшебная, необыкновенная — такая не такая, как все… полный набор того, что жаждет услышать девочка-подросток с шатающейся из-за гормонов самооценкой. В общем, неведомый собеседник развел мою племяшку на фото и, что еще хуже, видео весьма откровенного характера. А сегодня пришло сообщение: если не хочешь, чтобы это увидели все твои знакомые, приходи в 23−00 на эту точку у завода комиссара Вершинина… далее координаты.

Киваю и изо всех сил сосредотачиваюсь на дороге — ДТП сейчас точно никому не поможет. История скверная. Да, интимные материалы, слитые в сеть, могут основательно испортить девушке жизнь. Вбив в поисковую строку фамилию, имя и отчество Юли, их будут находить все: соученики, сотрудники, начальство, парни, которым Юля понравится… С помощью такого компромата вполне можно превратить человека, например, в бесплатного курьера для переноски незаконных грузов… Типичная история в нашу цифровую эпоху.

И все